Ах, если бы все это было только сном. Но нет: несомненно, именно я, Сьюки Стакхаус, официантка и телепат, сидела на ветке посреди леса среди ночи, вооруженная лишь перочинным ножиком.
Движение прямо подо мной. Из леса выскользнул мужчина. С руки у него свисал длинный шнур. О Господи! Хотя луна уже почти поднялась, голова мужчины упорно оставалась в тени, и я не могла понять, кто это был. Он прошел под деревом, не заметив меня.
Когда он скрылся из вида, я осмелилась вдохнуть. Как можно тише я спустилась с дерева и направилась через лес к дороге. Дорога займет некоторое время, но может, мне удастся остановить какую-нибудь машину. Потом мне пришло в голову, насколько редко используют эту дорогу. Возможно, лучше было бы попытаться пройти через кладбище к дому Билла. Я подумала о ночном кладбище, об ищущем меня убийце и содрогнулась.
Но пугаться еще больше было совершенно бессмысленно. Мне надо было сосредоточиться на том, что происходило здесь и сейчас. Я двигалась очень медленно, внимательно осматривая места, куда я ставила ноги. Если я упаду здесь, то наделаю шума, и он мгновенно окажется здесь.
Ярдах в десяти к юго-востоку от дерева, на котором я пряталась, я наткнулась на мертвую кошку. На ее горле зияла рваная рана. В лунном свете я не могла сказать даже, какого цвета была кошка, но темные пятна вокруг маленького трупа были, несомненно, кровью. Еще в пяти футах я увидела Буббу. Он был то ли мертв, то ли без сознания. Довольно сложно определить правильно, если дело касается вампира. Но в нем не торчал кол, голова его была на месте, так что я понадеялась, что он лишь без сознания.
Наверное, кто-то подсунул Буббе кошку, накачанную наркотиками. Кто-то, кто знал, что Бубба меня охраняет, и что он не откажется от кошачьей крови.
Я услышала хруст позади. В мгновенье ока я скользнула в тень ближайшего дерева. Я была взбешена и перепугана, и мне хотелось знать, переживу ли я эту ночь.
У меня не было ружья, но у меня было собственное оружие. Я закрыла глаза и попыталась достичь его мозг.
Сплетение темного, красного, черного. Ненависть.
Я содрогнулась. Но это было неизбежно, в этом была единственная защита. Я полностью опустила защиту.
В мою голову хлынули образы, от которых мне стало дурно, которые ужаснули меня. Дон, которая просит кого-то, чтобы ее ударили, а затем видит, что у него в руках один из ее чулков, он пропускает его сквозь пальцы, готовясь затянуть на ее шее. Мимолетное видение Маудет, обнаженной и умоляющей. Женщина, которую я никогда не видела, сидит ко мне обнаженной спиной, покрытой синяками и ссадинами. И бабушка — моя бабушка — на нашей родной кухне, яростно сражающаяся за свою жизнь.
Меня парализовало от шока, от ужаса. Чьи же это были мысли? Я увидела детей Арлена, играющих на полу моей гостиной, увидела саму себя, хотя я и не была похожа на то, что привыкла видеть в зеркале. В моей шее зияли огромные дыры, я была развратной, на моем лице играла многозначительная усмешка, и я зазывающе поглаживала внутреннюю поверхность своих бедер.
Я была в мозгу Рене Леньера. И именно так он видел меня.
Рене был сумасшедшим.
Теперь я поняла, почему никогда не могла отчетливо прочитать его мысли. Он держал их в тайнике, в такой части мозга, где мог прятать их, отделив от своего сознания.
Сейчас он видел некие очертания за деревом, и они напомнили ему очертания женщины.
Он видел меня.
Я помчалась на запад к кладбищу. Я не могла больше слушать его мысли, поскольку моя голова была занята бегом, тем, как обогнуть препятствия в виде деревьев, кустов, поваленных стволов, лужиц, где скапливался дождь. Мои сильные ноги отталкивались, руки вздымались, дыхание звучало подобно волынке.
Я вырвалась из леса и оказалась на кладбище. Старейшая часть кладбища лежала дальше к северу, по направлению в дому Билла. Там были лучшие местечки, чтобы укрыться. Я неслась над современными надгробиями, почти не касаясь земли, зная, что попытки спрятаться бесполезны. Я перепрыгнула через бабушкину могилу, земля была еще сырой, могильного камня не было. Ее убийца преследовал меня. Я обернулась, чтобы посмотреть, насколько он близко, и в лунном свете я увидела растрепанную голову Рене, настигающего меня.
Я сбежала по склону углубления, в котором расположилось кладбище, затем стала подниматься по противоположному. Решив, что между мной и Рене оказалось достаточное количество надгробий и памятников, я нырнула за высокую гранитную колонну, увенчанную крестом. Там я и замерла, стараясь слиться с холодной твердыней камня. Мне пришлось прикрыть рот ладонью, чтобы приглушить звук, с которым легкие пытались насытиться кислородом. Я достаточно успокоилась, чтобы попытаться прислушаться к Рене, но его мысли были настолько спутаны, что не поддавались пониманию, кроме ярости, которая его охватила. Затем предстало одно четкое видение.
— Твоя сестра, — закричала я. — Жива ли еще Синди?
— Сука! — заорал он, и в эту секунду я осознала, что первой погибшей женщиной оказалась сестра Рене, которой нравились вампиры, та, которую, по словам Арлены, Рене все еще время от времени посещал. Рене убил Синди, свою сестру-официантку, когда на ней еще была белая с розовым форма официантки больничного кафетерия. Он удушил ее лямками фартука. И занимался с ней сексом, уже после того, как она умерла. «Она пала столь низко, что не станет возражать даже против собственного брата», — думал он, насколько он вообще был способен думать. Любая, кто позволила вампиру сделать с собой это, заслуживает смерти. Он спрятал ее тело от стыда. Другие не были его плотью и кровью, и позволить им остаться лежать было нормально.
Меня затягивало в больной мозг Рене, как щепку затягивает в водоворот, это потрясло меня. Когда я вернулась в свой мозг, он напал на меня. Он изо всей силы ударил меня по лицу и рассчитывал, что я упаду. Удар сломал мне нос и причинил такую страшную боль, что я почти отключилась, но устояла. Я ударила в ответ. Недостаток опыта сделал мой удар неэффективным. Я просто шлепнула его по ребрам, он хрюкнул, и в следующую секунду нанес мне еще удар.
Его кулак сломал мою ключицу. Но я устояла на ногах.
Он не знал, насколько я сильна. При свете луны я видела, насколько он удивлен тем, что я пытаюсь сопротивляться, и я мысленно поблагодарила кровь вампиров, которая оказалась во мне. Я подумала о своей отважной бабушке и набросилась на него, схватила за уши и попыталась стукнуть головой о гранитную колонну. Его руки пытались схватить мои и оттянуть их, чтобы ослабить хватку. Наконец, это ему удалось, но по его глазам я поняла, что он удивлен и теперь начеку. Я попыталась бросить его на колени, но он опередил меня, изогнувшись так, чтобы увильнуть от меня. Пока я потеряла равновесие, он подтолкнул меня, и я с грохотом рухнула на землю.
Тогда он оседлал меня. Но во время нашей схватки он потерял свой шнурок, и, держа меня одной рукой за шею, второй он пытался нащупать свое избранное орудие. Моя правая рука оказалась пригвождена, но левая была свободна, и ей и била и царапала его. Ему приходилось не обращать на это внимания, приходилось искать свой шнурок, который являлся частью ритуала. Моя рука наткнулась на знакомый предмет.