— Кто тебя причесывал? — спросила я, в первый раз обратив внимание, что волосы его заплетены в какую-то сложную косу.
— О-о, ты ревнуешь?
— Нет, просто подумала: может, они и меня научат так заплетать?
С Олси хватило этих обсуждений моды. Он спросил воинственно:
— Ты что имел в виду, когда оставил труп в моем чулане?
Редко мне приходилось видеть, как Эрик теряется, не зная, что сказать, но тут он определенно лишился дар речи — на целых тридцать секунд.
— В чулане не Бубба был, нет? — спросил он.
Теперь наступила наша очередь разинуть рты, Олси — потому, что он не знал, кто, к черту, такой Бубба, а я — потому что просто не могла себе представить, что могло случиться с этим вампиром-полудурком.
Я быстренько просветила Олси, кто такой Бубба.
— Теперь мне понятны все эти его концерты, — он покачал головой из стороны в сторону. — Черт побери, значит, все в них было по-настоящему!
— Мемфисская группа хотела оставить его у себя, но у них не получилось — объяснил Эрик. — Он все время рвался домой, и потом с ним стали происходить всякие истории. Ну вот, мы и стали давать ему разные задания, посылать то туда, то сюда.
— И в итоге потеряли его, — заметил Олси, вовсе не огорченный проблемами Эрика.
— Может, те, кто хотел добраться до Сьюки в Бон Темпс, вместо нее схватили Буббу, — Эрик одернул на себе жилет и с удовольствием осмотрел его. — Ну, и кто оказался в чулане?
— Байкер, который вчера приставал к Сьюки, — стал рассказывать Олси. — Он довольно грубо приставал, пока я вышел на минутку.
— Оставил следы на ней?
— Да, оскорбил пролитием крови, — со значением произнес Олси.
— Ты мне вчера ничего про это не сказала, — Эрик смотрел на меня, удивленно подняв бровь.
— Неохота было говорить. — Мне не понравилось, как безнадежно в их глазах выглядела ситуация. — Да и крови-то было с гулькин нос.
— Покажи.
Я вытаращила глаза, но отлично знала, что Эрик не отстанет. Тогда я сдвинула футболку с плеча, вместе с лямкой от лифчика. К счастью, футболка была старая, с растянутой горловиной, и этого оказалось достаточно. Царапины от ногтей на плече приняли вид полумесяцев, покрытых коркой, распухли и покраснели, хотя накануне вечером я тщательно отдраила это место мочалкой. Я знаю, как много микробов под ногтями.
— Ну, видишь? Не бог весть что. Не то чтобы я испугалась или больно было, просто я разозлилась сильно.
Эрик не спускал глаз с царапин, пока мне не надоело и я не закрыла их футболкой. Он перевел взгляд на Олси:
— И в чулане он был мертвым?
— Да, причем уже несколько часов.
— Какова причина смерти?
— Его не укусили, — сказала я. — Похоже было, что ему свернули шею. У нас не было желания рассматривать подробнее. Ты хочешь сказать, что ты тут ни при чем?
— Нет, хотя сделал бы это с удовольствием.
Я пожала плечами — не стоит углубляться в его причины. Я спросила, желая продолжить дискуссию: — Так кто его запихнул туда?
— И почему? — поддержал меня Олси.
— А будет ли мне дозволено спросить, где он сейчас? — При этом Эрик выглядел так, будто делал выговор двум беспутным детишкам.
Мы с Олси обменялись взглядами.
— М-м-м… Ну, он… — мой голос прервался.
Эрик потянул носом воздух.
— Тут его нет. Вы вызвали полицию?
— Ну, в общем нет, — пробормотала я. — В сущности, мы… ну…
— Мы его вывезли за город и бросили, — сказал Олси. Передать эту мысль более изысканно было невозможно.
Этим мы ошарашили Эрика во второй раз. — Так, — невыразительно сказал он. — Смотри, какие предприимчивые!
— Мы все продумали, — у меня это прозвучало, как детская попытка оправдаться.
Эрик улыбнулся, как-то зловеще:
— В этом я ничуть не сомневаюсь.
— Сегодня ко мне заходил Вожак, — сказал Олси. — Как раз только что. И он не знал, что Джерри исчез. Дело в том, что Джерри приходил к Теренсу жаловаться, когда его вчера выставили из бара, и сказал ему, что у него претензия ко мне. Значит, после инцидента в «Джозефине» его кто-то видел и выслушал.
— То есть вы можете еще выкрутиться из этого дела.
— Думаю, мы уже выкрутились.
— Надо было его сжечь, — тогда бы на нем не осталось следов вашего запаха.
— Не думаю, что кто-то мог унюхать наш запах. Я искренне так считаю. Мы, кажется, ни разу не прикоснулись к нему голыми руками.
Эрик взглянул на Олси, Олси утвердительно кивнул: — Да, она права. А я ведь могу принять другой облик.
— Представления не имею, кто его убил и затащил в твою квартиру. Видимо, кому-то было нужно подставить тебя — обвинить в его смерти.
— Тогда почему этот некто не позвонил в полицию с платного телефона и не донес, что в квартире 504 есть труп?
— Хороший вопрос, Сьюки, и на него я не могу ответить прямо сейчас, — Эрику вдруг стало все это неинтересно. — Я сегодня пойду в клуб. Если мне надо будет поговорить с тобой, Олси, скажешь Расселу, что я твой друг из другого города, и ты пригласил меня познакомиться с Сьюки, своей новой девушкой.
— Годится, — согласился Олси. — Но не понимаю, какая тебе охота идти туда. Нарываешься на неприятности. А если тебя узнает кто-то из вампиров?
— У меня там нет знакомых.
— Ну, и зачем нарываться? Зачем тебе туда идти? — спросила я.
— Может, я услышу что-нибудь, чего не услышишь ты, или чего может не знать Олси, поскольку он не вампир, — разъяснил Эрик. — Извини, Олси, нам со Сьюки надо обсудить одно дело.
Олси взглянул на меня — убедиться, что я не возражаю, неохотно кивнул и вышел в гостиную.
— Хочешь, чтобы я полечил ранки на плече? — отрывисто спросил Эрик.
Я подумала о безобразных, покрытых сукровицей полумесяцах, вспомнила, что на сегодня у меня приготовлено платье с тонкими лямками, и чуть не согласилась, но потом передумала:
— А как я буду объяснять их отсутствие? Все в баре видели, как он меня лапал.
— Да, ты права, — Эрик встряхнул головой, закрыв глаза, как будто был недоволен собой. — Конечно. Ты не вервольф и не мертвяк. Как они успели так быстро зажить на тебе?
И сделал совсем неожиданный жест — обеими руками взял меня за правую ладонь и сжал. При этом он смотрел мне прямо в лицо.
— Я обыскал весь Джексон. Я заглядывал на склады, на кладбища, на фермы, всюду, где есть хоть след запаха вампира — обошел все владения Эджингтона и его верноподданных. И нигде ни следа Билла. Боюсь, Сьюки, что Билл, скорее всего, мертв. Окончательно мертв.