Тогда тот, кто постарше, перебил всех.
– Послушай. Не переживай сильно. Если хочешь быть Балбесом, будь им. Разве нам жалко?
Сказав это, старший задрал нос от такого своего ловкого и удачного предложения. Краешком глаза он заметил, как на него смотрят младшие по возрасту, восхищаясь его уму и находчивости.
Серёга сначала покраснел от стыда. Ведь ему действительно так хотелось быть похожим на этого героя кинофильма. Но он стеснялся признаться вслух. А тут ему предложили, что и просить никого не надо.
Стыдливость прошла, и он сиял от счастья.
«Теперь я – Балбес! Теперь я – Балбес!» – повторял он мысленно. Лишь бы друзья согласились его так называть, чтобы не пришлось уговаривать и спорить, чтоб потом никто не занял понравившееся ему прозвище.
Ведь такое тоже часто бывает. Кто-нибудь придумает себе прозвище. А на следующий день кто-то другой возьмёт и присвоит его себе. Или сговорятся ребята между собой. Посчитают, что другому товарищу прозвище лучше подходит. И всё. Прозвище ушло. И того мальчишку тем прозвищем не называют, и у этого забрали.
Нет, сейчас будет иначе. Взрослый парень сказал – так и будет. Никто спорить не станет.
В тот вечер он лёг спать с одной мыслью, что теперь он – Балбес. Наверно, скоро он попадёт в сказку, и с ним будут происходить чудеса.
Но прошло уже много дней, а чудеса не происходили, и имя Балбес ему уже не очень нравилось. Серёга даже начал просить не называть его так. Но это имя так сильно привязалось к нему, что многие во дворе и забыли, как его зовут на самом деле.
Даже когда стучали в дверь квартиры, по привычке спрашивали у родителей: «Дома ли Балбес?»
– Кто? – с удивлённым лицом спрашивали родители.
– Кто, кто! Балбес, – с не меньшим любопытством переспрашивал очередной дружок. А сам думал, уж не ошибся ли он квартирой. Потом проходило чуточку времени, и товарищ, уверенный в своей правоте, снова повторял: «Так что, дома Балбес?» И даже не подозревал, что у Балбеса может быть другое имя.
ОДНАЖДЫ вечером Гошан и папа Мякиш были дома вдвоём. Мама Гошана уехала в отпуск на море с подругами. На целых две недели.
Она приготовила и закупила им еды на неделю вперёд. И взяла обещание, что когда продукты закончатся, папа будет сам готовить суп. Какой-нибудь простой и несложный, чтобы подолгу не стоять у плиты.
Папа, конечно, обещание дал, заверил, что картошку жарить будет обязательно, каши варить по утрам ему тоже не сложно, а уж суп подавно сварит обязательно.
Мама ему верила, но проверять могла, только спросив у Гошана. А Гошан ей всё честно рассказывал, когда она звонила.
На самом деле папа Мякиш и Гошан имели совместный договор, который был одним из самых важных их секретов.
Уговор заключался в следующем. Никому и никогда не рассказывать, что они едят и в каких количествах на самом деле. Особенно об этом нельзя рассказывать маме. Друзьям они тоже об этом не говорили, чтобы те невзначай где-нибудь и как-нибудь не проболтались.
Как только еда, которую наготовила мама, заканчивалась, они переходили на самые любимые свои продукты. На завтрак они ели печенье со сгущёнкой, конфеты и мармелад. Доставали варенье, мёд и ставили на стол. И кому что хотелось, уплетали за обе щёки.
Папа Мякиш хоть и был взрослый, но сладости любил довольно сильно. Он часто сидел за компьютером, сложив около себя горку конфет, и поглощал их. Иногда даже забывался и мог сунуть конфету в рот прямо с обёрткой. Разжёвывал конфету и только затем обнаруживал, что её вкус не такой, как у предыдущей конфеты. Она казалась ему не очень сладкой, а потому невкусной. Достанет он такую конфету изо рта, а она, родименькая, как была завёрнута в фантик, так и осталась. И папа Мякиш оглядывался, не смотрит ли Гошан.
А Гошан, конечно, смотрел. Даже иногда хулиганил. Подсовывал отцу свёрнутые фантики, словно это были конфеты.
Когда отец обнаруживал шутку, то не сердился на сына, потому что они дружили не просто как отец с сыном, а как самые лучшие друзья. И даже разница в возрасте была им не помеха.
Папа Мякиш тоже шутил по-своему. Когда Гошан надевал джинсы наизнанку, отец молчал. А когда они уже были далеко от дома, папа невзначай говорил:
– Гошка, а где у тебя карманы? Вроде штанов без карманов мы с мамой тебе не покупали.
Тут Гошану было не до смеха. Он злился на отца и очень переживал, что они могут встретить кого-то из знакомых.
А отец подшучивал ещё сильней.
– Вот, смотри, девчонка из вашего класса идёт!
Гошан в испуге останавливался и оглядывался. Но отец тут же открещивался:
– Нет, Гош. Спутал. Забыл, как ваши одноклассницы выглядят.
– А где, кого ты спутал? – переспрашивал на всякий случай сын. И вертел головой по сторонам, пока до него не начинало доходить, что отец тоже горазд пошутить над ним.
Правда, один раз папа Мякиш спас Гошку от насмешек его товарищей. Они все вместе, родители и дети, были за городом с ночёвкой. Жгли костёр, играли в разные игры.
И вдруг кто-то обнаружил, что у Гошана два разных носка. И только этот кто-то хотел закричать, рассказать всем и посмеяться над Гошаном, тут как тут подоспел папа Мякиш, которого дети уважали и даже делились с ним своими секретами. Потому как он тоже никогда и никому не рассказывал о том, о чём беседовали дети втайне от своих родителей.
Так вот, папа Мякиш подоспел на помощь Гошану и объяснил друзьям, что это они с Гошкой поспорили, заметит ли кто, что на нём разные носки. А тому, кто заметит, они обещали торт. Так вот тому, кто заметил, они велели приходить к ним домой за тортом. А ещё лучше, если он придёт с друзьями, и они все вместе попьют чай и посмеются над этим забавным происшествием.
Обед в отсутствие матери был у Гошана и отца очень, с их точки зрения, правильный. Они ели свою любимую вермишель или макароны с сосисками. А если хотели разнообразия, то варили себе рис, а изредка и гречку. Но ели всегда с сосисками или колбасой. Сосиски у этих двоих были излюбленным блюдом. Они могли есть их и на завтрак, и на обед, и на ужин. И даже ночью, если вдруг внезапно захочется кушать.
Много ли для этого надо? Сварил пару сосисок побольше, полил соусом, отрезал ломоть хлеба и, главное, как учили с детства, нужно пережёвывать долго и тщательно. Они, как старые дружбаны, смотрели друг на друга и тщательно пережёвывали.
К сосискам и макаронам на обед добавлялось мороженое, после чего запивалось любимым зелёным Тархуном.
Ужин всегда был проще. Папа Мякиш выкладывал на тарелку сосиски. Надрезал их ножом, чтобы они ненароком не взорвались. Закладывал в микроволновую печь и ждал, когда они, потрескивая, поджарятся.
Затем звал Гошку, и они, оба довольные, садились ужинать. Поливали сосиски кетчупом, ломали пополам французскую булку и разливали по бокалам кто что хочет. Гошка обычно наливал молоко, а отец же ставил стакан с водой, а в бокал наливал несладкий чай. Так они ели и ждали, когда им позвонит мать и задаст вопрос: «А что же сегодня у вас на ужин? И да, кстати, а на обед что было»?