– Однако ведь шантажист же не требует денег, – заметила старая дама. – Во всем этом нет никакого смысла!
Не успела она произнести эти слова, как ей в голову сама пришла неожиданная мысль. Однако леди Камминг-Гульд отказывалась в это верить. Этого не могло быть… это было предательством. Она делала именно то, чего добивался этот негодяй… она пошла у него на поводу!
– Полная ерунда! – громко произнесла она вслух.
Томас не стал спорить. Они еще немного поговорили, и он откланялся. Но даже после того, как полицейский ушел, Веспасия продолжала думать об их разговоре. Она чувствовала себя очень несчастной и провела долгий вечер в полном одиночестве.
Пока Питт общался с Веспасией, Шарлотта на своей кухне наливала чай Телману, который зашел в надежде на то, что его начальник уже вернулся домой. Судя по выражению лица инспектора, ему было, с одной стороны, неудобно, а с другой – приятно, что Томас где-то задержался и единственными слушателями его рассказа оказались Шарлотта и Грейси.
Сэмюэль с благодарностью отхлебнул чаю и расслабился. Было бы здорово снять ботинки – его ноги просто горели, – как это сделал бы Питт, но это было бы уже слишком.
– Ну, и?.. – нетерпеливо произнесла Грейси, наблюдая за мужчиной от умывальника. – Вы ведь заявились не за тем, штоб чаи здеся распивать?
– Я пришел переговорить с мистером Питтом, – ответил полицейский, стараясь не встречаться с ней глазами.
Мисс Фиппс с трудом сохраняла спокойствие. Шарлотта видела ее нетерпение: худая грудь девушки вздымалась, когда она пыталась сделать глубокий вдох.
Рыже-белый кот Арчи прошел через всю кухню, нашел себе местечко перед плитой и уселся.
– То есть вы не верите, шо мы усе ему передадим? – тихо спросила служанка.
Телман повернулся к ней, почти полностью забыв о хозяйке дома. Сама мысль о том, что Грейси думает, что он ей не доверяет, была ему крайне неприятна. Видно было, как он борется с самим собой.
Но горничная не собиралась помогать ему. Она ждала, сложив руки на груди, и на ее худом лице было написано нетерпение.
– Дело не в доверии, – произнес наконец Сэмюэль. – Просто дело идет о расследовании полицией серьезного преступления.
На несколько мгновений Грейси задумалась, а потом вдруг предложила:
– Вы, наверное, хочете покушать?
Такого вопроса инспектор не ожидал – он думал, что она начнет спорить с ним или как-то еще покажет свой характер. Удивленный мужчина быстро поднял глаза на девушку.
– Ну, так хочете или нет? – настаивала Грейси. – Вы шо, язык проглотили, шо ли? – произнесла она голосом, полным сарказма – Ведь енто ж не полицейский секрет?
– Конечно, я голоден! – ответил Сэмюэль и густо покраснел. – Я весь день провел на ногах.
– Следили за бедняжкой хенералом Балантайном, да? – задала Грейси новый вопрос, тоже не обращая внимания на Шарлотту. – Да уж, нелегкая это работенка! Ну, и куды ж он нынче ходил?
– Сегодня я за ним не следил, – ответил полицейский. – И вообще, следить за ним теперь незачем.
– Так шо ж он, ничего не сделал? – уточнила служанка. – Я, правда, всегда так думала! – объявила она и чихнула.
Телман молчал. Было видно, что его неловкость только увеличилась. Наблюдая за ним, миссис Питт поняла, что он испытывает чувства, которые раньше были ему незнакомы. Все его идеалы были поставлены под сомнение, и оказалось, что не все они соответствуют действительности. Видимо, ему пришлось изменить свое мнение о ком-то – скорее всего, как раз о генерале Балантайне, – а может быть, и о целой группе людей, которые раньше были для него общей массой, а теперь превратились в отдельных личностей. Всегда больно расставаться со своими заблуждениями – по крайней мере, вначале, даже если человек сам хочет с ними расстаться. Только через какое-то время после этого к нему приходит долгожданная свобода.
Шарлотте было жаль инспектора, а вот сам он совсем не ожидал от нее сочувствия. Иногда миссис Питт вспоминала те времена, когда впервые встретила своего будущего мужа и он открыл ей совсем другой мир, полный людей, которые тоже любили и мечтали, тоже могли испытывать страх, одиночество и боль. И хотя причины для этого у них могли отличаться от причин, по которым бывало плохо самой Шарлотте, чувства их были абсолютно такими же. До того момента она почти не обращала внимания на простых людей – мужчин и женщин – на улицах: они были для нее скорее толпой, чем отдельными личностями, такими же уникальными, как и она сама, со своими жизнями, полными таких же происшествий и чувств, как и ее собственная. Позже ей было очень больно признаться самой себе, как она была слепа в своем эгоизме. Шарлотта ненавидела себя за это, и даже сейчас, по прошествии стольких лет, ей было неприятно об этом вспоминать.
И вот теперь она наблюдала смятение на лице Телмана, его опущенную голову и костистые руки, которые он положил перед собой на стол, рядом с чашкой чая, поданной ему Грейси.
В заднюю дверь прошел черный кот Ангус: он уселся так близко к Арчи, что тому пришлось подвинуться. Устроившись, Ангус стал умываться.
– Ежели хочете, я могу предложить копченую селедку, хлеб и масло, – прочистила горло горничная, даже не оглянувшись на Шарлотту, чтобы получить ее разрешение. Сейчас главным для нее было получить информацию, а для этого все способы были хороши и никаких дополнительных разрешений не требовалось.
Гость заколебался, однако понял, что чувствует себя гораздо более голодным, чем ему казалось.
Грейси пожала плечами и взяла дело в свои руки, как она это делала с семилетним Дэниелом. Она достала глубокую сковороду, поставила ее на плиту, налила в нее воды и отправилась за сельдью.
– Я ее сварю, – сказала она инспектору через плечо. – Не собираюсь разводить грязь с жаркой. Да и в любом случае, вареная она гораздо нежнее. – С этими словами служанка скрылась в леднике.
Сэмюэль смущенно посмотрел на хозяйку дома.
– Не стесняйтесь, мистер Телман, – произнесла та с теплотой в голосе. – Я очень рада, что вы наконец выяснили, что генерал Балантайн не убивал Джосайю Слинсби. Спасибо, что вы мне об этом сказали.
Полицейский прикусил губу. Он все еще никак не мог разобраться в своих ощущениях.
– Кажется, он хороший человек, миссис Питт, и хороший солдат. Я говорил с несколькими людьми, которые служили под его командованием. Все они очень его уважают… более того… испытывают к нему привязанность… даже любят. – Все это инспектор произнес с явным усилием, и в его голосе звучало удивление.
Шарлотта почувствовала, что улыбается от облегчения. Для нее это было не новостью, но ей было важно, чтобы Телман сам пришел к осознанию этого. Выражение лица инспектора умилило ее.
Грейси вернулась с большой селедкой и, не обращая на них никакого внимания, бросила ее в кипящую в сковороде воду. Обе кошки мгновенно насторожились и дружно подошли к плите. Затем мисс Фиппс достала из деревянного короба большую буханку хлеба. Отрезав от ее края несколько кусков, она намазала их маслом и разложила на тарелке, а потом наполнила водой чайник и поставила его на огонь. Она вела себя так, как будто была в кухне одна.