— А ты и правда не берёшь больше троих учеников? — вспомнила донна взволновавший ее вопрос, — просто Ильтару хочется поскорее перебить всех монстров.
— Вообще-то, я всегда стараюсь говорить правду, — пропуская дочь в огромную пещеру, которую он использовал как тренировочный зал, усмехнулся Экард, — вот только правда — это очень сложное и постоянно изменяющееся понятие. Только люди с негибким, прямолинейным мышлением считают её чем-то незыблемым, вроде гранитной глыбы, забывая, что и из скалы можно выточить памятник ангелу или жертвенный круг. Запутал я тебя? Ну, подумай на досуге, а пока покажи мне, как ты умеешь управлять огнём. Для того, чтобы защищаться от какой-то стихии нужно уметь полностью подчинять ее себе, без этого на болоте не выживешь.
— Но ходят же воины… — попыталась спорить Лиарена и тут же смолкла, припомнив, что никто из воинов без магов на болота и близко не суётся, — а огнём я никак не умею. Сама я училась управлять воздухом… а Сайден научил еще и водой.
— Как это, сама? — усевшись на широкую скамью, маг показал глазами дочери на место рядом, — а куда смотрели маги?
— Матушка сразу поняла… кем были мои истинные родители, — усевшись, невесело призналась дорина, — и только теперь я понимаю, какие подозрения её мучали, когда она удочеряла найденного в пустой башне подкидыша. Ведь достоверно про магов известно очень немногое, а слухи зачастую зловещи и противоречивы. И раз ребёнка спрятали в доме людей, у которых и близко нет в родне магов, значит, это было самое безопасное для него место. Можно придумать много причин, по которым кто-то желает уничтожить новорожденного, от простой мести, до ритуального жертвоприношения. Но выяснить правду не представлялось никакой возможности, ведь любой вопрос мог насторожить того, кто пытается найти пропавшее дитя. Думаю, именно поэтому дорин Симорн всегда очень прохладно относился к магам, хотя Тайдира неизменно поддерживал и деньгами, и людьми. Остальные дорины помогают обители намного меньше, считая уничтожение монстров их святым делом.
— Я всё это знаю… — кивнул магистр, — и не понаслышке. Кое в чём они правы, те, кто не желает пачкать руки и рисковать жизнью, зато ошибаются в основном. Когда на мир сваливается такая катастрофа, никому не удастся отсидеться в стороне. Хотя трусы и ловкачи открыто набивают животы и кошельки, пока честные и смелые воюют, это временное заблуждение. Как ты думаешь, за кого возьмётся обитель, добив монстров? Но сейчас разговор не об этом. Как я понимаю, ты занималась сама и сделала главную ошибку новичков, принялась совершенствовать заклинанья той стихии, которая поддалась тебе сразу. Это ошибка, и правильно делал Сайден, уча тебя магии воды. А я буду учить только огню, но все, что ты изучила раньше, непременно тебе пригодится, и ты сама в этом вскоре убедишься. Итак, об огне. Горит на самом деле почти всё, разница лишь в силе жара, который ты направишь на предмет. Но никогда не забывай, что и сама ты можешь гореть с таким же успехом, поэтому сразу старайся создавать огонь подальше от себя. А если увидишь хвастливого мага, подбрасывающего на ладони огненный шарик, держись подальше от бахвала и мошенника. Либо этот шарик — хорошая иллюзия, либо маг умеет создавать небольшие щиты, закрывающие его ладони. И учти, раз ты можешь управлять воздухом, то легче всего поджечь именно его, добавив что-то мелкое. Попытайся, а я посмотрю. Но не забывай сначала защитить себя. Целительство не самое любимое для меня занятие.
Далеко не с первой попытки Лиарене удалось поджечь крохотный сухой стебелёк, невесть как попавший на пол пещеры, и сразу добавить к нему слегка уплотнённый шарик воздуха, а потом еще пару секунд поддерживать пытающееся погаснуть пламя. И даже не с десятой. Но Экард неотступно следил за каждым её движением и сразу же объяснял, где дочь сделала ошибку, а где потеряла драгоценную секунду. Как оказалось, огонь охотнее подчиняется быстрым и сосредоточенным магам, и мстит ожогами неуверенным и нерасторопным.
Дорина устала и вспотела, создавая все новые и новые язычки пламени, но магистр словно не замечал ни её дрожащих пальцев, ни побледневшего лица, заставляя еще и еще раз повторять одни и те же движения, пока они не начали получаться у его дочери совершенно произвольно.
В комнату, выделенную Лиарене отцом, девушка плелась из последних сил, но когда вошла и рассмотрела ее убранство, возмущённо зашипела и ринулась назад.
— Экард, зачем ты это сделал?!
— Что именно?! — обернулся от массивного письменного стола маг, и по его суровому лицу скользнула лукавая улыбка.
Но юная магиня смотрела мимо него, не узнавая комнаты, в которой ночевала прошлую ночь. Теперь пол был застлан пышными шкурами, а стена завешена толстым ковром. Другим был не только стол, но и кровать, а вместо чурбака стояло удобное кресло.
— Но когда?
— Сегодня, — полюбовавшись на ее изумление, сжалился Экард, — но как ни жаль, придётся тебя разочаровать. Я все это не создал и ниоткуда не притащил. Все это раньше стояло в запасных комнатах. А я просто попросил моего ученика, и он заставил големов поменять тут мебель. Истрис давно меня уговаривал, но мне было всё равно, на чем сидеть. Когда жизнь бессмысленна и наполнена только болью и местью, не важны никакие удобства и не волнует красота.
— Если бы я знала… — огорчённо закусила губу Лиарена, но маг категорично замотал головой.
— Никогда! Слышишь?! Никогда не жалей о несделанном! Это прямой путь в адову бездну, где сгорят в медленном пламени сожалений и утонут в чёрной отраве угрызений совести драгоценные минуты, часы и дни твоей жизни! Время, в которое ты сможешь найти или проторить новый, лучший путь к счастью! Я слишком поздно начал это понимать, когда святое желание жить почти угасло в моей душе, но тебе я такого не позволю.
— Отец… — робко коснулась его плеча дорина, и кротко ему улыбнулась, — я все поняла. Но ты не прав. Вернее прав, но не совсем. Ты ведь еще такой молодой… и зря себя хоронишь. Я скажу сейчас одну простую вещь, только не нужно сразу швырять в меня огнём. Я прекрасно понимаю… никто не заменит тебе мою мать… но ведь и не нужно заменять?! Вот мой слуга Берт… он намного старше тебя и три года назад похоронил жену. Но недавно женился на Устине и сразу прямо помолодел…
— Только тебе я могу простить такое предложение… — нахмурился как грозовая туча Экард, — и только потому, что ты так на неё похожа. Но больше никогда не повторяй этих слов.
— Прости… — несчастно выдохнула дорина в спину отвернувшемуся от неё магу и поплелась в свою комнатку, вовсю костеря себя за такое преждевременное вмешательство в жизнь едва признавшего ее отца.
Немного оглядевшись в поразившей ее убранством комнате, Лиарена по некоторым мелким признакам поняла, что большая часть удобной мебели совершенно новая, хотя чья-то умелая рука и пыталась скрыть это поношенными покрывалами и поблёкшими гобеленами.
Выходит, сообразила девушка, Экард попытался слукавить, выдавая вновь обставленную комнату за давно обжитую. Но поразмыслив, решила не выдавать ему своих догадок. Ведь он старался ради неё, и эта искренняя забота стоит стократ дороже разоблачения маленькой хитрости.