Может, Панетта был прав и у парня не стоял? Если со стороны убийцы не было сексуальных посягательств, насколько сильно это меняет его профиль? Может, Сюзанне стоило прислушаться к совету Люси и позвонить доктору Виго… Ее боссу это не понравилось бы. Но за годы службы она привыкла делать вещи, которые ее начальство вряд ли одобрило бы.

– Вы собираетесь завтра брать отгул? – спросила Панетту Сюзанна.

– Завтра суббота, – вздохнул тот. – Полагаю, что нет.

– Нам нужно снова допросить Уэйда Барнетта. На этот раз – формально. Все жертвы были убиты в субботу. Это еще одна общая черта. Посмотрим, сможем ли мы оставить его в камере до утра.

– Он приведет адвоката.

– Пусть. Он говорил нам, что не знаком ни с одной из убитых, однако у нас есть свидетель их знакомства с Джессикой Белл, а также фотография, на которой он стоит в обнимку с Аланной Эндрюс. Ложь федеральному агенту – преступление. На основании одного только этого факта я могу достать ордер на арест.

Панетта покачал головой.

– Я всегда считал несправедливым то, что можно врать простым полицейским, но нельзя врать агентам ФБР.

Глава 17

Ранее Шон забронировал номер в отеле «Парк Сентрал» в Мидтауне, недалеко от Центрального парка и Таймс-сквер. Пока они добирались туда, Люси молчала, уткнувшись в свои записи и пытаясь понять, что показалось ей странным во всех случаях убийств. Роган же был занят маневрированием среди толп людей в театральном квартале.

Люси была благодарна Шону за то, что тот верил в нее, но ей не хотелось, чтобы он продолжал нахваливать ее перед копами. Это заставляло ее чувствовать себя неловко и напоминало, что, как бы хороша она ни была, всё же не была достаточно хороша для того, чтобы быть принятой в ФБР. Ей нужно было смириться и решить, что делать дальше.

К одиннадцати вечера они наконец добрались до своего номера. Люси зашла и увидела накрытый стол. На столе стояли тарелки и бутылка вина. Она оставила сумку на полу и, подойдя к столу, сняла крышли с тарелок. На них лежали сандвичи, сыр, крекеры и шоколадный мусс. В ведерке со льдом стояла бутылка шардоне.

– Ты заказал всё это? – спросила она.

– Я знал, что ты не захочешь ужинать в ресторане после такого тяжелого дня, но я не намерен пропускать ужин. Иначе не усну.

Плохое настроение Люси вмиг улетучилось. Шон всегда обо всем думал. Она бы подумала о еде лишь после того, как легла в постель, и ей пришлось бы уснуть на пустой желудок.

– Эй, Люси, что с тобой? В машине ты совсем не разговаривала.

Она покачала головой и улыбнулась.

– Я злилась на тебя. Теперь это уже не важно.

– Это важно, так как это имело значение для тебя. Что я сделал не так?

– Ничего, просто… Я никогда не буду в ФБР. Ты не позволил мне объяснить это, и теперь я чувствую себя так, будто наврала агенту Мадо. После того как ты рассказал ей о моих оценках и степени, я не могла просто сказать: «Ну, меня всё-таки не приняли в ФБР».

– Ной не сказал ей…

– Ной не знает. Никто не знает, кроме тебя.

Шон прокашлялся.

– Я хотел рассказать тебе раньше, но потом мы были заняты, и я решил сказать тебе потом, когда у него будут ответы.

– Ты сказал Ною?

– Нет. Я говорил с Гансом Виго.

Люси опустилась на край кровати. Ей не хотелось верить, что Роган решил обсудить это с Гансом.

– Зачем?

Он присел рядом с ней и заставил ее посмотреть ему в глаза.

– Потому что я уверен: что-то не так с отказом из ФБР. Ханс самый подходящий человек, чтобы попытаться разобраться в произошедшем.

– Хотела б я, чтобы ты этого не делал. Мне не нужна ничья помощь. Если я не могу попасть в ФБР сама, я не хочу этого с чьей-то помощью.

– Ганс не сможет заставить их изменить свое решение, но тебе захочется попробовать снова. Ты же знаешь, что это разрешено.

– Не говори мне, что я должна делать!

– Люси, ты должна знать, почему они тебе отказали.

– Нет, – тихо произнесла она. – Я не хочу знать.

– Почему, черт подери?

– Потому, что это ничего не меняет. Подтвердится то, что я и так знаю: что мое прошлое никуда не делось. Я не хочу, чтобы мне давали понять, что я эмоционально подавлена и нестабильна.

– Ты не такая, Люси, – мягко сказал Шон. – Не говори так больше.

– Неважно, такая я или нет. Люди видят меня такой.

– Это не так. Ганс сказал… – Роган замолчал.

Кинкейд заглянула ему в глаза, пытаясь сохранить спокойное выражение лица. Ее сердце колотилось. Ей не нравилось, когда ею манипулируют, даже для ее же блага.

– Скорее всего, тебя посчитали слишком противоречивой.

Люси горько рассмеялась.

– Противоречивой? Я что-то упустила?

Она улыбнулась и прикрыла рот рукой, сдерживая смех.

– Я никогда об этом не думала. С тех пор, как получила отказ, я была уверена, что они считают меня сломленной.

– Никто не видит в тебе жертву, Люси.

– Или тот факт, что я убила своего насильника и не раскаиваюсь в этом, – продолжала она.

Шон нахмурился.

– Я не совсем понимаю тебя.

– Или, может, они посчитали меня ненадежной, так как за три года у меня было три разные стажировки и ноль стабильной работы. Но ведь не имеет значения, почему мне отказали. Я могу найти тысячи причин, чтобы оправдать их решение.

– Ты должна попытаться еще раз.

– Я не думала, что ты и вправду хочешь, чтобы я была агентом ФБР.

Шону хотелось объяснить свои чувства, но он не знал, как сделать так, чтобы это не прозвучало глупо.

– Ты права в том, что я не самый большой фанат ФБР. Но я знаю нескольких прекрасных агентов оттуда. И всё же я был бы рад, если б ты работала на меня, потому что у тебя талант к этой работе.

Люси покачала головой.

– Шон, я не работаю на вас с Патриком.

– Твое имя уже значится на двери кабинета, – сказал Роган.

Она улыбнулась и снова покачала головой.

– Серьезно, Люси. Ты должна снова пройти собеседование, потому что хочешь этого. Ты не должна отказываться от своей мечты.

Люси обняла Шона. Тот не ожидал этого, так как она редко была инициатором физической близости. Он увлек ее на кровать. Люси поцеловала его.

– Ты победил.

Шон обнял ее в ответ.

– Мне нравится мой приз.

– Я подумаю о том, чтобы сделать это снова. Но если Ганс позвонит тебе, я поговорю с ним. Я понимаю, почему ты ему звонил. У тебя непреодолимая тяга к восстановлению справедливости.