Расшифровка, которую дал ему вахтенный, состояла всего из двух предложений, смысл которых способен был понять только тот, кому они адресованы: «Операция „Поцелуй Изиды“ продолжается. Подробности – у самой Изиды и Корнета».
«Иными словами, – разъяснил себе подполковник, – тебе дали добро на встречу с Анной Жерми, по-прежнему проходящей в Главном разведуправлении под агентурным псевдонимом Изида. Вспомнить бы еще, кто зашифрован под агентурным псевдонимом Корнет. Судя по всему, Волынцев».
– Сугубо между нами, – подался к нему контр-адмирал, – что-то касающееся конвоя?
– По конвою, товарищ контр-адмирал, у меня, а значит, и в Центре, замечаний нет и, надеюсь, не будет, – проговорил в ответ Гайдук, пряча радиограмму во внутренний карман армейской шинели. – Но, кроме задач, связанных с передачей линкора, у меня появятся дела на берегу.
– Неужто местная контрразведка помощи попросила?
– Вскоре попросит. А пока что известно, что резко активизировалась итальянская диверсионная служба.
– Получается, что этот русский албанец Карганов был прав? Князь Боргезе в самом деле попытается поднять по тревоге своих боевых пловцов.
– Нашу задачу облегчает только то, что он все еще сидит в тюрьме. Но агентура его уже в Албании. Как, впрочем, и наша. Предполагается несколько встреч. Однако мои люди в командах конвоя дело свое знают, так что корабли под охраной.
– Так даже лучше, подполковник, что тебя привяжут к берегу, – расплылся в иронической ухмылке командир конвоя. – Меньше будешь мельтешить перед глазами.
Улыбка, которой одарил контр-адмирала флотский чекист, таила в себе столько же иронической вежливости, что и снисходительная ухмылка Ставинского.
Само появление здесь, на далеких албанских берегах, Анны Жерми, «женщины его молодости», казалось подполковнику неким подарком судьбы, причем подарком, которого он, по бесшабашности своей, не заслуживал.
Дмитрий, конечно же, помнил, что именно заброской в немецкий тыл Анны начиналась «фундаментальная», как называл ее генерал Шербетов, то есть рассчитанная на много лет, операция «Поцелуй Изиды». Но помнил и то, что сам он, лично, и втравил в эту разведывательную игру дочь царского генерала Подвашецкого, которая могла спокойно дождаться конца войны, пребывая где-нибудь в тылу. Так что невыясненным оставался вопрос: насколько глубинно не забывает об этой истории сама графиня? Каковой видится в ней роль мужчины, которого в свое время она по-настоящему обожала.
А еще предстояло понять, почему никаких инструкций ни относительно Изиды, ни относительно Корнета, под которым в самом деле имелся в виду Волынцев, он не получил еще там, в разведуправлении штаба. Почему даже упоминание о них ни разу не проскользнуло? Не были уверены, что фон Жерми действительно окажется в составе репарационной комиссии? Что албанцы с пониманием отнесутся к появлению на их земле международной авантюристки, за которой тянется шлейф всевозможных «резидентурных» легенд?
В конце концов, напомнил себе подполковник, конвой идет уже несколько суток; за это время можно было не только оживить старую, образца сорок первого года, разведоперацию «Поцелуй Изиды», но и запустить несколько новых. Ну, хотя бы операцию «Корнет», используя кодовый псевдоним Волынцева, укоренившийся за ним – как окончательно вспомнил Дмитрий – еще во времена Гражданской войны.
– Будет любезно с вашей стороны, капитан, – обратился он к командующему базой после того, как сошел на пристань, – если представите меня графине фон Жерми.
– Но ведь только что вы убеждали, что давно знакомы с этой госпожой.
– Вот именно, слишком давно и слишком поверхностно. Вряд ли ей запомнилась моя унылая физиономия. Да не тушуйтесь, капитан, – подбодрил он командующего базой, уловив, что тому не очень-то хочется сближения пришлого русского с этой красавицей вне национальности и возраста. – Я не собираюсь становиться на вашем пути к сердцу этой мадам.
– Кажется, мы уподобляемся двум высоким договаривающимся сторонам.
– С моей стороны компромисс будет заключаться в том, что я готов отказаться от претензий на графиню в обмен на какую-нибудь захмелевшую от восторга местную красавицу – не очень-то запятнанную, медицински чистую и в местной службе безопасности не засвеченную.
– Никакой проблемы это не составит, – мгновенно заверил его Карганов.
– Тогда в чем дело, капитан флота?!
– Вынужден признаться: за те двое суток, которые Анна фон Жерми томится в двадцатом номере отеля «Иллирия», она явно приглянулась мне. – Произнеся это, капитан первого ранга вопросительно взглянул на начальника контрразведки.
– Все мыслимые гарантии вам уже даны, капитан, – развел руками Гайдук, как можно искренне улыбаясь при этом. Однако заметил, что, всячески отстаивая свое право на эту женщину, русский албанец тем не менее «неосторожно» назвал номер, в котором томится в ожидании очередного романа неувядающая Анна Альбертовна.
21
Едва ступив два десятка шагов по албанской земле, подполковник Гайдук тут же, за пределами пирса, оказался в компании атташе-генерала и фон Жерми.
Хотя одет был Волынцев в штатское, тем не менее подполковник отдал ему честь, поздравил с присвоением генеральского звания, и лишь после этого они вежливо, но слишком уж официально пожали друг другу руки. В какую-то минуту флотскому чекисту показалось, что атташе-генерал порывается обнять его, но в последнее мгновение тот сумел дипломатично воздержаться от «непозволительного панибратства».
– О генеральском звании узнал уже в походе, из шифрограммы? – хитровато прищурившись, поинтересовался Волынцев.
Худощавый, с грубоватым, изрезанным глубокими морщинами лицом, на котором резко выделялся тонкий, слегка изогнутый нос; одетый в дешевенькое, далеко не дипломатического кроя и качества, пальто, он вполне мог бы сойти за местного крестьянина. И только стройная – все еще хранящая в себе остатки «царско-юнкерской», как принято было называть в контрразведывательных кругах, выправки – фигура выдавала в нем офицера старой закваски.
– Из шифрограммы, да и то в завуалированной форме, стало известно лишь о вашем с Анной Жерми появлении здесь да о продолжении операции «Поцелуй Изиды». Собственно, по названию операции я сумел определить, с кем имею дело. Тем более что в шифрограмме был указан и ваш псевдоним – Корнет.
– Неужто до сих пор числюсь у них под этим агентурным псевдо?! – искренне удивился атташе-генерал, не меняя при этом ни тона, ни выражения лица. – Вот уж не ожидал…
– Расчет был на то, что лично мне вы известны именно под этим псевдонимом. Потому и употребили… Впрочем, все это – канцелярская канитель, о которой сейчас не место и не время… С Жерми своей пообщайся; не дождется, когда подойдешь.
Сама Анна в это время отступила на несколько шагов и даже отвернулась, демонстрируя полное отсутствие интереса к разговору мужчин.
– Нет, это из какой-то другой жизни, – решительно покачала она головой, как только Гайдук приблизился к ней, и, пытаясь улыбнуться, зажала губками кончик языка.