– Он прямо сейчас может перезагрузиться?
– Вряд ли. Соседние кластеры не грузятся один за другим, между ними всегда приличный перерыв есть. Может три дня, может неделя, а может месяц. Ты ничего не заметил?
– Все тихо. Только вороны над отвалом летают.
– И правда тихо, даже пустышей не видно.
– Сам говорил, что кластер старый, их давно уже нет.
– Мелочь вроде споровиков везде встречается, не бывает так, чтобы их вообще не было. Правда, есть один вариант, когда такое может случиться. Это перед самой перезагрузкой, когда все твари разбегаются с кластера, они не любят под откат попадать.
– Тварей нет, листва желтеет, может и правда вот-вот перезагрузится?
– Тумана не видать, а в низинах он за несколько часов до перезагрузки появляется. Да и потрескивать начинает, будто где-то короткое замыкание случилось. Только нет никакого короткого замыкания, сам воздух трещит. Так что вряд ли дело в этом.
– Может все ушли в город? Он недалеко, а ты сам говорил, что тварям в свежем кластере будто медом намазано.
– Кто хотел, тот еще с ночи ушел, твоя правда. Или может их тут совсем мало было, да и те вымерли от голодухи.
– Ну да, жилых домов здесь вообще нет, только этот завод.
– Все равно не нравится мне это. Неправильное здесь что-то, и не пойму что. При таких делах стремно дальше выдвигаться, там открытое место, его никак не обойти.
– Шуст, а куда мы вообще идем?
– В стаб нам надо. Тебя отведу, заодно свои дела сделаю.
– Стаб?
– Я разве тебе не рассказывал?
– Вроде нет. Это город, деревня? Что это вообще?
– Ну… тут такое дело… Кластеры разными бывают. Обычно, если услышал такое слово, речь идет о перезагружающемся простом кластере, вроде этого, или твоего. Но бывают и другие. Вот стаб – совсем другой. Стаб, это стабильный кластер. Он не перезагружается.
– Вообще никогда?
– Или так, или делает это так редко, что ты до этого все равно не доживешь, так что тебе без разницы. За счет больших стабов мы выживаем. Там можно устраивать базы, которые не пропадут при перезагрузке, твой тайник там тоже сохранится. В крупных стабах обустраивают поселения, где можно продать хабар и купить нужное, получить лечение, просто посидеть ничего не боясь. Ведь надо где-то дух переводить, не можем мы все время жить в таком напряжении. Но сидеть там все время не получится, или получится, но не у всех. Зараженные не очень-то любят стабы, там ведь перезагрузками не пахнет. То есть сами туда толпами не заявляются. А иммунным нужны спораны, без них мы быстро загибаемся. Так что кому-то надо их добывать, а заниматься этим торча в стабе не получится. Хотя случается и такое. Некоторые умники ловят тварей, запирают в загоны, подкармливают, ждут, когда спораны появятся. Но это хлопотно, и не так уж выгодно, потому что в неволе зараженные развиваются плохо, выхлоп споранов с них очень невелик, гороха при этом вообще слезы, не говоря уже о прочем. И урожай дают лишь раз, при повреждении спорового мешка зараженный не выживает, это их самое слабое место. Потому у иммунных основная профессия – охотники за потрохами, или говоря на языке Улья – трейсеры. Вообще-то всех, кто по той или иной причине выходит со стаба, можно отнести к охотникам, потому как возможность разжиться споранами или горохом никто не упустит.
– И далеко отсюда до стаба?
– До ближайшего рукой подать. Но он нам не нужен.
– Почему?
– Да это тройник простой. Ну то есть совсем мелкий стаб, который возникает в месте, где сходятся границы трех приличных кластеров. Тройники редко бывают больше километра по площади, там особо не разгуляешься, поселения там очень нечасто устраивают, и приличные никогда. Так, одна-две берлоги где честному бродяге нечего делать, или пара схронов. И это не здесь, а на западе такую мелочь могут заселить. Здесь слишком опасные места, постоянно никто не живет. Ладно, пора спускаться на землю грешную, ничего мы отсюда не высмотрим, а вот заметить нас – плевое дело. Там за цехом щит пожарный, топор сейчас прихватишь. В Улье без оружия даже сопливые дети не ходят, с чего-то тебе начинать надо. Топор – очень даже неплохое начало. Грамотное. Надежно вырубает и тихий. Тебе он понравится.
* * *
Возле пожарного щита обнаружилась неприятная находка. Человеческие останки – скелет с отдельными клочьями дурно выглядевшей плоти, одежда разодранная, заскорузлая. Шуст даже внимания на эту картину не обратил, а вот Карат, изучив костяк, спросил:
– Почему на него вороны не садятся?
– Зачем им кости без мяса? Они не какие-нибудь некрофилы.
– Тут еще есть, что поклевать, а они даже не подлетают, так и кружатся над отвалом.
– Там, небось, повкуснее вещи имеются. В Улье дохлого добра навалом, не обращай внимания, быстро привыкнешь.
Топор был тяжелым и с неудобной рукоятью. Но лучше такой, чем встречать очередного бегуна голыми руками. У неразвитых тварей нет ни когтей, ни опасного челюстного аппарата, но, как успел убедиться Карат, силы в них хоть отбавляй.
За ближайшем углом обнаружилось еще одно тело, на этот раз серьезно растерзанное – кости разбросаны в радиусе нескольких метров. Шуст, резко насторожившись, тихо произнес:
– Два жмура рядом, это не очень хорошо. Сами собой в Улье толпами не мрут, помог им кто-то, и очень может быть серьезный, так что гляди в оба.
Карат и без того не бродил рот раззявив, а сейчас еще более подобрался. Спутник не просто так сошел с маршрута забравшись на крышу, он явно что-то чуял. И по его словам бестолковые разини в Улье долго не живут. Сколько сам он здесь пробыл, Карат точно не знал, но если верить отдельным обмолвкам, понятно, что далеко не первый день. Следовательно, опыт у мужика есть, так что его предчувствие не на ровном месте проявилось, что-то подозрительное приметил, и вряд ли все дело лишь в отсутствии примитивных видов зараженных.
Или он о чем-то смолчал, или сам не знает, как это словами высказать.
– Ходу, Карат. Место совсем открытое, надо быстрее добраться вон до тех деревьев. Там дальше лесополоса удобная вдоль дороги, будет где укрыться.
До рощицы, на которую указывал Шуст, идти около километра. До сих пор столь приличные дистанции по открытой местности они ни разу не пересекали. Но тут с укрытиями все настолько плохо, что прочие варианты продолжения маршрута еще хуже. Надо или делать рывок прямо здесь, или устраивать долгий отход с неясными перспективами.
Опытный спутник выбрал первый вариант.
До спасительных деревьев оставалось метров триста когда Шуст, в очередной раз обернувшись, обреченно вздохнул, и севшим голосом произнес:
– Ну все Карат, нарвались мы с тобой по полной. Вот кто здешнюю мелочь на харчи перевел.
Развернувшись, тот уставился в сторону завода. И успел увидеть, как крупная тварь ловко спрыгнула с высокого бетонного забора и, низко пригнувшись, быстро побежала в их сторону.