Галлия шла рядом со мной. На ней теперь была простая синяя туника, а не кольчуга, да и шлем она сняла, хотя при ней по-прежнему оставался ее меч. Многие жители Хатры с открытыми от изумления ртами смотрели на нее, когда она проходила мимо. Ее белая кожа, синие глаза и длинные светлые волосы резко отличались от их собственной темной кожи и черных волос. Некоторые уже верили, что это богиня, и падали перед ней на колени, когда мы проходили мимо них, и я даже слышал, как они говорили между собой, что лишь бессмертные боги могли вернуть домой их принца, освободив его от власти римлян. Другие пытались коснуться ее волос, а большинство кланялись прекрасной иностранке, оказавшейся среди них. В конце концов, мы добрались до царского дворца, куда толпу не пустили и оттеснили в сторону и где собралась вся городская знать, разодетая в лучшие одежды. Но я видел только мать, царицу Михри, и сестер, Алию и Аделу. Последние и впрямь превратились в юных женщин поразительной красоты. Я упал на колени перед мамой, и наше воссоединение было длительным и полным эмоций, а сестры обнимали нас обоих. А потом мама приветствовала Галлию, которая тоже склонилась перед нею в глубоком поклоне.
Мы прошли в Большой храм, на ступенях которого стоял верховный жрец Ассур с мрачным, как обычно, лицом, а также его подчиненные, все с длинными белыми бородами, с волосами, заплетенными в косички и заброшенными за плечи, и одетые в белоснежные одежды. Мы прошли внутрь храма, где Ассур начал длинную и утомительную церемонию, вознося благодарственные молитвы Шамашу за спасение и возвращение домой наследника трона Хатры и его сотоварищей. Церемония дошла до половины, когда сын Спартака начал плакать и завывал и причитал, пока церемония не закончилась.
Через несколько дней отец устроил пир в нашу честь. Пир был богатый и радостный, по большей части потому, что я сидел рядом с Галлией и с родителями за главным столом, тогда как все остальные, кто пришел со мной из Италии, были рассажены либо за длинным центральным столом, либо напротив нас. Гафарн, теперь приемный сын моего отца, объявленный принцем, рано покинул пиршество вместе с Дианой, чтобы позаботиться о сыне Спартака.
Их разместили во дворце, рядом со мной и Галлией, так же как и всех остальных. Нергал и Праксима справили свадьбу, как только мы вернулись в Хатру, и это могло бы стать двойной свадьбой, но отец настоял на том, чтобы мой союз с Галлией был заключен и отпразднован еще через несколько недель, дабы успеть разослать приглашения гостям во все отдаленные части империи. А потом и сам Синтарук прислал требование, чтобы мы явились к нему во дворец в Ктесифон. Отец пояснил, что это потому, что я вроде как воскрес из мертвых, и он желал лично меня с этим поздравить, хотя мама настаивала на том, что истинной причиной этого его желания являлось то, что он просто хотел увидеть Галлию. Тот факт, что пригласил он только меня, а не отца, можно было счесть оскорблением, но мои родители были настолько переполнены счастьем по поводу моего возвращения, что с радостью согласились с таким решением. Лишь Ассур ворчал, что это нарушение традиций.
Он сообщил мне это, когда я в молчании сидел в пустом храме, глядя на римского орла, которого захватил давным-давно. Он лежал на полу перед алтарем Шамаша – мой дар богу. Я услышал шаги у себя за спиной, обернулся и увидел тощую фигуру Ассура. Он стоял и сурово смотрел на меня сверху вниз.
– Я помешал тебе, принц? – его голос звучал низко и очень строго, он по-прежнему действовал мне на нервы, как и раньше, когда я был ребенком.
– Совсем нет, мой господин. Я просто думал о том, как странно судьба управляет человеком, как жизнь висит всего лишь на тонкой нити, которая в любой момент может быть оборвана.
Он опустил свое костлявое тело на скамейку рядом со мной.
– Ты совершил много подвигов и проделал длинное путешествие. Как все это могло стать возможным без помощи Шамаша, который все время за тобой присматривал?
– Но почему именно за мной, а не за десятками и сотнями других, что все это время гибли рядом со мной?
Он улыбнулся. Это был один из немногих случаев, когда я видел такое.
– Мы не можем и не должны сомневаться в воле богов, но я верю, что он предназначил тебя для какой-то очень высокой миссии. Именно поэтому он и вернул тебя сюда, к нам.
Я кивком указал на римского орла, лежащего у алтаря бога, которому я поклонялся.
– Человек, за которым я следовал в Италии, захватил множество таких знаков, но он погиб, был убит в бою, а я выжил. И в один прекрасный день мне нужно будет рассказать его сыну, что я видел, как погиб его отец, и не смог его спасти.
Ассур положил мне ладонь на плечо.
– Когда придет время, ты найдешь нужные слова. Я слышал, что ты выполнил обещание, которое дал человеку по имени Спартак, спас его сына и теперь заботишься о нем. Тебе не в чем себя упрекнуть.
Но я все равно был недоволен собой, потому что остался в живых, а Спартак погиб.
Мы пробыли в Хатре десять дней, когда я попросил у отца разрешения съездить в Нисибис, навестить друга Вату.
– С радостью это тебе разрешаю, Пакор. Возьми Галлию с собой, ему не помешает полюбоваться красотой, это хоть немного украсит его жизнь. Ведь, в конце концов, Вата одновременно потерял и отца, и лучшего друга. Когда мы получили известие, что отряд Бозана разбит, он стал очень мрачным и замкнутым.
– Не могу представить Вату замкнутым и мрачным.
Мы с отцом как раз пришли в царские конюшни, поскольку намеревались выехать на утреннюю прогулку. Это было в первый раз, когда я собрался это сделать, поскольку все предыдущие дни с самого нашего приезда были заполнены празднествами и благодарственными службами. Галлии отвели комнаты во дворце поблизости от моих, хотя строгий этикет, которого придерживались мои родители, требовал, чтобы ее двери были по ночам заперты на все запоры. В любом случае, моя будущая жена сообщила мне, что даже если бы мы не находились в царском дворце, мы не смогли бы делить одну постель, пока не станем мужем и женой.
– А как насчет того каменного откоса возле водопада? – ехидно осведомился я, заслужив шлепок по руке.
– Мы уже не в Италии.
– Да уж, – согласился я. – И очень жаль!
В последующие дни вся знать Хатры посетила с визитами царский дворец, дабы засвидетельствовать мне свое уважение и почтение, однако я подозревал, что истинной их целью было увидеть Галлию. Истории о том, как принц Пакор вернулся домой и привез с собой принцессу-воительницу, уже начали расходиться по всей стране и сделались еще более интригующими, когда стало известно, что этот приезд был предсказан придворной колдуньей самого царя царей Синтарука.
В царских конюшнях царила обычная суета – небольшая армия конюхов, кузнецов и ветеринаров занималась своими повседневными делами. Конюшни занимали большую территорию, и у каждой лошади был отлично устроенный отдельный денник, чистый и хорошо проветриваемый.
– Итак, – сказал отец, погладив Рема по шее, – это и есть тот конь, который носил тебя в Италии и привез тебя обратно домой. Великолепное животное!