– Любой раненый, независимо от тяжести ранения, имеет право на эвакуацию на тот берег, – твердо ответил Гродов. – Надо будет попросить, чтобы вместе с пополнением сюда направили хотя бы одного фельдшера и четверых санитаров. С расширением плацдарма нам придется оборудовать где-то здесь, неподалеку от реки, лазарет. Раненых румын нужно будет переправить через Дунай вместе с остальными пленными. Кстати, сколько их набирается?
– Вместе с теми, что остались на вашем опорном пункте, около семидесяти.
Гродов улыбнулся и покачал головой. Результаты превосходили все его ожидания. Теперь, главное, было дождаться возвращения разведгруппы, связаться со штабом флотилии и попросить, буквально потребовать подкрепления. Он понимал, что с теми силами, которые у него есть, ни расширять плацдарм, ни удерживать его после того, как румыны придут в себя и перебросят к мысу полк пехоты, да напустят на его позиции штурмовую авиацию, – он не в состоянии.
– В радиусе двух километров ни укреплений, ни войск противника нет! – еще издали прокричал Владыка, понимая, что на счету у комбата сейчас каждая минута. Он все еще прихрамывал, однако держался бодро. Причем группа представала перед капитаном в таком виде, словно все время разведки бойцы ее провели, погрязая в трясине: на лицах и одежде – болотная тина, брюки и зюйдвестки изодраны.
– Однако мы слышали, что в этой зоне несколько раз возникала перестрелка, – напомнил Гродов командиру группы.
– Так это ж дезертиры по плавням и кустарникам бродят, причем многие уже без оружия. Некоторые, завидев нас, бросались убегать, но кое-кто пытался огрызаться. И вообще, порой мы чувствовали себя так, что то ли мы на охоту вышли, то ли уже и на нас охотятся. Скольких мы положили в четырех стычках – не знаю, но одного моего бойца пуля все-таки царапнула в предплечье. Как могли, перевязали, да надо бы промыть и все такое прочее…
Объявив разведчикам благодарность, он приказал раненым отправляться в лазарет, под который была отведена вторая мазанка этого хутора, а сам тут же связался по рации с начальником штаба.
Когда он сообщил, что мыс и прилегающая к нему территория очищена от врага и при этом в десанте нет ни одного убитого, капитан второго ранга Григорьев недовольно покряхтел и сурово предупредил:
– Ты мне реальную картину рисуй, капитан, реальную. Если не среди твоих морских пехотинцев, то среди пограничников… Какие потери в действительности?
– Уже доложил. Одиннадцать раненых, причем большая часть остается в строю. Убитых или пропавших без вести ни у меня, ни в погранроте старшего лейтенант Багрова – нет. Ни одного. О трофеях и пленных я уже доложил. Реальнее докладов не бывает.
Начальник штаба вновь недовольно покряхтел.
– Нет, все это, конечно, радует, – бодро проговорил он, тяжело посапывая в микрофон. – Но мне сейчас докладывать в штаб флота. И, на фоне всего того, что творится сейчас на фронтах, в частности, на южном направлении… Словом, ты пойми, Гродов, что в штабе мне точно так же не поверят, как только что я – тебе.
– Тогда в чем дело? Пригласите штабистов на мыс, на экскурсию. От Севастополя тут каких-нибудь два часа лета всего-то!
– Ну, смотри, комбат. За достоверность сведений – грех на тебе.
– Подтрибунально, – заверил его Гродов любимым словцом комдива Кречета. – Кстати, мне срочно нужно подкрепление. Кроме того, мою группу надо бы озолотить еще хотя бы парой ручных пулеметов, а также выделить побольше патронов и, как минимум, по пять гранат на штык. Ну, а если уж подбросите хотя бы батальон солдат, можно гнать румын до Бухареста.
– Но-но, ты там не зарывайся. Конечно, противника еще надо будет потеснить, однако нас интересует, прежде всего, побережье, чистый фарватер… В подробности дальнейшего плана тебя посвятит пакет, который будет доставлен с подкреплением.
– Когда именно оно появится?
– Сегодня, причем очень скоро. Вместе с ним пополним боезапас и продпаек. А пока что поздравляю с успешным десантом и с ликвидацией батарей. Пусть город немного передохнет. Словом, иду радовать командующего.
* * *
Гродов не мог знать, что уже час спустя после доклада контр-адмиралу, когда были отданы все распоряжения и в районе порта начал формироваться отряд кораблей, на которых на западный берег должны были перебрасывать один из батальонов 287-го полка, начальник штаба выкроил несколько минут и в рабочем дневнике своем записал:
«Только что выслушал доклад командира десантного отряда капитана Гродова. Успех десанта не может не радовать. Судя по всему, для румынского командования высадка его оказалась совершенно неожиданной. Как выяснилось, нацеленные на ведение боев на нашей территории румыны не позаботились ни о минных заграждениях у мыса, ни о проволочных заграждениях или каких бы то ни было иных противодесантных устройствах и мероприятиях.
Во время высадки кое-где все-таки доходило до рукопашных стычек, однако особой стойкости противник так и не выказал, наоборот, большинство гарнизона этого мыса очень быстро поддалось паническим настроениям. Около семидесяти солдат противника сдалось в плен, многие разбрелись по плавням. Ни среди наших пограничников из роты Багрова, ни в отряде моряков не появилось ни одного убитого. Ни одного! Раненые – да, они в отряде десантников были. Раненые и убитые появились также и на бронекатерах, однако на мысе, к счастью, обошлось…
Подводя итог захвата плацдарма, можно утверждать, что высадка далась нам легче, чем можно было рассчитывать. Противник то ли вообще не ожидал десанта, то ли не предполагал, что мы предпримем его так скоро. Трофеи десантного отряда первого эшелона состоят из десяти пулеметов, двух 75-мм пушек и нескольких сотен винтовок. Плацдарм будем удерживать до последней возможности, чтобы обезопасить город и порт, вернуть себе контроль над всем пограничным фарватером. Уверен, что наши морские пехотинцы способны и на такой подвиг – обороняться на плацдарме, сколько понадобится, сколько будет позволять общая обстановка на нашем участке фронта.
Кстати, в эти минуты готовится к переброске на плацдарм батальон 287-го полка 51-й Перекопской дивизии 14-го стрелкового корпуса генерал-майора Егорова» [51] .
Краснофлотцы опорного пункта встречали полевых стрелков прямо у места высадки и роту за ротой уводили в сторону штаба десантного отряда. Тем временем шедшие в их арьергарде спешенные моряки мониторов и бронекатеров принимали всех переброшенных сюда раненых десантников, а также пленных и трофеи, намереваясь переправить их на левый берег.
– Спасибо, что хоть здесь остановил своих орлов, ядрена, – предстал перед Гродовым приземистый веснушчатый мужичок с капитанскими шпалами на кителе. – А то бы пришлось догонять тебя где-нибудь под Тульчей.