– Тем не менее ты помчался к ней сразу после нашего разговора, – уже менее агрессивно продолжала Лиззи. – Разве не так?
Чезаре вызывающе прищурил карие глаза:
– Думаешь, чтобы быть рядом с ней?
– Что еще мне оставалось? Ты не скрывал ярости…
– Я был зол на нее! – повысил голос Чезаре, и Лиззи поспешила плотно закрыть дверь. – Как она смела преследовать мою жену, делясь непристойными подробностями о романе десятилетней давности? В жизни не мог представить такой глупости. Естественно, мне надо было поговорить с ней.
Лиззи подумала, что «непристойные подробности» сцены в амбаре мало походили на то, что Серафина представила ей как незабываемые романтические воспоминания. Кроме того, Чезаре, оказывается, бросился на защиту оскорбленной жены. Она смущенно покраснела.
– Ты все выяснил?
– Она вряд ли забудет наш разговор. Если бы не ее тщеславие, давно бы поняла, насколько безразлична мне. Но как ты могла так плохо думать обо мне? – возмутился Чезаре. – Кто она? Женщина, бросившая меня потому, что я недостаточно богат? Подлая, бесчестная, с моралью проститутки… Впервые она предложила вернуться ко мне три года спустя после свадьбы с Маттео, потом еще раз в тот вечер. Я был взбешен!
Лиззи словно приросла к полу. Как она ошибалась! Оказывается, Чезаре искренне презирал Серафину.
– Честно говоря, я благодарен Маттео. Он спас меня от страшной ошибки, женившись на этой подлой женщине. Она свела его с ума, – продолжал Чезаре. – Серафина больше не будет беспокоить нас. Ей скучно жить в провинции, она возвращается во Флоренцию.
– Скатертью дорога, – не удержалась Лиззи.
Она почувствовала невероятную легкость: Чезаре искал ее вчера, наивно полагая, что Лиззи нуждается в защите. Он отверг притязания самовлюбленной Серафины, считавшей себя неотразимой. От счастья у Лиззи подкосились ноги, и она крепче ухватилась за спинку стула. Чезаре мгновенно подхватил ее и усадил в мягкое кресло.
– Извини. Иногда слегка кружится голова, – призналась она.
– Это называется немного беременна? Тебе надо больше отдыхать и хорошо питаться, – забеспокоился Чезаре.
– Что ты знаешь об этом? – пробормотала Лиззи, устраиваясь в подушках.
– Может, побольше, чем ты, после того, как проконсультировался у педиатра.
Лиззи приоткрыла рот:
– Что сделал?
– Речь идет о моем ребенке, – начал оправдываться Чезаре. – Мне надо знать, как ухаживать за тобой во время беременности.
Тут уж Лиззи, как ни старалась, не могла сдержать слез умиления. Чезаре понял это иначе. В панике, полный раскаяния, он опустился перед ней на колени.
– Прости, что обидел тебя. Много лет в отношении женщин я следовал определенным правилам, – задыхаясь, бормотал Чезаре. Он схватил ее руки и сжал их. – Подавлял чувства, запрещал себе увлекаться. После Серафины я стал очень осторожен.
Когда встретил тебя, решил, что все пойдет по обычному сценарию, но вышло иначе, потому что ты особенная. Сначала я не понял…
– Подожди, – попросила Лиззи, силясь разобрать что-нибудь в стремительном потоке речи, – что ты хочешь сказать?
– Я без ума от тебя и не хочу потерять, – признался Чезаре со страстью в горящих глазах.
– Но ты сказал…
– Забудь, что я говорил. Просто по привычке придерживался идиотских правил. Но после разговора со злобной ведьмой Серафиной думал о тебе и наконец понял…
– Что любишь меня? – подсказала Лиззи, все еще боясь поверить.
– Мне было страшно признаться в этом самому себе, поэтому я избегал этой темы. В отличие от Жоффредо эмоции – не моя тема.
Если бы не шок, Лиззи, вероятно, улыбнулась бы, услышав признание. Впервые вне спальни Чезаре сбросил перед ней привычную маску холодной отрешенности. Говоря о чувствах, он бормотал и запинался, но каждое слово дышало неподдельной искренностью.
– Значит, ты думаешь, что любишь меня? – дрожащим голосом переспросила Лиззи.
– Точно знаю, что люблю. Стоит вспомнить, как мне хорошо с тобой или, наоборот, какой холод охватывает, когда тебя нет рядом. Мои чувства к тебе не идут ни в какое сравнение с тем, что когда-то испытывал к Серафине.
Светлая улыбка тронула губы Лиззи. Она взглянула на мужа, открыто любуясь скульптурными чертами прекрасного лица мужчины, который теперь принадлежал только ей.
– Мне тоже было страшно влюбиться. Мама сделала столько ошибок и не испытала в жизни счастья. – Лиззи освободила руку из его ладоней и нежным жестом убрала темную прядь с широкого лба. – Я надеялась, что все ограничится деловым соглашением, но вдруг… господи… уже думала только о тебе, смотрела только на тебя, хотела касаться тебя, но боялась, что ты разобьешь мне сердце.
– Надеюсь, ты никогда не будешь разочарована.
– Почему ты все еще на коленях? – удивилась Лиззи.
– Следую совету моего отца. Когда в полном отчаянии после нашей ссоры я позвонил ему, он сказал только одно слово…
Лиззи замерла.
– …умоляй.
– Не может быть! – Лиззи смущенно хихикнула.
– Иду на это первый и последний раз в жизни, потому что никогда не повторю ошибки, дорогая. – Чезаре легко встал, открыл дверь, а потом поднял жену на руки. – Это был на редкость полезный жизненный опыт.
Совершенно успокоенная Лиззи прильнула к его широкой груди, думая о том, какие чудесные эротические сюрпризы в постели приготовил ей Чезаре на этот раз.
– Я готов постоянно доказывать свою любовь. Моя семья тоже любит тебя, Лиззи.
– Даже мой отец признал, что у тебя хватает здравого смысла, – напомнила она.
– Еще как хватает! Ты восхитительная женщина, Лиззи. – На верхней ступеньке лестницы он остановился и прильнул к ее губам долгим, жадным поцелуем.
Готовая отдаться страстным ласкам мужа, Лиззи подумала о том, что впереди ее ждет прекрасная жизнь с обожаемым мужем и ребенком.
На первом этаже виллы Афина вздохнула с облегчением.
– Думаю, мой план сработал. Чезаре упрям, но у его жены хватает мудрости. Хорошо, что я не уснула до конца их разговора! – усмехнулась она и отправилась на кухню готовить для внука его любимый пирог. – Боюсь, ужинать сегодня будем поздно, Примо…
Прошло три года. Лиззи отдыхала в шезлонге на просторной террасе дома, дожидаясь, когда Чезаре вернется на Лайонз из деловой поездки. Дети были рядом. Макс, двухгодовалый крепыш, унаследовавший странную комбинацию светлых волос матери и темных глаз отца, самозабвенно катал машинку возле ее ног. В тени полога, засунув палец в рот, спала в кроватке темноволосая шестимесячная Джианна. Арчи тихо посапывал на коврике у двери.
Лиззи вскинула голову, услышав шум приближающегося вертолета. Бросив игрушки, Макс замахал рукой: