– Скоро уже приедем, – вновь обернулась ко мне Сун Ок, – немножко уже осталось. Ты счастлива, что едешь домой, Юн Ми?
– Да, – односложно говорю я, стараясь выглядеть воодушевлённо.
– Мама дома тебе столько вкусного приготовила! И твоё любимое пулькоги! (Пулькоги (сладкое мясо) – известное корейское блюдо из мяса. Готовится зажариванием его в сладком соусе. Пулькоги очень любят дети. – Прим. автора.)
– А… хорошо…
– Ты не рада?
– Почему? Рада. Просто я не помню, что такое пулькоги. Прости…
Сестра Юн Ми несколько секунд молчит, затем кивает и разворачивается в кресле, садясь прямо. Замечаю внимательный взгляд водителя такси, смотрящего на меня через зеркало заднего вида. Я отворачиваюсь и снова смотрю в окно.
За окном – современный город. Широкие улицы, высокие здания из стекла и стали.
Много магазинных витрин. Много ярких рекламных щитов. Много машин. Много людей на скутерах и небольших мотоциклах. Много больших автобусов. Много пешеходов. Короче говоря – мегаполис.
Машина въезжает на мост через широкую реку. Вдали, на горе, замечаю тонкий серый шпиль телевизионной башни с толстой нахлобучкой недалеко от верхушки.
Наверное, оттуда – потрясный вид на город… Нужно будет как-нибудь сходить, посмотреть…
Переезжаем мост, гора и телебашня скрываются слева за домами. Едем дальше. Дома потихоньку становятся ниже, дорога пошире… Водитель поворачивает направо, съезжая с автотрассы. Теперь путь пролегает по неширокой улице, вдоль которой, за каменными и металлическими заборами, выстроились в ряд невысокие, в два-три этажа, дома. Причём дома по степени своей крутизны идут вразнобой. Шикарные домики-коттеджи современного европейского дизайна спокойно соседствуют с домами попроще, а то и с постройками откровенно халупистого вида. Появилась лёгкая холмистость. Дорога «заиграла» вверх-вниз, вверх-вниз…
Когда такси забирается на верхушку холма, в окно видно уходящее вдаль море таких же небольших домиков, мимо которых мы сейчас едем. Похоже, это уже край города. Наконец сворачиваем налево, в проулок, и, заехав в какой-то малюсенький дворик, машина останавливается.
– При-еехали! При-еехали! – дурашливым голосом радостно прокричала Сун Ок, открывая дверь. – Юн Ми, выходи!
Послушно вылезаю из машины. В некоторой растерянности озираюсь по сторонам, не зная, что дальше делать.
– Юн Ми! Ты чего стоишь? А ну, давай, пошли! Мама уже, наверное, совсем заждалась!
Куда идти-то?
– Пойдём, пойдём! – позвала Сун Ок, направляясь к дверям в стене дома, в которой, кроме двери, не было больше ничего. Одна голая стена. До того, как меня позвала Сун Ок, я стоял к ней спиной.
Вздохнув, я пошёл за нею следом, зашёл в открытую ею дверь и попал в небольшую, слабо освещённую электрическим светом прихожую. Огляделся. Слева, у стены – аккуратный деревянный шкафчик с обувью, вешалка для одежды с тумбочкой-сиденьем под ней. Справа – стена. Вкусно пахнет едой.
– Ма-ма! Мы дома! – громко закричала Сун Ок, нагнувшись и стягивая с себя уличную обувь. – Мам! Юн Ми вернулась!
– Раздевайся! – скомандовала она, оглянувшись и увидев, что я просто стою.
Я расстегнул и снял с себя пуховичок, повесил на вешалку. Снял шапку, провёл ладонью по чуть вспотевшей голове, чувствуя, как коротенькие волосы колют ладонь. Сун Ок, не сняв уличной куртки, убежала куда-то вперёд, видно, к маме Юн Ми. Я не торопясь снял ботинки, аккуратно поставил на полочку в шкафчик. Надел стоявшие задниками ко входу розовые тапочки и, вздохнув, сделал несколько осторожных шагов по полу из светлого дерева, думая при этом об одной штуке, внезапно пришедшей мне в голову.
Сестры у меня нет. Поэтому обратиться к Сун Ок – «сестра», ничего сложного. Это не вызывает в моей душе антагонизма. Но как быть с мамой Юн Ми? Несомненно, мне следует называть её мамой. Но ведь у меня же есть своя, настоящая мама. Мысль о том, что я буду говорить чужой женщине «мама», мне неприятна. Такое чувство, словно я какое-то предательство совершу… И как быть?
– Юн Ми, доченька! Ты приехала! Я так тебя ждала! Бедная ты моя девочка!
Не успел я и, как говорится, «мявкнуть», как меня крепко сжали в объятиях. Дальше меня обнимали, целовали, прижимали, говорили, что я – «бледная», с синяками под глазами, отощавшая, уставшая… Короче, со мною делали всё то, что обычно делают женщины, встречая после разлуки своих детей. Я стойко переносил все тяготы, терпеливо ожидая окончания, поскольку у меня есть опыт подобных встреч. Не особо-то, в общем-то, эта встреча отличается от тех, которые устраивала мне на первом году учёбы моя мама, когда я, поступив в институт, заселился в общагу и стал редко появляться дома…
Сун Ок тоже приняла участие в «радости», слегка потискав и пообнимав меня. Но всё когда-то кончается. Наконец, мама Юн Ми выпустила меня из объятий.
– Мои дети дома, – улыбаясь, произнесла она, пальцами вытирая слезинки в уголках глаз, – теперь моё сердце спокойно. Пойдёмте, поедим вместе!
* * *
– Сун Ок, где твоя сестра?
– Мам, она пошла в Интернет. Я включила ей ноутбук. Она в нашей комнате.
– А-а, хочет посмотреть, что ей подружки написали?
– Ну-у, не знаю, удастся ли ей это…
– Почему?
– Ма, она забыла все пароли! Как она посмотрит, если не сможет никуда войти? Сидит, пытается вспомнить.
– Аджжж! У меня сердце кровью обливается, когда я на неё смотрю! Ты видела, как она держала палочки для еды? Так, словно впервые взяла их в руки?
– Да. Так странно…
– Вся моя радость уходит, когда я вижу Юн Ми такой… потерянной.
– Мам, доктор говорил, что может быть нарушение правильности движений. Помнишь, он назвал это моторикой? Может, с её пальцами это оно и есть? По её виду – она совсем палочками есть разучилась!
– Ох… Неужели это те последствия, о которых говорил доктор? И вкус у неё изменился. Сказала, что всё очень острое… А я ведь совсем чуть-чуть специй положила! Пулькоги, своё любимое, всего кусочек съела… А кимчхи вообще есть не стала… Как такое может быть? Что это с ней? Может, у неё живот от лекарств болит? (Кимчхи – блюдо корейской кухни, представляющее собой остро приготовленные квашеные овощи, в первую очередь пекинскую капусту. Кимчхи корейцы едят всегда и везде, как украинцы сало. – Прим. автора.)
– Мама, доктор сказал, что нужно подождать. Помнишь, она забыла, как ходить нужно? А сейчас нормально ходит. Всё вспомнила! И компьютер помнит, как с ним обращаться нужно. Просто память к ней медленно возвращается. Но она обязательно вернётся. Вот увидишь! Мама, пожалуйста, не беспокойся.
– Ох, Сун Ок, я так на это надеюсь. Но одной надежды мало. Я ей завтра сварю «здоровый супчик».
– Маа-а! Ну не надо!