– Мы ведь только что пообедали, – удивилась Грейс, поправляя сестре подушку.
– Но я устала.
Грейс помогла сестре подняться с дивана и повела ее к двери. С кошкой на руках Ада поплелась вверх по лестнице, опираясь на локоть Грейс. «Совсем как старуха», – подумала Грейс. В спальне она раздела сестру, как маленького ребенка, и надела на нее ночную сорочку. Под кожей у Ады торчали ребра, лопатки и бедренные кости. Каждый вечер Грейс ужасала ее худоба.
Ада скользнула под одеяло и закрыла глаза. Сол пушистым комочком свернулась у нее на плече. Грейс оставалась сидеть на краю кровати, пока сестра не заснула, а потом на цыпочках вышла из комнаты, прикрыла дверь и облегченно вздохнула.
Она еще держалась за ручку, когда услышала на лестнице быстрые шаги.
– Мисс Грейс! Мисс Грейс!
Это была Лиззи, раскрасневшаяся, со счастливой улыбкой на лице.
– Тшшшш! – Грейс приложила палец к губам и сдвинула брови.
Потом прислушалась и, лишь убедившись, что в комнате сестры по-прежнему тихо, шагнула навстречу Лиззи.
– К вам пришли, мисс Грейс! – возбужденно шептала горничная, спускаясь рядом с ней по лестнице. – Там, внизу.
– И кто же?
– Этого я вам не скажу, мисс Грейс. Пусть будет сюрприз! Но вы очень удивитесь.
«Джереми», – пронеслось в голове Грейс. Но уже в следующую секунду она обругала себя наивной дурой, и внутри все сжалось от тревожных предчувствий.
Гость обернулся, лишь только услышал шаги. Его длинные, местами выгоревшие волосы выбивались из-под воротника рубахи, серого жилета и пиджака и золотистыми завитками лежали на плечах. Глаза выглядели темно-синими на фоне загорелого, ставшего угловатым лица. При виде Грейс он широко улыбнулся, и на щеках обозначились ямочки, глубже, чем несколько лет назад.
На глаза Грейс навернулись слезы.
– Лен!
Подобрав юбки, Грейс устремилась вниз по лестнице. Она споткнулась, чуть не упала и, перепрыгнув через последние ступеньки, оказалась в объятьях Лена.
– Лен, о Лен! Почему ты не написал, что приедешь?
– Не хотел терять времени. И двадцати четырех часов не прошло с тех пор, как я прибыл в Англию. Успел заскочить домой, поздороваться, забросить вещи и снова запрыгнул на лошадь. – Он чуть не задушил Грейс в объятьях, и она, высвободившись, снова прильнула к нему и принялась ощупывать его плечи, руки, лицо.
– Ты в порядке? – Грейс нахмурилась, трогая белый шрам на его скуле.
– Более-менее, – весело отвечал Лен. – Это всего лишь рубец.
Он посерьезнел и некоторое время смотрел на Грейс с беспокойством и нежностью, а потом снова обнял и погладил ее по спине.
– Сейчас все хорошо. Все опять хорошо. – Он снова отстранился и пристально взглянул ей в глаза. – Как вы?
Грейс пожала плечами и прикусила нижнюю губу.
– Адс?
Ее глаза наполнились слезами.
– Стиви?
Грейс опустила голову.
– Могу я его увидеть?
Она кивнула.
– В библиотеке.
Взявшись за руки, они пошли по коридору мимо комнаты, где всего несколько минут назад Грейс уговаривала сестру съесть еще кусочек, потом мимо кабинета для музицирования, откуда давно уже не доносились звуки фортепиано.
Грейс просунула голову в комнату.
– Привет, Стиви. Посмотри, кто к нам пришел.
Потом осторожно открыла дверь и вошла вместе с Леонардом.
Громоздившиеся до самого потолка полки были уставлены и завалены книгами. Корешок к корешку, горчичные и цвета морской волны, индиго, черные, коричневые и бордовые. Обычно в пыльном воздухе библиотеки стоял книжный запах с легким металлическим привкусом. Однако сейчас его перебивал терпкий аромат лосьона после бритья.
Стивен сидел за столом спиной к окну, в стекло которого стучал ветер. Перед ним стопками лежали книги. Он читал. Когда Стивен поднял голову, Лен увидел, как он исхудал. Щеки Стивена запали, обтянутые белой как мел кожей скулы резко выдавались вперед, темные глаза нездорово блестели.
– Привет, Лен. Так ты вернулся?
Голос Стивена тоже изменился. От прежней неуверенности не осталось и следа. Теперь он звучал сухо, даже резко.
– Привет, Стиви. Да. Вчера прибыл с полком в Портсмут, – сказал Леонард.
Стивен медленно кивнул. Уголки его губ приподнялись, и по обеим сторонам рта пролегли глубокие морщины.
– Что ж, поздравляю с повышением, господин майор.
– Спасибо, Стиви, – ответил Лен. – Хотя все это не так много для меня значит.
– Чертова машина, – выругался Стиви, кладя руки на колеса инвалидного кресла. Он немного отъехал назад, а потом направился в сторону Лена и Грейс. – Наверное, здорово вернуться на родину героем, да еще на здоровых ногах.
Стивен подъехал к Лену почти вплотную, так что тот был вынужден отступить на шаг. В нос ударил такой сильный запах лосьона, что у Лена на мгновенье перехватило дыхание.
– Простите, но, кажется, мне пора освежиться.
Стивен направился к выходу, но, не сумев вовремя остановиться, с грохотом врезался в дверную коробку. Осталась вмятина. Только сейчас Лен заметил, что по обе стороны от проема дерево было испещрено царапинами и выбоинами. Леонард хотел помочь другу, но Грейс удержала его на месте. Отъехав немного назад, Стивен снова подкатился к двери, на этот раз без труда попал в проем и, широко развернувшись, выехал в коридор.
– Мисс Мейерс! Вас ждет работа! – закричал он.
Лен посмотрел на Грейс.
– Что он имеет в виду?
– Закрой, пожалуйста, дверь, – попросила Грейс.
Она подошла к окну и, опустившись в кресло, потерла ладонями лицо.
Лен опустился перед ней на колени.
– Что это, Грейс?
Грейс сложила руки на коленях. Ее нижняя губа дрожала, на глазах выступили слезы.
– Стиви не только никогда не сможет ходить, – наконец сказала она. – Он больше не контролирует свой кишечник и мочевой пузырь… он… он теперь как маленький ребенок. Мы наняли двух медсестер. Они по очереди приходят помогать маме.
– О боже!
Лен протянул руку и коснулся ее волос.
– Адс, – продолжала Грейс, – совершенно потеряла интерес к жизни. И ее состояние все ухудшается, вместо того чтобы улучшаться. И, как будто всего этого мало, – на лице Грейс мелькнула горькая улыбка, – родители принялись за старое. Теперь они обвиняют друг друга в том, что случилось с Адой и Стиви. Мама перестала входить в общую спальню. – Грейс подняла на Лена полные слез глаза. – Я не знаю, что еще должно произойти, Лен. И я… я часто думаю о том, как мы были счастливы тем летом четыре года назад и что от этого счастья совсем ничего не осталось…