– Какое облегчение, не так ли, джентльмены? – Харролд со смешком уселся на стул, с бокалом бренди в одной руке и сигарой – в другой. – Леди очаровательны, но могут быть ужасно утомительными.
– Они ничего не могут с этим поделать, – провозгласил Стокем, затягиваясь и выпуская дым к потолку. – Их жизни не могут быть так же значительны, как наши. Кстати, превосходная сигара.
– Из Флориды, что в Соединенных Штатах, – объявил Харролд. – Возмутительно дороги, но ничего…
«Более горд ценой, чем истинным качеством сигары», – подумал Саймон.
– Все лучшее недешево, – согласился Стокем. – Отправился в магазин «Рокслиз» и сказал продавцу: «Послушайте, мне нужен норфолкский пиджак, и я заплачу за него никак не меньше двух фунтов!» Парень расстарался и показал мне пиджак из шерсти викуньи, а взял за него три фунта двадцать. – Стокем усмехнулся и откинулся на спинку стула, чрезвычайно довольный собой.
В Лондоне за такой пиджак с Саймона взяли два фунта, и цена показалась ему возмутительной, но сейчас он об этом не говорил. «Боже, этот вечер никогда не кончится!» – мысленно восклицал он время от времени.
– Но все-таки нам нужны женщины, не так ли? Они заботятся о наших нуждах, заботятся о том, чтобы наши дома были уютными убежищами, и воспитывают детей, – изрек Тафтон, вертевший в руках бокал с бренди.
– И наказывают их, – добавил Харролд, подмигнув Саймону. – Наслаждайтесь этими первыми месяцами, Шейл. Вам пока что не приходится беспокоиться из-за того, что из детской вот-вот прибегут ребятишки и станут вас отвлекать от дел.
Саймон с раннего детства понял: главное – не беспокоить отца, и это означало необходимость сидеть в детской и не шуметь за обедом. А также молчать, пока взрослые с ним не заговорят. То есть изображать из себя бумажную фигурку, которую можно снять с полки, полюбоваться и вернуть на место.
Но он никогда не оставался на полке. Иногда его искали часами, обычно – в лесу, а если они находились в Лондоне, то в зоопарке или в парке. Потом его возвращали домой, ругали и били, иногда – так жестоко, что синяки долго не сходили.
Слава богу, старшие братья исполнили свой долг и подарили отцу внуков, так что их род не прервется. Саймон никому и никогда не хотел бы такого детства, как было у него.
– Миссис Шейл не терпится стать матерью, – заметил он.
– Стоит отдать ей должное, – кивнул Тафтон. – Величайшая цель женщины, помимо необходимости быть утешением для мужа, – это рожать ему детей.
– Ну, у них есть и другие цели, – вставил Стокем со смехом. Остальные присоединились к нему, и Саймон вынудил себя усмехнуться.
– Как ни приятны леди, – заметил он, – но теперь, когда они удалились в гостиную, мы можем обсудить наши дела.
– Шейл, только не говорите, что вы ханжа, – пробурчал Харролд.
– Ничего подобного не может быть, – возразил Тафтон. – Видели, как он смотрит на свою жену? – Он тяжело вздохнул. – Напоминает мне те времена, когда мы с Дороти только поженились. Но это долго не продлится, Шейл.
Харролд утвердительно кивнул и что-то проворчал себе под нос.
– Я приму к сведению ваши советы, – откликнулся Саймон. Но он часто видел подобное среди людей своего круга: браки заключались как коммерческие соглашения. У его родителей был такой же. Продолжительная страсть – если такая страсть вообще существовала – казалась ему столь же невозможной, как вечный огонь. Ведь рано или поздно топливо выгорит, пламя погаснет, и останутся лишь холодные угли.
Но ведь были еще и Ева с Джеком. Впрочем, эти двое являлись исключением, а не правилом, и он, Саймон, никогда не ожидал для себя того же, что имели они. Он никогда не думал, что сможет найти женщину, которая будет бросать ему вызов – и одновременно дарить наслаждение до конца жизни. К тому же он состоял в «Немисис». Какая разумная женщина способна вынести его перевоплощения и постоянную опасность, которой он добровольно подвергал себя?
Когда же внутренний голос прошептал ее имя, Саймон притворился, что оглох. И тотчас же, стараясь обмануть себя, подумал: «Сейчас нужно обеспечить ее будущее и забыть о своем».
– Вы ведь видели мою жену, – проговорил Саймон. – Надеюсь, мы заслужили хотя бы малую толику вашего доверия.
– Превосходная женщина! – объявил Харролд. – И кажется, она во всем полагается на вас.
– О, так и есть. Нечего бояться, что у нее есть свои мотивы и свой интерес в нашем сотрудничестве.
– Хороший знак, когда мужчина – полный господин своей жены, – улыбнулся Тафтон. – Ведь если он не может править дома, то где же тогда способен править?
– Мне кажется, вы прекрасно правите на «Уилл-Просперити», – заметил Саймон.
– Там правят управляющие. – Стокем пыхнул сигарой. – Но на наших условиях, разумеется. От этого выигрывают все.
«Если не считать рабочих», – мысленно добавил Саймон.
– У вас там весьма необычная система… Платить жетонами вместо денег – это что-то новое.
– Идея пришла к нам, когда мы увидели, как работают американские шахты, – пояснил Харролд. – Пусть все они варвары, но никто не может отрицать, что некоторые тамошние миллионеры разбогатели очень быстро. Если можно получить двойной доход от того же количества рабочих, почему бы этим не воспользоваться? Они-то все равно ничего не поймут. Ведь все они – как животные. Деньги для них значения не имеют.
– Что бы они с ними делали? – хмыкнул Тафтон. – Допивались бы до бесчувствия? Рожали еще больше крикливых ублюдков? Так что наша система оплаты куда лучше для всех заинтересованных лиц.
– Когда я изучал управление на «Уилл-Просперити» и увидел новую систему оплаты, то просто онемел от восхищения, – сказал Саймон. – Подумайте, сколько людей в промышленности могли бы разбогатеть еще больше, если бы приняли на вооружение ваш метод! По правде говоря, это стало решающим фактором в моем замысле включить вас, джентльмены, в мои заморские предприятия. «Вот они, передовые люди!» – подумал я. – Саймон сделал глоток бренди и поморщился от неприятного вкуса. Харролд, возможно, заплатил и за него безумную цену. – Поверьте, джентльмены, мы все выиграем от нашего сотрудничества.
Наступило продолжительное молчание. Наконец Харролд сказал:
– Почему бы вам не присоединиться к дамам, Шейл? Нам с партнерами нужно кое-что обсудить.
Саймон оттолкнулся от стола и затушил сигару в аляповатой пепельнице.
– И опять вы показываете себя людьми исключительной мудрости. Я бы в чем-нибудь заподозрил вас, если бы не знал о вашей честности. Увидимся наверху. – С этими словами Саймон поклонился и вышел из комнаты с совершенно невозмутимым видом.
Примостившись на краю слишком туго набитого кресла, Элис незаметно принюхалась к крошечной рюмке с ликером. Такие рюмки раздали всем женщинам, как только они вошли в гостиную. Ликер разливали слуги с непроницаемыми лицами.