Теперь мы как одна большая счастливая семья.

– Куда пойдем?

– Сюрприз. – Глаза Дрю темнеют, лицо становится серьезным. – Я люблю тебя. Ты ведь это знаешь, правда?

Я тоже становлюсь серьезной.

– Да, знаю. Я тоже тебя люблю. Очень.

– Очень?

– Мега очень.

– Звучит, словно объявление о скидке в магазине. – Он усмехается и снова целует меня, будто ничего не может с собой поделать.

– Давай, Каллахан! Заканчивай обжиматься со своей девчонкой и иди сюда! – кричит один из его товарищей по команде, заставляя нас засмеяться.

Смотрю, как он бежит туда, где команда уже выстроилась на середине поля. Мой взгляд не покидает его. Он великолепен. И я еще никогда не видела его таким счастливым.

Я ходила с ним на несколько сеансов к доктору Харрис, и в последний раз она отвела меня в сторону, желая поговорить наедине. Назвала меня его лекарством. Благодаря безоговорочной поддержке, которую я ему так щедро предлагаю, он хорошо справился с последствиями самоубийства Адель и с тем, что его отец оказалась близок к тому, чтобы погрузиться в психическое расстройство.

Иначе и быть не может, учитывая то, что он сам делает для меня. Моя мама словно исчезла с лица земли. Я со многим могу справиться, но ее полное отсутствие стало причиной борьбы за Оуэна. Он тяжело воспринимал случившееся. Дрю помнит, каково быть сердитым, эмоционально нестабильным в его возрасте, и проводит много времени с моим братом. И однажды ночью, когда мы уже засыпали, Дрю признался, что если у него не выйдет с футболом, то он готов подумать о работе в школе, где он мог бы давать консультации и помогать трудным подросткам.

Я обняла его и сказала, что, на мой взгляд, это отличная идея.

У него самое доброе и нежное сердце, которое только можно представить. Он смешной, умный, знает, как заставить меня улыбнуться. Когда что-то выходит не так, как он хочет, он становится ужасно ворчливым. Да, и еще – когда голоден. Он безумно аккуратный, а я же не очень, так что на этой почве мы уже не раз ссорились. Когда мы ругаемся, я сразу завожусь и начинаю скандалить, но Дрю всегда остается рассудительным. На работе я устаю, и мне нравится говорить ему, что он и понятия не имеет, что значит напрягаться, пока не получит реальную работу.

О, это действительно бесит его. Но я только раз это сказала. Учусь на своих ошибках.

В основном.

Мы спорим. Мы миримся – и это означает удивительный примирительный секс. Несколько месяцев назад мы наконец попробовали догги-стайл, и теперь я стала его ярой поклонницей. А колечек в сосках так и нет. Он мне не позволяет. Хотя несколько недель назад мы сделали одинаковые тату на внутренней стороне правых запястий.

Наши переплетенные инициалы: Д + Ф.

Мы много смеемся вместе. И даже плакали несколько раз. Он пытается наладить отношения с отцом. Я пытаюсь смириться с тем, что мама никогда не вернется.

Наши отношения не идеальны. Дрю Каллахан не идеален.

Но я бы не хотела видеть его иным.

Дрю

Я адски нервничаю из-за сегодняшнего вечера и восемь миллионов раз задаюсь вопросом, все ли делаю правильно. Стараюсь не обращать внимания на сомнения, которые теснятся в моей голове, пока хожу по гостиной, ожидая, когда Фэйбл наконец выйдет из ванной и скажет, что готова идти.

Иногда она чертовски долго прихорашивается, или чем там девушки занимаются перед зеркалом. Я сказал, что люблю ее такой, какая она есть. Есть макияж, нет макияжа. Милое платье или старые потрепанные шорты и топ – что бы она ни надела, меня все устраивает. Фэйбл великолепна.

Но потом она всегда взрывает мой мозг, выходя из ванной комнаты, где провела целый час, и я забываю о своем нетерпении. Да, в этих штучках она хороша.

Она вообще много в чем хороша.

– Тебе нужно остыть.

Я оборачиваюсь и вижу, как Оуэн смотрит на меня, в его зеленых глазах скачут бесенята.

– О чем это ты? – спрашиваю я.

– Ты весь какой-то беспокойный и озабоченный. Перестань волноваться. Ей же, блин, все равно понравится. – Он закрывает рот ладонью. – Не говори ей, что я так сказал.

– Не переживай, – качаю я головой. Этот ребенок постоянно ругается, но и мы с Фэйбл тоже. Ну как нам наказывать его, если мы сами не можем быть хорошим примером?

– Серьезно, чувак. Ей понравится сюрприз. Ей. Понравится. Это. Ты заставишь ее плакать. – Оуэн качает головой. – Наверное, ты без ума от моей сестры, раз готов пойти на такое.

– Я не могу жить без нее. – И это не ложь. – Мы должны быть вместе. Почему бы не сделать все официально?

Мой голос звучит уверенно, но внутри я просто комок нервов. Я пригласил ее на ужин в «Квартал», потому что Колин – невероятно, но мы с ним сейчас друзья – зарезервировал нам отдельную кабинку по такому случаю. Я так хотел, потому что не желаю делать из этого спектакль одного актера.

Что, если она скажет «нет»?

Она не может сказать «нет».

Сначала до меня доносится запах – цветочный, легкий, манящий. А потом появляется она сама, идет по коридору с улыбкой на лице, в бледно-розовом сарафане, который делает ее кожу невероятно золотистой. Все, что я вижу, ее ноги и руки, а материал платья настолько тонкий…

Я практически могу видеть сквозь него, когда на нее падает свет.

– Фэйбл, – откашливаюсь я. – Ты что, собираешься пойти в этом?

Она кружится, юбка-клеш взлетает, предлагая мне соблазнительный вид обнаженных стройных бедер.

– Тебе нравится?

– Чертовски нравится. – Я оглядываюсь и радуюсь, что Оуэн исчез. Слышу щелчок закрывающейся двери. Сообразительный ребенок. – Я могу видеть и то, что под тканью.

– Правда? – нахмурившись, она смотрит вниз. – Но я не хочу переодеваться.

Опускаю правую руку в карман, нащупывая лежащую там крошечную коробочку. И я не хочу, чтобы она переодевалась. Она выглядит потрясающе.

Но я не хочу, чтобы кто-то еще видел ее в этом платье.

– Куда мы идем? – спрашивает она, когда я никак не комментирую ее ответ.

– Э-э, в «Квартал»?

Теперь она хмурится сильнее. Ой-ой.

– Ты шутишь. Вообще-то я в нем работаю. И хочу держаться подальше от этого места, а не болтаться там в свой выходной.

Я все испортил. Уже чувствую это. Переминаясь с ноги на ногу, я стою на ковре, мой мозг кипит, силясь придумать другой план.

– Дрю. – Я поднимаю глаза и вижу, как она смотрит на меня, прищурившись. – Что с тобой? Ты в порядке?

К черту. Сделаю это сейчас, прежде чем полностью утрачу самообладание и действительно все испорчу. Я молча подхожу к ней, беру за руку и опускаюсь на одно колено.