В воздухе кружился пепел.

Адара повернула голову в другую сторону и вытянула шею, чтобы рассмотреть получше, что там творится. Из-за реки и леса поднимался столб дыма. Горела ферма старой Лоры, где та жила со своими внуками и правнуками.

Когда Адара повернулась, три темных дракона уже кружили над отцовской фермой, спускаясь все ниже и ниже. Затем они приземлились один за другим. Адара увидела, что один из наездников спешился и направился к дому.

Она перепугалась и мало что понимала; в конце концов, ей было всего семь. Вдобавок тяжелый воздух лета давил на нее, наполняя беспомощностью и усиливая все страхи. Поэтому Адара сделала единственное, что могла, – то, что инстинкт побуждал ее сделать не раздумывая. Она слезла с дерева и побежала к реке – через поля, через лес, прочь от фермы, от своей семьи и от этих чужих драконов, прочь от всего этого ужаса. Она бежала, пока ноги не начали подкашиваться от усталости. Добравшись до берега, Адара отыскала самое холодное место, какое знала, – глубокую пещеру под обрывом, где царила прохладная тьма. Здесь было безопасно.

Здесь она и спряталась. Зимнее дитя, она не боялась холода. Но, сидя в своем убежище, она все равно дрожала всем телом.

День сменился ночью. Адара так и не вышла из пещеры.

Она попыталась поспать, но и во сне ее преследовали горящие драконы.

Сжавшись в крошечный комочек, девочка лежала в темноте и пыталась сосчитать, сколько дней осталось до ее дня рождения. В пещере было хорошо – прохладно и тихо. Нетрудно было вообразить, что лето уже кончилось и дело идет к зиме. Скоро за ней прилетит ледяной дракон и унесет ее туда, где зима властвует вечно, где над бескрайними белыми полями в безмолвии и неподвижности высятся огромные ледяные замки и снежные соборы, которые не растают никогда.

И действительно, зима как будто подступила ближе. В пещере становилось все холоднее, и в конце концов Адара успокоилась и смогла немного вздремнуть. А когда она проснулась, то увидела, что стены пещеры побелели от инея, а место, где она лежала, покрылось коркой льда. Адара вскочила и обернулась ко входу, откуда сочился тусклый рассветный свет. Прохладный ветер ласково коснулся ее лица, и она поняла, что холодом веет снаружи, из летнего мира, а вовсе не из глубины пещеры.

Тихонько вскрикнув от радости, Адара выбралась наружу, цепляясь за обледеневшие камни.

У входа в пещеру стоял ледяной дракон.

От его дыхания река уже затянулась льдом, хотя под лучами утреннего солнца тот быстро таял. Зеленые стебли трав, вымахавшие по берегам в рост Адары, заиндевели и стали хрупкими, как стекло: стоило дракону повести крыльями, как травинки вокруг ломались и падали, словно скошенные серпом.

Взглянув в ледяные глаза дракона, Адара бросилась к нему, вскарабкалась по крылу на спину и обвила руками шею. Она знала, что надо спешить.

Ледяной дракон как будто стал меньше ростом, и Адара поняла, что это из-за летней жары.

– Давай быстрее, дракон! – шепнула она. – Отнеси меня далеко-далеко отсюда, в страну вечной зимы. И мы никогда сюда не вернемся. Я построю тебе самый лучший на свете замок, и буду о тебе заботиться, и каждый день буду летать на тебе верхом. Только забери меня отсюда! Забери меня домой!

Ледяной дракон услышал и понял ее. Его широкие прозрачные крылья развернулись, и холодный полярный ветер засвистел над летними полями. Дракон и его маленькая наездница оторвались от земли и полетели – прочь от пещеры, от реки. Они поднимались над лесом, все выше и выше. Потом ледяной дракон развернулся на север. Далеко внизу Адара увидела отцовскую ферму, но та была совсем маленькой и с каждым взмахом драконьих крыльев становилась все меньше. Дракон и всадница отвернулись от нее и взмыли в небеса.

Но тут ушей Адары достиг какой-то странный звук. Это было невозможно – расслышать за шумом драконьих крыльев что-то настолько тихое и звучавшее так далеко, но Адара все равно расслышала. Там, далеко внизу, кричал ее отец.

Горячие слезы покатились по щекам Адары и, упав дракону на спину, прожгли в его ледяной шкуре крохотные ямки. Рукам внезапно стало холодно, и, оторвав одну ладонь от шеи дракона, Адара увидела, что от нее остался четкий отпечаток. Ей стало страшно, но второй руки она не убрала.

– Поворачивай, – шепнула она. – Прошу тебя, дракон, пожалуйста! Верни меня обратно!

Взглянуть ему в глаза она не могла, но знала и так, какая глубокая грусть охватила дракона. Он раскрыл пасть и выпустил длинную, голубовато-белую струю, повисшую в воздухе, словно облако. Он не издал ни звука, потому что ледяные драконы немы; но в душе Адара услышала горестный, отчаянный вопль, рвущийся из его холодного сердца.

– Прошу тебя, – повторила она шепотом. – Помоги мне!

Ледяной дракон развернулся.

Глава седьмая
Холодная ярость

* * *

Когда они подлетели к ферме, Адара увидела трех темных драконов. Они доедали останки отцовских лошадей, обгоревшие дочерна. Один из вражеских наездников стоял рядом, опираясь на копье и время от времени понукая своего дракона.

Когда по полям со свистом пронесся порыв холодного ветра, он вскинул голову и что-то крикнул, а потом ринулся к черному дракону.

Тот оторвал от лошадиной туши последний кусок мяса, проглотил и с явной неохотой поднялся в воздух. Наездник щелкнул хлыстом.

Дверь дома распахнулась с грохотом. Остальные двое выскочили во двор и побежали к своим драконам. Один из них был без рубахи и на ходу поддергивал штаны.

Черный дракон взревел и изрыгнул огонь. Горячая волна прокатилась по лицу Адары, а дракон под ней содрогнулся всем телом, когда пламя коснулось его ледяного брюха. Он устремил на врага свои бесстрастные и смертоносные глаза, разинул пасть, окаймленную инеем, и выдохнул сквозь сосульки зубов.

Струя его дыхания, бледная и холодная, ударила сверху в левое крыло угольно-черного дракона, и тот пронзительно завизжал. Обледеневшее крыло разломилось надвое при следующем же взмахе, и дракон вместе со всадником кубарем полетел вниз. А ледяной дракон выдохнул еще раз им вслед.

Оба обратились в ледяные статуи, еще даже не коснувшись земли.

Между тем ржавый дракон уже приближался, а верхом на кроваво-красном сидел тот наездник, что выбежал из дома полуголым. В уши Адары ворвался свирепый рев, в ноздри ударил запах серы. Жар накатывал волнами, разогретый воздух дрожал.