– Почему?

– Потому что оба искусственные, а точнее, синтетические.

– Я не синтетический, – обиделся Гагагав, – я единственный и неповторимый.

– Лучше б ты был шерстяным, а то я буквально пухну от голода… Постойте! – заметив вокруг жемчужные россыпи звёзд, всполошилась Моль. – А где мы?

– А как ты думаешь? – с усмешкой посмотрел на неё Гагагав.

– Нет, неправда. Это сон, сон… мираж, – Моль протёрла лапками глаза и потрясла головой. – Мы так не договаривались! Немедленно, сию минуту, отвезите меня обратно – в детский сад, в мой родной картонный ящик.

– Ещё чего, – дружно рассмеялись Медвежонок и Гагагав.

– Но вы… вы же не взяли для меня в дорогу ничего съестного.

– Мы и тебя тоже не брали, – заметил Гагагав.

– Ты летишь, это самое… «зайцем», – пошутил Медвежонок.

– Я обречена! Я погибла! – трагически воздев крылышки, запричитала Моль. – Всё! Меня ждет мучительная голодная смерть.

Но тут её внимание привлекло маленькое небесное тело, словно вывязанное из толстых шерстяных ниток. Оно манило к себе, как летом манят бабочек яркие душистые цветки. У Моли загорелись глазки, она жадно сглотнула слюну, расправила свои блеклые крылышки и решительно выпорхнула из ракеты.

– Куда ты?! – закричал Медвежонок.

– Вернись! – бросив штурвал, устремился вслед за беглянкой Гагагав.

Став неуправляемой, ракета сделала несколько замысловатых виражей и перевернулась. Медвежонок вывалился из неё и кувырком полетел в чёрную космическую пустоту.

Гагагав легко догнал Моль, сгрёб её в охапку и уже хотел было повернуть назад, но вдруг почувствовал, как неведомая сила стала притягивать его к странному небесному телу, похожему на шерстяной мяч. «Мяч» начал медленно поворачиваться, и гусепёс увидел, что вместе с Молью несётся в объятия толстенького чёрного человечка в вязаной шапочке. Толстячок злорадно хихикал и, потирая пухлые ручки, приговаривал:

– Кто ко мне попал, тот навсегда пропал, хи-хи-хи… Отсюда вам уже не выбраться, хи-хи-хи, никогда и ни за что.

– А ты кто такой?

– Я? – округлил злые глазки толстяк и хрипловатым голосом запел:

Я Чёрный Карлик – и горжусь,

Что никого на свете не боюсь.

Я тут верчусь, я тут кручусь

И абсолютно не свечусь.

Я – Чёрный Карлик – живая планета.

Злей меня никого в мире нету,

И хитрей, и жадней, и подлей.

Я не вру – клянусь шапочкой моей!

Чёрный Карлик противно захихикал, и, сделав несколько неуклюжих танцевальных движений, продолжил свою песню:

Я нагоняю страх и жуть!

Вам страшно, ну хотя б чуть-чуть?

Я искажаю суть, я искривляю путь,

И от меня не улизнуть.

Единственный и неповторимый с притихшей Молью под мышкой все быстрее приближался к отвратительному космическому толстяку. Гагагав отчаянно махал широкими гусиными крыльями, пытаясь сопротивляться силе, которая явно влекла его в какую-то ловушку.

– Хи-хи-хи… – трясся в кудахтающем хихикании Чёрный Карлик. – Даже самый быстрый во всей вселенной свет не может от меня удрать.

Для наглядности он выплюнул яркий пучок света, который тут же вновь исчез в его пасти.

А тем временем изголодавшаяся Моль примостилась на макушке у Чёрного Карлика и с завидным аппетитом принялась уплетать его вязаную шерстяную шапочку.

– Э-э, что ты там делаешь? Кыш! Брысь! – замахал коротенькими ручками Чёрный Карлик, пытаясь согнать с шапочки прожорливую пленницу, но та вцепилась в неё всеми своими лапками и продолжала грызть с утроенной жадностью, громко чавкая и причмокивая от удовольствия.

«Что же теперь будет? – размышлял сидевший рядом с Молью Гагагав. – Ведь если до утра мы не привезём в детский сад звезду, то новогодний праздник у ребят будет испорчен… Надо отсюда выбраться. Во что бы то ни стало!..»

Гагагав вскочил, вновь энергично заработал крыльями и даже длинными ушами, но по-прежнему продолжал оставаться на месте.

– Такое впечатление, будто меня привязали, – в недоумении пробормотал он.

– И у меня тоже, – ни на секунду не выпуская изо рта толстую шерстяную нить, призналась Моль.

С невероятной скоростью к Чёрному Карлику приближалось какое-то яркое облачко, и вскоре мимо пленников пронеслась комета, за которой тянулся пышный светящийся шлейф.

– Эй! Помогите нам, спасите!.. – призывно замахал крылом Гагагав.

В то же мгновение рука Чёрного Карлика дотянулась и крепко сдавила ему шею. Вместо слов бедный Гагагав издал только хрипящий звук.

Дед Мороз собирается на пенсию

Дед Мороз нервно расхаживал под ёлкой, приговаривая:

– Всё – ухожу на пенсию! Ухожу, ухожу… Празднуйте Новый год без меня, без подарков, без нарядной ёлки.

– Ну что ты, дедуля, так разволновался? – попыталась успокоить его Снегурочка. – Шубу я тебе заштопала, валенки «Антимолью» обработала, все новогодние игрушки, если не считать одной разбитой, на ёлке уже развешены.

– Да как же не волноваться! Скоро светать начнёт, детишки на утренник пожалуют, а их всё нет и нет. Как сквозь землю провалились, то есть… совсем наоборот, улетели… Ну, кто мне скажет, почему их до сих пор нет?

– Кого? – спросил задремавший было Слонёнок.

– Да Медвежонка и этого, который с ним за звездой полетел – единственного и неповторимого.

– Гагагава, – подсказала внучка.

– Вот именно. Может, заплутали они в космических далях? – Дед Мороз пристально посмотрел в окно. – Там же этих звёзд, планет, комет – видимо-невидимо… А может, другая какая беда с ними стряслась? А мы сидим тут, маемся и ничем помочь не можем!

– И зачем только мы их в этот космический полет отпустили? – печально вздохнули бельчата.

А зайчата добавили:

– Надо было никому никуда не лететь, а вместо звезды-верхушки – морковку на ёлку водрузить. Она такая красивая!

– Ага, и капусту, и огурец, – не без ехидства проговорил Дед Мороз. – У нас тогда не новогодняя ёлка была бы, а праздничный винегрет.

– А может, дедуль, ты разбившуюся звезду попытаешься склеить? – предложила Снегурочка. – Осколки мы её сейчас все соберём.

– Чем же я их склеивать буду? Суперклеем, что ли? К тому же, этих осколков, посмотри, что звёзд на небе. А виноваты во всём бельчата. Эх, всыпать бы вам, шкодникам, по первое число! И так забот полон рот, а вы ещё добавили…