Спартак поднял руку, успокаивая и утихомиривая присутствующих:
– Наше возмездие свершится быстро и без всякой жалости.
Так оно и произошло. Мы выставили четыре конных отряда, которые составили мои лучшие лучники. Мы сожгли все – жилые дома, другие строения, поля. Жилища галлов были выстроены из дерева и имели тростниковые крыши, так что горели они просто великолепно. Было достаточно бросить в такой дом один факел или горящую головню, чтобы его поджечь, а занявшись, сухое дерево быстро погибало в огне. На более крупные поселения, окруженные частоколами из столбов с заостренными верхушками, на которых были установлены платформы для обороняющихся воинов, мы напали первыми. Потом с помощью горящих стрел подожгли дома внутри. Это было нетрудно. К стреле привязывали пучок соломы, пропитанный смолой и обернутый тряпкой, поджигали его и выпускали стрелу внутрь селения. Соломенные и тростниковые крыши были абсолютно сухими, и вскоре изнутри частокола начинали вырываться пламя и дым. Потом оттуда раздавались крики – обитатели осознавали, что сейчас погибнут в огне. Галлы забаррикадировали ворота, чтобы мы не смогли их свалить и прорваться внутрь, но, когда вокруг начало бушевать пламя, они попытались сбежать из своего селения. Этого мы и ждали. Спартак все отлично продумал, и я еще раз убедился, что он очень талантливый командир. Он заранее взвешивал все возможные варианты и выбирал тот, что лучше всего мог послужить его целям. Так что когда обитатели селения в своем отчаянном стремлении сбежать от огня наконец ухитрялись распахнуть ворота, они попадали прямо на наши мечи. Кроме того, мы выдали мечи пленным римлянам. В обмен на свободу от них требовалось рубить галлов, когда те выбегали из своих горящих селений. Однако римлян предупредили, что их всех тут же порубят, если они попробуют пустить мечи в ход против нас. Им было сказано, что они будут убивать галлов и только галльской кровью смогут купить себе свободу. Спартак сообщил об этом, когда пленных римлян согнали в одно место после того, как они закопали всех убитых. А когда они спросили, что с ними будет, если они откажутся, он подскочил к тому римлянину, что задал этот вопрос, и снес ему мечом голову. Да, им дали по мечу, но больше ничего. После этого пленные римляне начали истреблять галлов, в одном селении за другим. Так Спартак осуществил месть в отношении сенонов и их союзников.
Большая часть галльских воинов пала в сражении при Мутине, а их остатки скрывались теперь в лесах, так что те, что еще оставались в селениях, были либо очень молоды, либо стары. Многие все же набрались мужества, проистекавшего, несомненно, из отчаянного положения, и в коротких схватках, что предшествовали насилию и резне, погибло некоторое количество римлян. А Спартак с равнодушным видом наблюдал, как римляне и галлы, недавние союзники, рубили и резали друг друга. Именно тогда я понял, что Спартак обладал еще одним качеством, которое дополняло его командные способности: он был совершенно безжалостен.
Финальной частью возмездия, которое Спартак обрушил на галлов, оказалось нападение на резиденцию самого вождя Амбиорикса. Его отсутствие на поле боя заметили многие – он, несомненно, предпочитал платить другим, чтобы те проливали за него кровь. Спартак сам возглавил атаку, в которую, как он заявил, пойдет только пехота – тысяча фракийцев во главе с Акмоном. И попросил меня тоже в ней участвовать с сотней моих лучших лучников. Я взял с собой Гафарна, но запретил Галлии вместе с ее женщинами принимать в этом участие. Я отлично знал, что мы будем убивать и жечь всех и вся, все, что нам попадется, и было бы совершенно неуместно, чтобы она стала свидетельницей смерти собственного отца, пусть даже она его ненавидела и презирала. Она не стала протестовать, и я был рад этому.
Стоял теплый летний день, и по синему небу плыли пышные белые облака, когда мы вошли в лес, который окружал и прикрывал укрепление галльского вождя. Мы двигались длинной колонной по той же грунтовой дороге, по которой я ехал после похищения Галлии, а потом вел повозку с золотом для выкупа и где убил ее брата. Сегодня это было уже в третий раз, но теперь я шел, чтобы мстить. Спартак и его фракийцы были одеты и вооружены как римляне – сапоги, туники, кольчуги, шлемы и щиты, выкрашенные в красный цвет с ярко-желтыми молниями, словно бьющими из их умбонов, выпуклых стальных блях в центре. У всех фракийцев на поясе висели короткие мечи, а на плечах связки дротиков. У Спартака и Акмона были только мечи и щиты. Я шагал рядом со Спартаком во главе колонны, а Акмон шел по другую сторону от него. Позади нас топал Домит, которого произвели в центурионы первой центурии копейщиков в одном из фракийских легионов; этот ранг, как мне сказали, считался весьма важным и престижным. Где-то впереди и по бокам незримо двигались разведчики Бирда, обеспечивая нашу безопасность. У меня на поясе висела спата, а на плече болтался полный стрел колчан. В бой я надел белую тунику, штаны и шелковую нижнюю рубашку. Нагрудник я оставил в лагере.
– Рад тебя видеть, господин, – сказал мне Домит.
– И я рад тебя видеть, Домит. Рад, что ты выжил в этой битве.
– Ничего особенного, господин, – ответил он. – Просто надо держать щит поближе к себе, а голову нагнуть пониже. И бить и колоть мечом вперед. Это нетрудно. Легче, чем сражаться верхом на коне.
– Драться в пехоте – это новое приключение и испытание для Пакора, – сказал Спартак. – Но он все равно не забывает про свой лук.
– Тебе и твоим людям вовсе незачем было тащить с собой все это оружие, – подначил я его. – Мы перебьем всех врагов еще до того, как они к нам приблизятся.
Акмон пребывал в своем обычном раздраженном состоянии.
– Конники это, конечно, вещь хорошая, но, как только противник смыкает щиты, они обречены.
– Но когда такое происходит, – возразил я, – противник становится похож на неподвижную статую, и мои конники могут атаковать его с любой другой стороны и буквально обгрызть его сзади и с боков.
Спартак хлопнул Акмона по плечу:
– Не могу себе представить, чтобы какой-нибудь конник сумел обгрызть Акмона.
Домит рассмеялся:
– Они отличные конники, могу засвидетельствовать. А в Парфии все воины конные?
– По большей части да, – ответил я. – В Хатре у нас стоит гарнизон – для обороны города. Это пехотинцы. Но помимо них войско моего отца состоит из конных лучников и катафрактов.
– А что такое катафракты? – спросил Домит.
– Это тяжеловооруженная конница. Всадники в доспехах, которые защищают руки, ноги и торс, а их кони тоже закованы в железо. Катафракт вооружен длинным тяжелым копьем, которое нужно держать двумя руками.
– Хотелось бы поглядеть на таких, – сказал он.
– Ты вполне можешь отправиться в Хатру вместе со мной, Домит. Если захочешь, конечно. Тебя там с радостью примут.
Кажется, он обрадовался:
– Правда?
– Конечно. Парфии всегда нужны хорошие воины.
Спартак доел яблоко, которое жевал и выбросил огрызок.
– И всех нас с радостью примут в царстве твоего отца, Пакор?