– Что я должен помнить? Тебе позвонили, я подождал, пока поговоришь… – пробормотал он. – И вдруг лежу на земле.
Рута обладала не только зонной чуйкой. Ещё ей было дано распознавать ложь. Обычно она буквально кожей ощущала, лжёт человек или нет. И, как правило, не ошибалась. В этот раз ощущения уверяли, что Крайт сказал правду…
Пока длилась дорога к обиталищу Фершала, приступов беспамятства и неконтролируемой агрессии больше не случалось. Но радоваться было нечему – Крайта как подменили, он слабел прямо на глазах: вены, ногти, радужная оболочка глаз чернели, из носа и ушей периодически сочилась кровь, температура тела скакала, то кидая в озноб, то зверски лихорадя…
Мужчина ужасно сдал, практически не переставал сопеть и кашлять. Но хуже всего становилось, когда он отхаркивал чёрную маслянистую жидкость.
Последний отрезок пути Рута фактически тащила Крайта на себе; его ноги отказывались двигаться, их то сводили судороги, то сковывало онемение.
Но всё же удача не оставила Руту, и добраться удалось раньше, чем он окончательно вырубился…
– Твоя мать скромно умолчала, что он, – Фершал, выглядывающий через окошко, сверлил взглядом изнемогающего Крайта, – почти что труп.
Морщинистая физиономия старика выглядела ужасно недовольной, будто ему подсунули гнильё вместо обещанного свежачка.
– Ему стало худо уже по дороге, – объяснила девушка.
Фершал посмотрел вверх, помолчал, думая о чём-то своём, и, видимо, согласившись со своими же соображениями, кивнул.
– Может, наконец впустишь нас? – со злостью спросила Рута. Ей-то без разницы, но начинался дождь, и вдобавок ко всем невзгодам Крайту не стоило ещё и вымокать. Хотя ему, обессиленно застывшему на влажной глине под ногами Руты, похоже, уже просто всё равно. Он выпустил нить реальности и впал в прострацию.
– Я бы впустил, но безопасность превыше всего! – пафосно заявил Фершал.
– Прекрати паясничать, эскулап чёртов! – Рута размахнулась и ударила кулаком в небольшое круглое оконце, забранное решёткой.
– Э, э! – отшатнулся Фершал. – Ты полегче, водяница! Притащила беспамятного, да ещё и заразного, а теперь хочешь, чтобы я его запросто взял и впустил? Тебе знакомо слово «карантин»?
– Хренотин! – разъярённо пнула она железный лист входной двери жилища целителя.
– Ещё раз прикоснёшься к моему дому, ласту оторву!
Не дожидаясь реакции на членовредительское предостережение, старикан отпрянул от оконца и канул во тьме неосвещённого коридора, который, насколько Рута помнила, начинался сразу за дверью.
Если бы она не была родом из своего клана, то промокла бы до нитки и начала мёрзнуть. Она же, наоборот, с каждой минутой испытывала нарастающий жар, закипая от гнева. Сцепив зубы, Рута присела под стенку, сдвинула и переместила тело Крайта так, чтобы его голова оказалась на её коленях, наклонилась и прикрыла собой вместилище неразгаданных тайн и незаполненных кроссвордов памяти. Дождь взрос в ливень и напористо усиливался… Вот так она и сидела на жирной грязище рядом с закрытым входом, поддерживая голову Крайта так, чтобы он ненароком не захлебнулся.
Девушка не знала, сколько прошло времени с момента, когда Фершал удалился от окна во входной двери. И к моменту, когда дверь вдруг со скрежетом открылась, а целитель вышагнул из своего жилища наружу, возможно, миновала целая вечность. Но, возможно, минута.
– Бери его за руки! – услышала Рута над ухом.
Подняв глаза, она с трудом признала Фершала в фигуре, облачённой в защитный комбинезон и шлем… Сейчас у неё совсем не оставалось сил, чтобы использовать хоть частицу абнормальных способностей, которые имелись у зонорожденной в арсенале. И если бы не льющийся с небес дождь, у неё не осталось бы даже обычных физических сил на то, чтобы подняться. Но дружественная ей стихия помогла выдержать, не сломаться окончательно, подпитала энергией движения…
– Пока он побудет здесь, – сказал Фершал, не снимая шлема.
Они, все трое, уже находились внутри. Неся бездыханное тело Крайта, старик и девушка миновали коридор и добрались в круглый зал.
– Когда ты… осмотришь его?.. – едва слышно, в два приёма, выдохнула изнурённая Рута.
– Скоро, скоро! Но сначала я осмотрю тебя. Ты в отличие от своего друга выглядишь получше, и шансов выжить у тебя чуток побольше.
– Ладно. – Она легко согласилась, так как прекрасно понимала, насколько велик шанс на то, что заразилась неведомой хворью. Как-никак, много и долго контактировала с Крайтом, во всех смыслах. – Только быстрее займись им.
– Рута, лапочка, в моём деле нельзя спешить, не хочу людей смешить, – поучающе произнёс Фершал. Сквозь шлем голос его звучал приглушённо, но сарказм защитный комплект отфильтровывать не умел…
Она молча начала стягивать с себя одежду и амуницию. Бесполезно спорить со старым психом, для которого первоочерёдны только его собственные умозаключения.
– С тобой всё в порядке, – заключил целитель после осмотра. – Либо инфекция искусно прячется, и не в моих силах обнаружить её, – добавил он. – И ты встретишься со смертушкой раньше, чем я. Если что, передай ей, что меня не дождётся!
Рута покачала головой – слова врачевателя её скорей уязвили, чем обнадёжили. Но сейчас она не винила его – Фершал повидал столько болезней и смертей, что для него они стали самими собой разумеющимися. Кроме собственных, явно.
– Теперь я займусь твоим другом! – наконец провозгласил старикан и потёр ручками.
– Я могу чем-то помочь? – задала Рута вопрос по существу. Ей всё-таки физически стало намного лучше, когда появился проблеск света в сплошной черноте. И хотя на серьёзные задействования чуйки она вряд ли решится пока что, однако исполнить роль опытного ходока по Зоне – это без проблем.
– Естественно! – Старик достал из-под стола раритет – толстенную замусоленную книгу. – Даже более того, гордись, без твоей помощи я попросту не обойдусь.
– Что надо делать? – торопилась перейти к конкретике девушка.
– Хабарчика поднабрать. «Изумрудные хлопья», немножко, десятка штучек хватит. – Сверившись с раскрытым фолиантом, он продолжил: – Без них проблематично вернуть память. А ты же хочешь, чтобы твой дружок всё вспомнил?
Фершал отложил книгу и направился к полке с колбами и ретортами, заполненными жидкостями и вязкими субстанциями разных цветов.
– Да, хочу, но не меньше этого хочется, чтобы он жил, а не умер.
– Я предусмотрел сентиментальный вариант, что тебе от него не только информация надобится, посему не плачь, красна девица. Погружу-ка я добра молодца в зависон. – Он достал с полки колбу, наполненную чем-то синим. – Пока ты будешь сталкерить за «хлопьями», он погодит помирать, а я тем временем его подробненько осмотрю-ощупаю. Напоминать тебе, где ближайшее охотничье угодье, в котором можно взять хабар, думаю, не надо…