Юноша вывел ее на улицу и свернул в какой-то темный проулок. Грейс, чуть помедлив, шагнула за ним. Вскоре они остановились.
– Драгоман Аббас, – сказал мальчик, указывая на дверь в бледном пятне света.
Грейс подняла глаза. Некоторое время она стояла неподвижно, пока не почувствовала за спиной своего провожатого, который будто чего-то ждал поодаль, скрестив на груди руки. Грейс поняла и полезла в сумку за кошельком. Мальчик с серьезным видом взял монету, положил ее между сложенными ладонями и степенно поклонился, прикладывая их ко лбу.
– Шукран… шукран.
После чего удалился легким, пружинистым шагом, все так же шлепая по мостовой кожаными сандалиями.
Грейс глубоко вздохнула и постучала в дверь. Внутри было тихо. Грейс изо всех сил ударила в деревянную створку, а когда за стеной выругались по-арабски, забарабанила с новой силой. Возмущенный мужской голос приближался. Наконец дверь приоткрылась, и из щели хлынул мутный свет. Ругань тотчас стихла, лишь только на пороге появился Аббас, простоволосый, босой, в наброшенном на плечи тонком халате. Он посмотрел на незваную гостью и, узнав ее, грозно сдвинул брови.
– Не сегодня. Завтра…
Грозный рык заставил Грейс содрогнуться, однако она быстро пришла в себя и поставила ногу в щель, чтобы Аббас не захлопнул дверь перед ее носом. Створка навалилась, сдавливая сапог.
– Сегодня.
– Завтра.
– Сегодня. – Грейс попыталась улыбнуться, но вышло неубедительно. – Пожалуйста…
Аббас взглянул поверх нее в темноту переулка.
– Где твой муж?
– Он… он мне не муж. – Грейс твердо взглянула в глаза драгоману. – Он не поедет.
Лицо Аббаса омрачилось еще больше. Грейс почувствовала, что ее мужество на исходе, и уронила голову на грудь.
– Жди здесь.
Грейс убрала ногу, и створка захлопнулась. Изнутри послышался шум, потом заспорили два голоса, высокий женский и низкий мужской. Первый переходил в пронзительный крик по мере того, как второй становился все громче и раздраженнее. Наконец дверь распахнулась, и мимо успевшей отскочить в сторону Грейс пронеслась женщина. Ее можно было бы назвать красивой, несмотря на полноту и искаженное злобой лицо. Она поправила покрывало на волосах, плюнула под ноги Грейс и, засунув несколько ассигнаций в вырез платья, скрылась.
Грейс прикусила нижнюю губу, чтобы не прыснуть от смеха. Сцена развеселила ее, несмотря на стыд и неловкость положения.
Наконец на пороге появился Аббас. На этот раз поверх легкого балахона он надел длинный кафтан, обвязал голову платком и обул кожаные туфли. На плече у него висела сумка и ружье, а у пояса болталось нечто похожее на саблю.
– Мне жаль, что так вышло… – вежливо пробормотала Грейс, подавив улыбку.
Аббас скривил рот и пренебрежительно хмыкнул. Потом кивнул в направлении города, и они пошли, петляя по лабиринтам каирских улочек.
Внезапно тишину прорезал голос муэдзина, за ним – еще один и еще. Заунывные и дрожащие, как звуки жалостливого струнного инструмента, они глубоко проникали в душу Грейс, однако ее спутника, похоже, не трогали. Аббас продолжал шагать, не намереваясь отвлекаться на молитву.
Когда они достигли реки, ночная тьма заметно рассеялась и звезды начали гаснуть. На воде покачивались похожие на ореховую скорлупу лодки. Грейс различала силуэты моряков, чьи белые одеяния будто светились в темноте, как и треугольные паруса на коротких мачтах с длинными реями.
Аббас подошел к одной из лодок и что-то крикнул. Ему навстречу поднялся человек. После бурного приветствия с рукопожатиями и поцелуями в обе щеки и короткого разговора в теплых, доверительных тонах драгоман перекинул через борт свою сумку и прыгнул сам. «Вперед!» – бросил он через плечо Грейс, швыряя на палубу винтовку и отстегивая перевязь.
Рулевой оскалил в ухмылке кривые зубы и подал Грейс руку. Грейс ступила на шаткую палубу и опустилась на указанное ей место на деревянной скамье. Потом запрыгнул еще один, шлепая по доскам босыми ногами, и отдал швартовы. Лодку оттолкнули от берега, и Грейс подставила лицо встречному ветру.
Сумерки рассеивались, и по берегам все явственней проступали очертания города: похожие на коробки дома, купола, башни и шпили. Грейс смотрела прямо перед собой, туда, где по обеим сторонам реки строения становились все реже и их место заступали пальмы и заросли, превратившиеся наконец в сплошные полосы мягко переливающегося в рассветных сумерках зеленого бархата. На востоке, на фоне побелевшего неба, взошло красное, как огромная капля крови, солнце, которое постепенно светлело, принимая насыщенно желтый цвет, каким бывает яичный желток, если хозяин кормит курицу одними кукурузными зернами. Нил становился мутно-голубым, местами с малахитовым оттенком, и барка покачивалась на его волнах, унося Грейс на юг, в Судан – в страну по ту сторону времени. Грейс сожгла за собой мосты, обрушив их обломки в нильскую воду, и теперь, слушая ее тихий плеск за кормой, прощалась с прежней жизнью.
Она и не заметила, как глаза стали закрываться, а голова свесилась. Почувствовав на своем плече чью-то ладонь, Грейс недовольно забормотала и несколько раз махнула рукой, словно обороняясь, однако вскоре легла на скамью и крепко уснула. Она не заметила, как Аббас подложил ей под голову сумку и накрыл ее вместо одеяла своим кафтаном.
– Грейс?
Испуганно озираясь, Лен переступил порог гостиничного номера. Он стучал в дверь достаточно долго, но ответа так и не получил. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что случилось. Лен подошел к столу, взял кольцо и пробежал глазами записку. Взгляд его помутнел, по щекам потекли слезы. Лен смял листок в кулаке, решительно развернулся на каблуках и пошел паковать вещи.
Стивен остановил инвалидное кресло возле скамейки, опустил тормоза и вытащил из кармана пиджака портсигар.
– Тебе не холодно? – заботливо спросил Ройстон, усаживаясь на край скамейки и поднимая воротник пальто.
Сентябрьское солнце обманчиво. Оно сияет, как летом, заставляя разноцветную листву переливаться всеми цветами радуги, однако плохо прогревает воздух.
Стивен насмешливо сдвинул брови и похлопал себя по бокам.
– По-твоему, я недостаточно тепло одет?
Ройстон взглянул на толстый пуловер под твидовым пиджаком, длинный шарф, окутывавший шею в несколько слоев, и тяжелое шерстяное одеяло, обернутое вокруг талии и прикрывавшее тело Стивена ниже пояса, и усмехнулся.
– И то правда… Спасибо. – Ройстон взял сигарету из протянутого портсигара и закурил. – Что слышно о Грейс?
– Ничего, – резко ответил Стивен. – Чего-чего, а этого никто от нее не ожидал.
– Действительно невероятно. – Ройстон взглянул на тлеющий кончик сигареты. – Лен и Грейс…
Известие об их исчезновении распространялось, подобно лесному пожару: сначала в пределах графства Суррей, а потом и до самого Лондона. Грейс Норбери и Леонард Хейнсворт – оба совершеннолетние и из хороших семей, пара, словно сошедшая со страниц сентиментального романа. Зачем им понадобилось бежать?