Эксанкестер снова принадлежал англичанам, а не датчанам, потому что Гутрум, оставив Альфреду заложников, ушел на север, после чего в Уэссексе воцарился мир. Фирды (фирдом называлось ополчение, выставлявшееся каждым графством) были распущены, и люди вернулись на свои фермы. Во всех церквях распевали благодарственные псалмы, и Альфред, чтобы отметить победу, посылал дары абсолютно во все мужские и женские монастыри. Одда Младший, которого чествовали как самого могучего воина Уэссекса, получил земли неподалеку от того места, где была битва у Синуита, и приказал, чтобы там построили церковь. Ходили слухи, что в тамошней церкви возведут алтарь из золота – в знак благодарности Господу, позволившему Уэссексу уцелеть.
Но как долго еще протянет Уэссекс? Гутрум был жив, и я не разделял веры христиан в то, что Бог даровал Уэссексу мир.
И не я один так полагал, потому что в середине лета Альфред вернулся в Эксанкестер, где собрал своих советников, всех главных танов и церковников королевства (в число последних попал Вульфер из Вилтунскира).
Однажды вечером я отправился в город, где узнал, что олдермен и его люди поселились в «Лебеде», таверне близ восточных ворот. Вульфера там не оказалось, зато племянник Альфреда Этельвольд, похоже, задался целью выпить весь эль в этом заведении.
– Только не говори мне, что ублюдок призвал на витан [15] и тебя! – хмуро приветствовал он меня.
Под ублюдком Этельвальд подразумевал своего дядю Альфреда, который умыкнул у него трон.
– Нет, – ответил я. – Я пришел, чтобы повидаться с Вульфером.
– Олдермен в церкви, – сказал Этельвольд. – А я – нет. – Он ухмыльнулся и указал на скамью рядом с собой: – Сядь и выпей. Напейся вдрызг. А потом найдем двух девочек. А если хочешь – трех. Или четырех?
– Ты забываешь, что я женат.
– Как будто это когда-нибудь кого-нибудь останавливало.
Я сел, и одна из служанок принесла мне эля.
– Ты тоже входишь в витан? – спросил я Этельвольда.
– Да ты что! Думаешь, ублюдок нуждается в моих советах? Если бы он спросил моего совета, я бы сказал: «О мой король, почему бы тебе не спрыгнуть с высокого утеса, предварительно помолившись Господу, чтобы Он дал тебе крылья?!»
Этельвольд толкнул ко мне тарелку со свиными ребрами.
– Меня прихватили сюда для того, чтобы дядюшка мог за мной присматривать. Хочет быть уверенным, что я не замышляю измены.
– А ты, случаем, ее не замышляешь?
– Конечно замышляю, – ухмыльнулся он. – А ты, если что, присоединишься ко мне? Не забывай, ты у меня в долгу.
– Хочешь, чтобы я поработал для тебя мечом? – спросил я.
– Да. – Этельвольд говорил серьезно.
– Ну что же, ты да я – против всего Уэссекса. А кто еще будет сражаться на нашей стороне?
Он нахмурился, размышляя, но не назвал ни одного имени. Этельвольд молча уставился на крышку стола, и мне стало его жалко. Этот парень всегда мне нравился, но никто и никогда бы ему не доверился, потому что он был слишком беспечным и несерьезным.
«Альфред правильно его оценил, – подумал я. – Дай Этельвольду волю – и он будет пить и распутничать до изнеможения».
– Мне следовало бы пойти и присоединиться к Гутруму, – сказал он.
– Почему же ты этого не делаешь?
Он поднял на меня глаза, но не ответил. Наверняка в душе Этельвольд догадывался: Гутрум радушно его примет, будет всячески ублажать, использует, а потом рано или поздно убьет. С другой стороны, может быть, такая перспектива была лучше его нынешней жизни. Этельвольд пожал плечами и откинулся назад, отбросив волосы с лица.
Он был удивительно красивым юношей, и это не способствовало тому, чтобы прилежно заниматься делами: девушек тянуло к нему, как священников к золоту.
Слегка заплетающимся языком Этельвольд проговорил:
– Вульфер думает, что Гутрум убьет нас всех.
– Возможно, так оно и будет, – ответил я.
– А если мой дядя умрет, – продолжал он, даже не думая понизить голос, хотя в таверне было полно народу, – его сын еще слишком мал, чтобы стать королем.
– Верно.
– Вот тогда и придет мой черед! – ухмыльнулся он.
– Или твой черед придет с помощью Гутрума, – сказал я.
– Так пей, дружище, – проговорил он. – Потому что мы все в одной и той же выгребной яме.
Этельвольд улыбнулся мне – ему никак нельзя было отказать в обаянии.
– Интересно, если ты не будешь за меня сражаться, то как же ты собираешься вернуть долг?
– А что бы ты хотел получить в уплату?
– Как насчет того, чтобы убить аббата Хевальда? Очень жестоко? И медленно?
– Я мог бы это сделать, – ответил я.
Хевальд, аббат в Винбурнане, был печально известен жестоким отношением к мальчикам, которых учил читать.
– Хотя, с другой стороны, – продолжал Этельвольд, – мне хотелось бы самому прикончить костлявого ублюдка, поэтому не делай этого для меня. Лучше я придумаю что-нибудь другое, чтобы досадить дядюшке. Ты ведь тоже его не любишь?
– Не люблю.
– Тогда мы состряпаем какую-нибудь каверзу. О господи, – вдруг всполошился Этельвольд, потому что снаружи внезапно послышался громкий голос Вульфера. – Он на меня очень зол!
– За что?
– Да одна из молочниц забеременела. Думаю, Вульфер сам хотел это с ней сделать, но я поспел первым. – Этельвольд допил свой эль и заявил: – Пойду-ка я в «Три колокола». Пойдешь со мной?
– Мне надо поговорить с Вульфером.
Юноша покинул таверну через заднюю дверь, в то время как олдермен, пригнувшись, вошел в переднюю.
Вульфера сопровождала дюжина громил. Завидев меня, он зашагал навстречу.
– Там освящают церковь епископа, – проворчал он. – Целый день, час за часом, вот проклятье! Сплошные песнопения да молитвы, долгие часы молитв – и все только для того, чтобы очистить это место от скверны датчан. – Он тяжело опустился на скамью. – Я и вправду видел тут Этельвольда или мне показалось?
– Он действительно был тут.
– Небось хотел, чтобы ты присоединился к его заговору, так?
– Да.
– Чертов дурак. Ну, рассказывай, почему ты здесь? Пришел предложить мне свой меч? – предположил Вульфер, имея в виду, что я принесу ему клятву верности и стану его воином.
– Я хочу повидаться с одним из заложников, – ответил я, – разумеется, с твоего позволения.
– Заложники! – Он щелкнул пальцами, велев принести ему эля. – Проклятые заложники! Мне пришлось построить несколько новых домов, чтобы было где их разместить. И кто, по-твоему, заплатил за постройку?