– Вы полагали, что денег, направляемых в приют, было недостаточно, – продолжил задавать вопросы Питт. – Вас не беспокоило, что деньги могли использоваться не по назначению или оседать на частных счетах?
– Нет, – ответил Балантайн. – Я не знаю, что конкретно меня беспокоило, но мне казалось, что за детьми недостаточно хорошо ухаживают.
– И вы решили переговорить с Каделлом… А почему именно с ним?
– Мне показалось, что он этим заинтересуется и обсудит этот вопрос с тем, кто всем там заправляет… с мистером Хорсфоллом.
– Я сам ездил в этот приют, – признался суперинтендант, – и лично просмотрел все бухгалтерские книги. Они в безукоризненном состоянии.
– В этом я никогда не сомневался, – немного резко сказал генерал. – Я и в мыслях не имел никакого мошенничества… Просто это их нежелание просить еще денег, чтобы лучше заботиться о детях в приюте… Мне казалось, что дети могут недоедать… или что им может быть холодно…
– Я видел этих детей, – ответил Питт. – Они были чисто и хорошо одеты и выглядели абсолютно здоровыми.
– Тогда, значит, я ошибался, – пробормотал Балантайн с озадаченным видом. В голосе его звучало недоверие: он явно не хотел расставаться со своей убежденностью.
– А почему вы решили, что там что-то не так? – Теперь уже была очередь Томаса удивляться. Он слишком уважал генерала, чтобы вот так легко отмахнуться от его сомнений, даже если они на первый взгляд не имели под собой никаких оснований.
– Я достаточно часто бываю в Кью и хорошо представляю себе размеры заведения и то, сколько воспитанников оно может вместить. – Теперь отставной военный выглядел хмурым. – И совсем не понимаю, как они могут обеспечивать детей всем необходимым на те деньги, которые у них имеются. Мне казалось, что их… слишком мало, что ли. – Он слегка приподнял одно плечо. – И я совершенно не понимаю, почему они не просят об увеличении дотаций.
– Вы занимались этим один? – Питт подумал о других членах комитета из клуба «Джессоп». Невозможно было представить себе, как приют для сирот может быть связан с шантажом и смертями.
– Не совсем так, – как-то очень печально ответил генерал. – Я поднял этот вопрос на нашей общей встрече. Корнуоллис посчитал, что я ошибаюсь. Но ведь он привык к морской пище, а это не одно и то же. – Балантайн пожевал губами. – Она далека от идеала… особенно когда речь идет о детях. Мне показалось, что Каделл был единственным, кого это заинтересовало.
– Понятно, – ответил Томас и вдруг почувствовал колоссальное разочарование. Хотя на что он рассчитывал? Во всей этой истории не было и намека на мотив, достаточный для шантажа и убийства. – Благодарю вас, генерал, за то, что уделили мне время. Наверное, мне стоит забыть обо всем этом.
– Вы имеете в виду приют в Кью? – спросил Брэндон.
– Нет… не это. Я имею в виду возможную связь между приютом и попытками шантажа со стороны Каделла или его самоубийством. Даже если вы правы в отношении приюта, то мотивом это сложно назвать.
– А вы что, думали, это и есть мотив? – Было видно, что генерал искренне удивлен.
– Не знаю. Но это единственное, что объединяет всех вас, хотя сейчас я понимаю, что мы говорим о формальном членстве в комитете, а не об отношении к своим обязанностям.
– А что же случилось с настоящим Альбертом Коулом? – вспомнил вдруг Балантайн.
– Этого я не знаю. Мы будем продолжать искать его. – Питт протянул ему руку. – Спасибо вам. Надеюсь, что больше я вас не побеспокою.
Хозяин дома ответил Томасу теплым рукопожатием, но больше ничего не сказал.
На улице уже сгустились теплые сумерки. Полицейский отправился домой, однако ему никак не удавалось избавиться от простых и тривиальных вопросов, которые мучили его все последние дни и не давали почувствовать удовлетворение от выполненной работы.
«Найдите Альберта Коула! – приказал Питт Телману. – Живым или мертвым, но найдите. Если он жив, выясните, что заставило его убраться из пансиона, где он жил, и с Линкольнз-Инн-филдз; если он мертв, выясните, как он умер: естественной смертью или же ему помогли. Если его убили, то выясните, кто, как, когда и за что. И где».
На это Сэмюэль саркастически поинтересовался, зачем Томас мотался в Кью и какая связь может быть между приютом, который очень эффективно управляется, и всем тем что произошло.
Суперинтендант ничего не мог ответить на этот вопрос и велел помощнику заняться поисками. Сам же он занялся выяснением передвижений Каделла. Мог ли тот перевезти тело Слинсби из Шордича на Бедфорд-сквер сам, а если нет, что было наиболее вероятным, то кто ему в этом помог? Томас рассказал Телману о своем намерении посетить вдову Каделла и переговорить с его камердинером и кучером. Возможно, это даст хоть какие-то результаты.
Сэмюэль серьезно отнесся к приказу и, говоря откровенно, с удовольствием взялся за его исполнение. Он считал, что негоже заканчивать расследование дела самоубийством: слишком много вопросов в этом случае оставалось без ответа. Так они никогда не смогут узнать, что заставило такого человека, как Лео Каделл, рискнуть всем, что у него было, – а было у него совсем немало: богатство и счастье, которые Телману и не снились… Хотя последнее время инспектору тоже стало сниться счастье, и сама мысль об этом заставила его густо покраснеть.
Однако от него никто не требовал анализа психологии преступника – его делом было добывать материальные улики и выяснять конкретные детали произошедшего. А розыск Альберта Коула был как раз частью этой работы. Поэтому полицейский с большим рвением занялся новым розыском.
Сам же Питт решил выяснить, как тело Слинсби попало из Шордича на Бедфорд-сквер и, самое главное, кто его туда перевез? Начал он, естественно, с Каделла. Но так как Каделл был мертв, он потерял защиту Форин-офис, которой пользовался при жизни, и Питт легко смог проследить его передвижения накануне того дня, когда было обнаружено тело. В тот день Лео находился или в министерстве, или на различных встречах с представителями немецкого посольства. В то самое время, когда Слинсби и Уоллес дрались в Шордиче, Каделл беседовал с самим германским послом.
Как и любой другой на его месте, он мог бы попасть в Шордич очень рано утром, но только в том случае, если кто-то третий убрал тело Слинсби с улицы, где тот был убит, и спрятал его в надежное место, которое было известно Каделлу. Предположить такое было очень сложно. Ведь в этом случае убийство Слинсби должно было быть спланировано заранее, и Уоллес должен был быть в заговоре с Каделлом. Причем получалось, что все это было затеяно только из-за того, что Слинсби был похож на Коула.
Да и откуда Каделлу было знать такого бандюгу, как Уоллес?
Суперинтендант пошел быстрее, лавируя на тротуаре между толпами покупателей, клерков, посыльных и зевак. Надо еще раз встретиться с Уоллесом и допросить его, а то ведь скоро суд, после которого его, скорее всего, казнят. Почему убийца не признался, что это он переместил тело, когда его допрашивал Телман? Для его приговора это не имеет никакого значения: убил ли он Слинсби в случайной драке или заранее все продумав, его в любом случае ждет виселица.