Свежий воздух, девчонки, друзья! Вечером по стакану вина или стопочку водочки и на танцы под магнитофон! Здорово!
Примерно также рассуждали все.
Ага! Как же мы заблуждались!
Привезли на машинах в чистое поле. Огромное поле, от горизонта до горизонта. Посередине этого поля — овраг. Там наш лагерь. Четыре палатки. Только не те, в которых мы жили, а побольше. Кол, на него палатка натянута, растяжки. Только почти низа у палаток нет. Списанные какие-то, полусгнившие. Вместо матрасов — солома. Одеял, подушек нет. Рядом полевая кухня.
Спать — прижавшись друг к другу, пилотку разворачиваешь и натягиваешь на уши. И комары! Толпы! Кучи комаров! По утрам уже иней. Откуда эти кровопийцы морозоустойчивые взялись? Мутанты кемеровские! Наверное, специально их местные вывели, мстят военным!
Утренний туман со всего поля спускается в этот овраг.
— Рота! Подъем! Строиться!
Все выползают в шинелях, поеживаются.
— Холодно!
— Мокро!
— Сейчас погонят на зарядку!
— Зема, что, совсем с ума сошел?
— А ты, что, не знал?
Все спали, прижавшись друг к другу, как сельди в банке или кильки в «Братской могиле». Так теплее, да, и комариные атаки переживать тоже легче.
Недалеко от палатки лежит Правдоха. Лицо все облеплено комарами. И лежит, не как мы. А на сырой от росы траве. Мы спали все скрюченные, скованные холодом. Этот же… Раскинув крестом руки, на спине. Как мертвый…
— Парни, кажется, Правдоха помер!
— Да, ну, на хуй!
— Смотри, как лежит!
— Выкатился и замерз, что ли?
— Пиздец!!!
— Что делать-то?
— И не шевелится!
— Морда вся в комарах!
— Эй, Прадоха! Подъем, сука! Ты чего разлегся-то?! — Гурыч легонько пихает в бок Олега носком сапога.
Никакой реакции.
Вроде и помер, а брать его боязно. Покойник. Вдруг от какой заразы преставился-то!
— Эй, Олег! Вставай! — Буга пинает его руку.
Рука летит и падает на недвижимое тело.
— Если помер — часы мои!
— Да, ну, на хуй! С чего он умер-то!
Пальцы на руке пошевелились.
— Живой, гад!
— А ну, поднимем!
— Оживим!
В армии сострадание быстро уходит! Рядом стоящие несколько раз попинали тело на земле. Правдюков застонал, зашевелился, сонно отмахиваясь как от комаров, так и от пинков.
— Эй! Вы чего?!
— Ты, чего, морда сучья?
— Мы думали, что ты сдох!
— Некоторые уже на часы твои глаз положили!
— Думали, что с телом делать!
Правдюков схватился за часы, проверяя, на месте они или нет.
— Не боись! Мы только хотели!
— А помер бы — сняли бы.
— Не пропадать же добру.
— Покойнику имущество не положено.
— Ты чего, урод, из палатки выкатился?
— Ночью в туалет пошел, а когда вернулся, то мое место было занято. Вот сбоку и лег возле Попа. А тот, наверное, и вытолкнул меня.
— Ну, да, Женек такое может.
— А потом и уснул на улице.
— Так холодно и комары. Вон, посмотри на свою морду! Один большой комариный укус! Как же ты ничего не почувствовал, гад?
— Заебался, наверное. — Олег пожал плечами.
Действительно, все лицо было опухшее от комариной атаки. Он достал одеколон и начал протирать лицо и руки.
Земцов и офицеры спали в кунге машины, Земцов в своих спортивных трусах, кроссовках, бодр, свеж, побрит, от него валит пар. Ему весело и интересно.
— Оправиться! Построение через пять минут. Форма одежды — два. Голый торс!
— Товарищ капитан! Какая вторая форма!
— Сдохнем же! Холодно!
— Я уже кашляю!
— Ладно! — Зема пританцовывает на месте, ведя «бой с тенью». — Уговорили! На физзарядку форма одежды три! Чего вы приуныли? Сюда вас привезли на машинах! Я предлагал, чтобы мы совершили марш-бросок, но полковник Радченко мне сказал, что ваша энергия нужна при копке картошки! Поэтому будете плохо копать, я вам обратно устрою марш-бросок! Красота! Без оружия, ОЗК, противогазов, только вещмешок! Беги — любуйся природой! Согласны?
— Нет!
— Только не бегать!
— У меня ноги еще не зажили!
— Я сразу сдохну!
— Пристрелите меня здесь и закопайте вместо картошки!
— Не искушай меня, курсант! Ой, не искушай!
Разделись и побежали! Из оврага выбрались, а там по колее от машины. Ротный рядом бежит, подгоняет отстающих. Земля влажная, облепляет сапоги. Выдираем их, плевать уже на все, на красоту формы. Ни форма, а один большой комок грязи.
Завтрак был хорош! Масла и сахара — двойная пайка. Да, и приготовленная на полевой кухне еда для одной роты — вкусна и хороша!
Отошли покурить.
— Дай сигарету!
— Хуй, завернутый, в газету заменяет сигарету!
— Да, ладно, дай! Не успел в чипок сбегать перед отправкой, теперь буду весь колхоз без курева!
— Вот и бросай курить!
— Ага! В этой сырости и бросишь курить!
— Еще бы водки или спирта выдавали!
— Будет тебе и водка, и пиво с коньяком!
— На полигоне не померли, а этот колхоз точно доконает!
— Да, ладно, не нойте! Кормят же нормально!
— Бровченко! Тебе бы только пожрать! Боров хренов!
— Рота, строиться!
Отвели на участок.
Часть поля убрана. Нам достался огромнейший участок. Только вся разница от предыдущего опыта была такова, что картошка была в земле. Ни лопат, ни вил. Как прапорщик — ответственный за уборку пояснил, что полковник Радченко сказал, что тогда курсанты порежут, побьют, травмируют картошку.
Строй заржал.
— Травмировать картошку!
— Это же надо такое придумать!
— А чем копать-то?
— Можно руками, а также вот привезли тару пустую на растопку, можете дощечками от ящиков!
Вот такого никто не ожидал!
Норма на день — до хрена и трошки еще!!! От рассвета до заката. Не выполнили норму — от подъема до подъема!
Благо, что почти у каждого был нож. Разобрали тару от овощей, обстругали кое-как, придали вид каких-то лопаток. Да, чтобы заноз поменьше было. И начали копать эту картошку! Это же надо было такое придумать! Палками-копалками!