Беглые купцы, как видно их грамоток, резиденты иностранных разведок. Один точно работал на Геную и Византию одновременно. Вернее на ту партию в Царьграде, которая стояла за унию. Русь для нее, что кость поперек горла, и следуя извечной ромейской традиции смуты с претендентами на престол, униаты спонсировали претензии дяди московского государя. Пока на Москве смута, Руси не до положения дел в Царьграде. И ведь все верно рассчитали, змееныши. Грамоткам этим — цены нет, вот только боярин, даже, не поблагодарил Андрея за них. Да, что там, за спасение из эмирской тюрьмы, он даже спасибо не сказал. Гордый.
В условленное место пришли засветло. Зашли в бухту, очень напоминающую норвежские фъорды, окруженную со всех сторон черными скалами, с богатой растительностью. Идеальное место для курорта. Встали на якорь. Спустили лодку на воду. На берегу их ждали. Убедившись, что приплыли именно те, кого они ждали, турки принялись отрывать закопанные бочки, с хранившимися в них луками.
На берег высаживаться Андрей отказался. Ждал, когда турки погрузят бочки на свою зарбуну — большую лодку, похожую на баркас. Османы не обманули, два лука, действительно, были превосходны, но и цена им запредельная — по пятьсот френги, так османы называли дукаты. Еще три дюжины луков отличного качества — по четыреста френги за каждый, остальные — по сотне. Бешенные деньги. Вооружить две сотни лучников, превосходными луками, обошлось Андрею в сто одиннадцать килограмм чистого золота. Андрей бы купил еще, да больше не было таких. А обычных татарских луков, в вотчине Андрея у самого много. Из обычного лука можно пробить кольчугу на двести шагов, а уж эти — вообще, супер оружие!
Булат все проверять не стал, только выборочно проверил, сделав с десяток выстрелов по мишени на наве. Татарин остался доволен оружием.
Османам предали золото, те принялись его взвешивать, на привезенных с собой весах. Что-то у них не пошло, пришлось перевешивать. Турки, явно тянули время, но вот все сошлось, и они, забрав с собой сына Ибрагима, поплыли к берегу.
Князь поторопился вернуться на корабль, опасаясь предательства со стороны осман. Булат, как всегда оказался прав, Ибрагим сдал их с потрохами. Османы, удалившись от них на полсотни метров, достали спрятанное оружие и осыпали их стрелами. Турецкие гребцы, бросили весла, взявшись за оружие: часть прикрывала стрельцов круглыми щитами, похожими на татарские. Андрей с Булатом отвечали. Искусству стрельбы из лука со щитом на левой руке князя обучил Афанасий, за что ему Андрей не раз говорил огромное спасибо.
Князь, вроде бы не мазал, но убить не кого не получалось, османы тоже умели отбивать стрелы. Лишь Булат смог подстрелить двоих, осман не правильно подставил щит, стрела татарина прошила его вместе со щитом, а вторая стрела вонзилась в горло стрельцу, стоявшему за щитоносцем.
За перестрелом, Андрей не обратил внимания на новую опасность. Зато Булат все примечал, он первым увидал появившуюся из-за скалы галеру, разгонявшуюся на веслах. Вот попали, так попали. Гребцы поднажали, лодка успела спрятаться за наву. На корабле заскрипели подъемные механизмы, поднимая лодку вместе с грузом на борт.
На наве не мельтешили, все вооружены и одоспешены, даже матросам выдали, кому кожаную куртку с кирасой, кому простеганный халат, кому фряжский жак из толстого слоя проклеенной и простеганной материи, этого добра на корабле хватало. Воевода громким голосом раздавал команды, когда со стороны входа в бухту появились еще корабли, и они шли не таясь, под ровный рокот барабанов.
Самый опасный противник из них — каторга, шедшая в центре ровного строя. По бокам от галеры шли две фусты. А за ними отставая, двигалась обыкновенная баржа, под завязку набитая воинами. Впрочем на галерах вооруженных людей и без того хватало.
— Мать честная! — Андрей уставился на вражеские корабли, рассекавшие голубые воды бухты.
В чувство князя привел Лука, бесцеремонно ткнув государя в бок.
— Могли бы, для порядку потребовать досмотра товаров, — с явным недовольством в голосе, сказал воевода.
— А зачем? — Булат, поднимавшийся по лестнице на корму навы, обернулся к воеводе. — И так понятно, что недозволенное купили.
— Хватит болтать, — на палубу в полном боевом облачении, звеня кольцами кольчуги, вышел боярин Вострая сабля. — Делом займитесь!
— Надерем Алексашке задницу! Прости меня, господи, за прегрешения мои, — поддакнул боярину Ерошка, не пожелавший, даже в час опасности, расстаться с рясой. Ладно, хоть кольчугу поддел под нее, да нацепил поверх кольчужного капюшона на голову железную капеллину.
— Пряжку застегни, дурень, — беззлобно огрызнулся Лука.
— Какому такому Алексашке, ты, задницу надрать собрался? — с вопросом обратился к Ерошке князь, пристегивая шестопер к поясу.
— Эмиру ихнему, будь он неладен, — ворчливо ответил Ерофей, застегивая пряжку на шеломе.
Андрей подвинулся к трапу, уступая место матросу с ведром. Тот проворно опрокинул ведро, обливая борт жидким мылом.
— Грек он, эмир-то. Веру нашу отринул, тепереча, его Искандером звать, — сообщил Ерофей, поднимаясь по трапу за государем на кормовой кастель.
— Гы, — заржал князь. — Обрезание, поди, сделал?
— Не без этого, — Ерофей взял первый попавшийся арбалет, и согнулся, натягивая тетиву, справившись с ней, он вложил на место короткий болт. — Хуже всего, что единоверцев наших он преследует жестоко.
— А как он эмиром-то стал? — поинтересовался Андрей, выжидая, когда галеры подойдут на дистанцию прицельного выстрела, — Черт бы побрал этот ветер, — в сердцах сказал Андрей, наблюдая, как стремительный порыв ветра, отнес его стрелу в сторону.
— Осман его эмиром сделал, — успел ответить Ерофей, прежде чем раздался грохот выстрела, и упал от сотрясения. Корабль содрогнулся от мощного удара. Андрей еле устоял на ногах, а вот Ерофей упал, нечаянно нажав на спусковой механизм.
Арбалетный болт с огромной силой вонзился в толстую доску, прошив ее насквозь.
Первая фуста атаковала наву таранным ударом. Турки имели связь между собой, так как помимо уханья барабанов, вовсю дудели трубы на их галерах.
Матросы успели сбросить на веревках мешки с шерстью (вот зачем Лука Фомич их купил!), в месте столкновения, это позволило самортизировать удар каменного ядра о борт навы, и погасило энергию разогнавшейся галеры. Обшивка выдержала, галеру отбросило назад, но кто-то успел закинуть на фусту кувшин со смесью жира, смолы и белой нефти. Кувшин разбился, заливая нос галеры. С площадки на марсе в нее летели камни, стрелы. Воевода посадил на нее всех немногочисленных татар Булата. Огненная стрела воспламенила горючую смесь. Османы поспешили убраться подальше от навы, туша возгорание. Часть пожарников и гребцов посекли осколки от двух гранат, брошенных с навы, чьей-то меткой рукой. Да и стрелы и арбалетные болты щедро собрали богатый урожай среди турок.
Андрей выцеливал офицера на носу каторги, уж очень он приметная мишень. Князь поразил его с первой стрелы, правда, попал не совсем туда, куда целил, но тоже не плохо. Граненый наконечник пробил кольчугу, впившись в низ живота османа. Вторая стрела князя ушла мимо цели, но задела османа, стоявшего рядом со вторым офицером. Дальше Андрей просто торопливо пускал стрелы, наобум, так как галера стремительно неслась на таран. Гребцы на ней вне достигаемости стрел, но воины на верхней палубе вполне себе мишень, а при такой скученности, промахнуться сложно, куда-нибудь, да, попадешь.