– То есть они поженились, когда еще учились в школе? – задаю я прямой вопрос.
Бабушка с дедом синхронно кивают.
Между тем на лице Элис я вижу напряженную работу мысли, но не понимаю, о чем она сейчас думает.
А вот у мамы такое выражение, будто с ней в любой момент может случиться припадок. Пару мгновений она ничего не говорит, словно выжидая, пока ее сердце чуть успокоится, а потом треплет Элис по руке:
– Сердиться на папу естественно, милая.
– Мам, ты что, сердишься? – недоумевает Элис.
– А по мне что, не видно? Да я сама не своя от злости, аж кричать хочется. Ночью, пока все спали, я этим и занималась. И я злюсь не на то, что у него был еще один ребенок, нет. Я просто в бешенстве, что он скрыл от меня это. Вдруг выясняется, что я ничего не знала об огромном куске его жизни. А теперь еще оказывается, что я даже не первая жена Нэйтана! И в довершение ко всему узнаю, что последние четырнадцать лет он тайно переписывался с этой женщиной прямо у меня под носом! Самое страшное, что он меня обманывал. – Казалось, мама сейчас лопнет от переполняющих ее чувств.
Элис подозрительно спокойно оглядывает всех присутствующих.
– Ну, я тоже очень расстроена. Да. Меня просто бесит, что вы поверили в этот бред.
Ууу, все ясно – Элис наконец-то ведет себя так, как и положено девочке ее возраста.
Я откладываю учебник в сторону, только он шлепается о стол с несколько более громким звуком, чем я хотел бы.
– Что ты там говорила про «достаточно взрослая, чтобы понять»? Эл, я видел папину переписку. Мама не придумала это.
Элис отмахивается, делая вид, что меня нет, и переводит взгляд на бабушку с дедушкой.
– А вы что, тоже думаете, что все это правда?
Дед подается вперед, чтобы что-то сказать, но бабушка его оттесняет:
– Элис, я не знаю, почему твой отец не рассказал об этом твоей маме еще давным-давно. Конечно, неправильно было скрывать от нее, я согласна. Но это нисколько не умаляет его любви ко всем вам. Да, в прошлом ваш папа наломал дров, но он был хорошим человеком. Ты это знаешь. И я знаю, что больше всего на свете он обожал вас с Таем.
– И ты, дед? – в отчаянии спрашивает Элис, пристально глядя ему в глаза.
– Я, ммм… – бормочет тот, – думаю, твоя бабушка удачно все сформулировала.
Пока дед говорит это, в моей голове проносится: так вот почему папа бросил футбол! Держу пари, вся эта история с Мэделин Цукерман и вызвала раскол между папой и дедом. Оказалась тем камешком, про который дед говорил, что из-за него один ручеек разделяется на два.
Прежде чем я успеваю продолжить логическую цепочку, Элис выскакивает из маминых объятий и встает с дивана. В ее глазах разочарование.
– Видимо, сейчас вы скажете, что я маленькая идиотка, просто чокнутая дурочка. Так вот, я не такая. И я единственная из всех здесь присутствующих, кто правда знал папу. А вы – нет!
– Элис! – вскрикивает мама, протянув к ней руку. – Сядь и…
– Нет, не сяду! – орет Элис, и ее лицо багровеет. – Как вы можете так говорить про него! Вы теперь думаете, что все знаете, только потому, что видели какие-то дурацкие письма в почте. Ни черта вы о нем не знаете! Папа все время говорил мне, что я его любимая и единственная дочка. И знаете что? Я ему верю! Так что думайте что хотите, но папа не был таким монстром, какого вы из него делаете. Не был!
Дед подается вперед и опять берет слово:
– Элис, милая, дело не только в письмах. Мы все это пережили вместе с ним. Да и какая разница, был он таким или нет. Даже если и был… Да, я знаю, это не то, что ты хотела бы сейчас услышать. И мы все понимаем, как тебе больно, дорогая. Правда.
– Не называй меня «дорогая»! – кричит не своим голосом Элис.
– Прекрати, Эл, – вмешиваюсь я в беседу. – Нормально, что ты расстроилась. Только не надо срывать свою злость на нас. Мы тебе ничего плохого не сделали.
По тому, как Элис разворачивается, и искоркам в ее глазах я сразу понимаю, что сейчас мне достанется. Но она лишь на мгновение застывает, размышляя, что же сказать… потом складывает руки и тихим голосом спрашивает:
– Значит, ты читал папину переписку?
– Одно письмо, – отвечаю я.
– И что? – Элис затаила дыхание.
– И что? – Я пожимаю плечами. – Что ты от меня хочешь услышать? Что где-то в мире у меня нет старшей сестры? Что папа не скрывал это от нас? Прости, но этого я тебе сказать не могу, потому что все это не так.
Элис в сомнениях морщит лоб и глядит на маму:
– Хочу убедиться сама. Отправь мне какое-нибудь из их писем.
– А стоит ли? – нерешительно бормочет мама. – Не хочу даже видеть эти письма.
– А я не поверю, пока не увижу своими глазами! – Элис дергает подбородком и идет к лестнице. На полпути останавливается: – Я буду в своей комнате… ждать письма.
Джихай Ким
25 октября
Ох… Как грустно. Я плохо писать по-английски… Но пробовать. Я так благодарна.
Джихай Ким
25 октября
Мой boyfriend, Джихун, он меня очень любит (и я его тоже). Когда я грустить, его американский босс, г-н Стин, помогать ему лететь, чтобы увидеться со мной.
Джихай Ким
25 октября
Он пытался делать меня счастливым. До этого я иметь несчастье в любви, но потом я встретить настоящую любовь (эээ… правильно я писать?). Я так благодарна за то, что Джихун смог прилететь, а Нэйтану Стину спасибо за то, что позволить и помочь оплатить полет.
Джихай Ким
25 октября
Может, кто-то думать, что мой история – обычный. Но она такой особенный для меня.
Элис ушла, хлопнув дверью, и звук этот все еще отдается в тишине гостиной, а мы сидим и смотрим друг на друга, не произнося ни слова.
Тишину нарушает Тим.
– Я хотел расставить все точки над «i»… – Он удручен. – Мне очень жаль, Хэлли. Ты нас приняла у себя, а мы тебе вон какой подарочек подкинули…
Я так хочу злиться на Тима за то, что он рассказал все Элис! Конечно, моя девочка оказалась не готова принять правду о собственном отце. И на Колин я тоже хотела бы злиться – за то, что она никогда раньше не рассказывала мне об этой части жизни своего сына. Но ведь нечестно винить их в том, за что вина полностью лежит на плечах моего мужа? Конечно, я расстроена, но не злюсь на них.
– Ничего, – вздыхаю я, – вы не виноваты.
– Но ведь если бы не мой длинный язык, – сокрушается Тим, – Элис бы ни о чем не узнала.