Она и сразу отметила, что комнатушка невелика и запущена, словно тут очень редко убирают, но сочла это неважным. Во дворце сейчас слишком много народу, служанки разрываются. Не всегда успевают убрать все комнаты, привередливые невесты требуют постоянного внимания, хотя каждая привезла с собой горничных.
— Эта комнатка — маяк… — уклончиво сообщил Барент, — а я — путник. И могу привести сюда одного или двух людей. Но пока вы тут, я уйти не могу, иначе потом заблужусь. А пока я здесь — имеет возможность прийти любой из моих… друзей. Но вы можете разговаривать при мне… я и так всё знаю.
— Я ничего не поняла, — огорчённо пожаловалась Лиарена сестре и, рассмотрев незнакомое виноватое выражение на её лице, расстроилась еще больше.
Никогда не смотрела их Дили так несчастно и виновато, словно подарила менестрелям самые любимые серёжки сестры.
— Скоро поймёшь, — торопливо пообещала Дили, — а пока расскажи… как он там?
— Ничего… — мельком оглянувшись на Барента, сухо сообщила донна, — ест, пьёт, веселится… с невестами.
— С какими ещё невестами? — Охнула Дильяна, — ты это о ком?!
— О твоём муже, разумеется.
— Да про него мне и Барент может рассказать… только мне неинтересно, он мне давно не муж. Я про Карика спрашиваю.
— А… извини, не поняла сразу. Так тебе правду… или солгать? — начала закипать Лиарена.
— Лиечка, миленькая… что с ним?
— Живой и невредимый, — твёрдо заявил Барент, и это сообщение стало для донны последней каплей.
— Ну, это как сказать… — мрачно процедила она, — кормилица сбежала за три дня до моего приезда, а нянька, чтобы ребёнок не мешал ей спать, варила ему маковый отвар. Когда я приехала, он даже плакать не мог, скулил тихо, как котенок. Оказалось, что у него грязные пелёнки, насквозь мокрые тюфячки и воспалённая кожа. А в детской нет ни запасной сухой постели, ни чистых рожков, ни тёплой воды. Нянька его и подмывала ледяной, и теперь он панически боится купаться.
— Хватит! — Вскочив с места, врезал кулаком по столику Барент, — прекрати! Ты не видишь, до чего её довела?! А я тебя ещё доброй считал…
— Не смейте обращаться ко мне на ты! — вспыхнула донна, — не настолько близкие у нас отношения! И кроме того, мне все равно, кем вы меня считали. Я вас изначально считала наглым и скользким негодяем и таковым вы и оказались! А про ребёнка рассказала откровенно, так как он пока слишком мал и сам не может ни пожаловаться, ни дать отпор! И Дили я не сужу, по-моему, это вы запутали ей голову.
— Извините… — сквозь зубы процедил Барент, не сводивший расстроенного взгляда с Дильяны.
Лиарена и сама с огорчением посматривала на сестру, тихо плакавшую, спрятав лицо в ладонях. Ну ведь не хотела она причинять Дили никакой боли… но сказанных в запале слов не вернёшь. Да и нет там ни слова лжи… а правда не всегда бывает приятной. Лиа даже подозревает, что значительно чаще она бывает горькой, а иногда и отвратительной.
— Вот и я… — мужчина в таком знакомом синем плаще, расшитом по плечам звёздами появился в дальнем углу внезапно и тотчас стремительно шагнул к Дильяне, — как ты тут, солнышко?
И тут же заледенел взглядом, ощетинился невидимыми иглами и затвердел скулами. Но не сказал ни слова, просто бережно подхватил юную женщину на руки и сел в свободное кресло, прежде подвинув его ногой так, чтобы оказаться спиной к остальным. А потом начал что-то тихо и нежно шептать ей на ушко и Лиа, видевшая лицо мага в профиль, вдруг вспомнила, где она его видела.
Это ведь именно он приезжал в дорант её приёмных родителей перед свадьбой Дильяны. Маг пробыл тогда в замке несколько дней, и матушка, заподозрившая звездноплащника в поиске Лиарены, заперла дочь в пустующей комнатке северной сторожевой башни, самой удалённой от дома. Поэтому испуганная донна и видела его только издалека и хорошо рассмотреть смогла только один раз, когда маг прогуливался по расцветающему саду.
В душе девушки мгновенно вырос и заледенел снежный комок, как она слышала не единожды, маги своей добычи из рук никогда не выпускают. И значит комнатка, куда притащил ее проклятый Барент, находится вовсе не в одном из закоулков замка Тайдира. И маленький Карик, к которому за эти дни накрепко прикипело её сердце, теперь снова останется без надёжной защиты и заботы.
— Не нужно… Вит… — тихо всхлипнула Дили, — она права. Это я во всем виновата… запуталась сама и сделала больно всем остальным. Даже своему цветочку… и заслужила наказание.
— Не говори чепухи, — так же нежно прикрикнул на неё Вит, — и вообще лучше помолчи. Тебе нужно успокоиться и отдохнуть… потом поговорим. Бар, бери донну и уводи нас отсюда.
Когда ненавистный Лиарене Вит обратился к Баренту, в его голосе прорезалась командная сталь и донна помрачнела еще больше. Всё ясно. Этот маг тут главный, и значит, это про него говорил Барент, намекая на её неизбежный путь. А она, глупая, ничего тогда не поняла. Стало быть, никуда донну отсюда не отпустят, и бесполезно просить или убеждать неприступного мага. Раз уж он сумел сманить честную и бесхитростную Дили, и не пожалел ни её репутацию, ни крошку сына, то Лиарену и подавно щадить не будет. Запрёт в своей проклятой цитадели и заставит делать какую-нибудь нудную работу, зелья зачаровывать или чем они еще там занимаются?!
И в таком случае у неё остаётся только один способ… бежать. И немедленно, пока они еще только собирают какие-то мешки, похожие на дорожные сумы.
Лиарена резко вскочила с постели, подхватила юбки и бросилась к дверце, единственной, какую заметила в этом помещении. Да тут, кроме неё и окон не было, если только они не прятались за толстой, ковровой занавесью, скрывающей соседнюю с диванчиком стену.
Как ни странно, никто не рванулся догонять беглянку, но она и сама поняла почему, едва оказалась в небольшом, аккуратном помещении. Это была умывальня и отсюда тоже не было никакого иного выхода, кроме дверки через которую ворвалась Лиарена.
Несколько секунд донна стояла, прислонившись лбом к стене, сдерживая рвущееся наружу отчаяние, затем плеснула в лицо воды, промокнула уголком тонкой ткани и вернулась в комнату. Прошла мимо безмолвно стоящих посреди комнатки мужчин, нагруженных мешками, холодно отстранила протянутую ей руку Дили и, добравшись до стены, дёрнула в сторону занавешивающую её ткань.
Лучше бы Лиа этого не делала… это она поняла сразу. Никакого окна там не оказалось… хотя, смотря какие отверстия считать окнами. Там и стены-то не было, за занавесью скрывался пролом, защищённый только низким, по колено барьером, за которым клубился туман широкой пропасти. Можно было разглядеть валуны и уступы противоположного крутого склона, виднелся где-то в вышине клочок голубого неба. Да свистел мимо холодный, пахнущий снегом горный ветер.
И уйти через эту дыру можно было только к темной богине. Значит, сейчас маги уведут Лиарену своими колдовскими путями и она больше никогда не увидит Карика, не прижмёт к себе его тёплое тельце, не заглянет в ясные глазки…