– Можно взглянуть?
Эксперт провел ее к пролому в каменном полу. На пролом были направлены яркие лампы софитов. Катя наклонилась. Нет, придется встать на колени и упереться руками в каменный пол, низко нагнуться, заглядывая туда.
Мещерский, дыша Кате в шею, последовал ее примеру.
Их взору открылось что-то вроде сводчатого подвала. Там, на полу, на корточках сидели эксперты в синих комбинезонах и защитных масках. Рядом коробки, а на полу – пластиковые ленты, полосующие пространство на квадраты, и в каждом квадрате – пластиковая бирка с номером.
Но не только это увидели Катя и Мещерский.
На полу лежали человеческие кости и черепа.
Ребра в свете софитов отливали темной желтизной.
Эксперт в комбинезоне и в резиновых перчатках держал в руках череп и аккуратно укладывал его в коробку.
– Когда они умерли? – тихо спросила Катя.
– Они не сами умерли, их убили, – ответил старший эксперт-криминалист.
– Кто?
– Кто сейчас на этот вопрос может ответить?
– А когда их убили?
– Давно. Судебно-медицинская экспертиза даст свой ответ после исследования. На мой взгляд, этим костям не менее ста лет.
– Сто лет? – переспросил Мещерский.
– Или около того. Там пуговицы на полу любопытного вида, фрагменты истлевшей одежды и кожаной обуви. Ничего ценного, впрочем, нет. Никаких дорогих вещей – ни колец золотых, ни часов. А в каждом черепе в области затылка – дырка.
– Дырка? – Катя нагнулась так низко, что едва не повалилась в дыру.
– Пулевое отверстие. И там несколько ржавых гильз. Их всех убили выстрелом в затылок, – сказал эксперт. – И сбросили в этот подвал. Всех семерых. Причем двое из них – дети, подростки, судя по останкам.
Катя отшатнулась – эксперт снизу протягивал ей коробку с уложенным туда в пенопласт черепом. Старший криминалист нагнулся и бережно принял коробку у коллеги.
– В потолке подвала обнаружены остатки ржавого железного люка, – продолжил он. – Но там все было сначала закидано щебнем с кусками угля, затем залито раствором. Замуровано наглухо. А уже позже на все это наложили бетон. В другие времена, когда пол в цехе переделывали. Этот подвал, по сути, никто не вскрывал почти целый век.
– Страсти какие, надо же! – произнес Виктор Ларионов.
Катя подняла голову – он смотрел в провал, в дыру, в склеп. На лице – гримаса отвращения и жалости.
– Несчастные люди, – произнес он. – И двое детей, вы сказали?
– Я вот одного не понимаю. – Мещерский подал Кате руку, помогая подняться. – Как беглый преступник сумел проломить этот пол? Если вы говорите, что столько слоев и цемента, и камня, и щебня? Как его угораздило проделать эту дыру?
– В цехе по всему полу просверлены шурфы. Там, вон там, и там, и здесь. – Эксперт-криминалист обвел темное помещение рукой. – Это первое, что бросилось нам в глаза. В кирпичных стенах то же самое. Видимо, на месте пролома шурфы разрушили несущие перекрытие. И потому возник провал.
– Мы проводили тут ремонт, мы же делаем реконструкцию здания, – вмешался в разговор Виктор Ларионов. – Я не силен в вопросах строительства, но думаю, что реставраторы это сделали, чтобы обнаружить под слоем штукатурки старинную кладку.
– И под полом тоже? – усмехнулся эксперт. – Бросьте. Вы что-то искали?
– Ничего мы не искали. – Виктор Ларионов махнул рукой. – Так, естественное любопытство тешили. Это же в прошлом знаменитая фабрика, историческое место, все эти развалюхи под охраной Архнадзора. Мы с компаньонами вообще археологов, специалистов по историческим памятникам пригласить хотели.
– И что же не позвали? – спросил лейтенант Лужков.
Катя отметила, что он впервые тут, в цехе, подал голос, а до этого лишь молча таращился в дыру.
– Денег нет. Сами видите – мы здесь все законсервировали до лучших времен.
– Примите еще один вещдок. – Эксперт протягивал снизу в пролом следующую пронумерованную коробку.
А в ней тоже череп. Желтая кость покрыта каменной пылью. Черные провалы пустых глазниц. И зубы…
Зубы отливали в свете софитов неестественной белизной, резко контрастируя с гнойно-желтым цветом скуловых костей.
Катя, похолодев, поняла, что этот череп принадлежит ребенку. Темные провалы глазниц сверлили пустоту. Зубы, лишенные десен, хищно скалились.
Эксперт-криминалист нагнулся, чтобы принять коробку.
И в эту минуту с улицы донесся вопль.
Он потряс Безымянный переулок от асфальта до крыш домов. Проник и сюда, за эти старые фабричные стены.
Вопль, полный боли.
Вопль, полный животного, первобытного страха.
Вопль раздался снова, когда они все – лейтенант Лужков, Сергей Мещерский, старший группы криминалистов-экспертов и Катя в арьергарде из-за невозможности быстро бегать на высоких каблуках – выскочили из цеха и ринулись в проход между зданиями.
Кричала, а точнее, дико визжала женщина, сраженная болью и ужасом.
Первое, что они увидели в Безымянном переулке, так это патрульную машину – полицейский выскочил из нее и застыл, как-то нелепо размахивая руками, уставившись на другую машину, иномарку, перегородившую переулок у кирпичного дома.
Дверь в иномарке со стороны водителя распахнута настежь, и рядом – никого. Так, по крайней мере, показалось Кате, когда она еще не миновала проход между домами.
Но затем она, как и они все, увидела: за багажником машины, на асфальте, в свете тусклого фонаря распростерлась на спине и сучила ногами в туфлях женщина. Рядом валялась ее сумка.
К женщине припала на четвереньках какая-то смутная массивная фигура. Она странно дергалась из стороны в сторону, вцепившись в женщину, и мотала, возила ее по асфальту, словно тряпичный мешок.
Женщина визжала, как резаная, и пыталась отбиваться. Лейтенант Лужков заорал: «Эй, что происходит! Отпустите ее!»
В этот момент существо, напавшее на женщину, видимо, заметило их. Оно отползло на четвереньках за капот, а затем поднялось на ноги и…
Катя на секунду замерла. Существо, все так же странно дергаясь и размахивая руками, быстро пошло, а затем побежало прочь из Безымянного в сторону Андроньевского проезда.
«Хромает… Нет, не хромает, это просто такая походка с подскоком… Словно собака на трех лапах, но это же не собака… Это человек… Что-то нескладное, странное в нем… Будто это Франкенштейн…»
Все эти непрошеные мысли вихрем пронеслись в голове у Кати. Они подбежала к пострадавшей.
Женщина средних лет с бледным породистым лицом и длинными черными волосами, в стильном дорогом шерстяном платье кремового цвета и туфлях. Рядом валяется черная шерстяная накидка – женщина не успела надеть ее, выходя из машины.