– Очистите обязательно и перед порогом в горницу снимайте. Иначе мне потом мыть и драить.
Пришлось подчиняться. И даже разуваться. Поэтому на порог дома участковый шагнул уже озлобленный, с твёрдым намерением облазить тут всё. Не столько из желания отыскать прячущегося преступника, сколько из вредности и чувства мстительности. Увы, в следующее мгновение он напрочь забыл о своих намерениях.
Новая хозяйка дома ударила по всем его чувствам, как айсберг в «Титаник». Ринулась навстречу с выставленными вперёд руками и с причитаниями заключила дорогого гостя в объятия.
– Как же я рада вас видеть, Игорь Леонидович! Совершенно не постарели! Только солидности прибавилось! И уверенности! – прижимаясь щеками, она обдала ветерана такой волной одуряющих запахов, что он на какое-то время перестал дышать. – Бабушка так хорошо о вас отзывалась! Огромное вам спасибо за постоянную заботу о ней, за помощь и участие.
Краска стыда и запоздалого раскаяния, что ничем бабульке не помогал, наверное, покрасила бы Горбушина в красный цвет, если бы он и так уже не был розовый от прилившей крови. Причём прилившей во все места. В свои шестьдесят четыре года Леонидыч ещё «что-то мог», и порой с супругой у него «средненько так» получалось. Но сейчас он вдруг ощутил, что не просто смог бы, а «О-го-го!» как смог. До непроизвольных поллюций не хватало всего лишь нескольких неосторожных движений или прижатий.
Просто счастье, что Лариса Фёдоровна прекратила к нему прижиматься, отступила чуть назад и обратила внимание на парализованного стажёра.
– Ой, какой милый мальчик! Но сразу видно, что настоящий орёл! – и небрежно, словно собственного сына, потрепала курсанта вначале по волосам, а потом и за щёку его чуть ли не издевательски подёргала. При этом отвисшая челюсть парня подтянулась на место, а зубы довольно громко щёлкнули.
– Проходите к столу, гости дорогие! – продолжила умопомрачительная красотка, жестами приглашая за собой. – Сейчас мы вас и ряженкой, и кефиром, и творожком со сметаной угостим. Ребята, сообразите угощение! И варенье не забудьте.
Только когда она развернулась, стали видны две упругие косы, свисавшие до колен. Невиданная редкость в нынешнее время.
Все чинно уселись за стол, а представители правопорядка возобновили дыхание. Новая хозяйка тут же подвинула к участковому папочку с хорошо видимой под прозрачным пластиком своей фотографией.
– Игорь Леонидович, мне бабушка Прасковья все документы передала, а свои экземпляры забрала. Я на днях в район смотаюсь, начну всё официально оформлять. Но вы сразу подскажите, как ближайший опекун и почти родственник: может, ещё чего тут надо добавить и написать?
И близко так, доверительно наклонилась к гостю, обдав его новой волной запахов, толкающих на дно греха и безрассудства.
Уже почти майор вначале сглотнул слюну, набежавшую отнюдь не от вида подносимых угощений. Лишь затем начал не совсем связно лопотать, что ничего не надо, всё и так оформлено в лучшем виде. Да и вообще, он лично отвезёт Ларису в любое удобное для неё время в район к хорошо знакомому нотариусу и всё поможет оформить без чиновничьих проволочек.
Что интересно, говорил он не переставая минут пять, утонув в глубине внимательных глаз и радуясь каждому похвальному кивку новой хозяйки дома. Лопотал бы ещё три раза по столько, но тут в бой отчаянно ринулась молодость. Тем самым стажёр, пусть и непроизвольно, как бы вырвал своего опекуна из засасывающей трясины окончательного оболванивания.
– Лариса Фёдоровна! А вы когда в дом прибыли?
– Ранним утром, позавчера, – ответила прелестница, с материнской любовью глядя на ретивого курсанта.
– И ничего не видели?
– Ещё как видели! Вертолёты тут летали, солдатики в лесу каких-то беглых уголовников разыскивали! Нам потом соседи такие страхи рассказали: мол, кучу трупов в лесу откопали! Одни свежие, другие с войны лежали…
Горбушин крякнул, возвращаясь в действительность, и возразил:
– Брехня!..
– А нам почём знать? – испуганно моргала Лариса огромными прекрасными глазами. – Вот с тех пор и боимся носа казать на улицу, всё на замках держим, а соседей с молоком к дому чуть ли не после пароля пропускаем.
– Ну-у-у… это правильно, в принципе, – закивал участковый, но был невежливо перебит ретивым помощником.
– А вдруг беглый уголовник у вас где-то в сарае прячется? Вдруг вы о нём и не подозреваете? – и тут же безапелляционно воскликнул: – Обыск надо делать! Полный!
– Ужас-то какой! – стала со страхом оглядываться по сторонам молодая женщина.
– Да никого здесь нет! – хамовато заявил её сынок. – Мы с Костиком уже все сараи облазили, в каждую щель заглянули… – и задумался, словно вспомнив: – Правда, до чердака так и не добрались… Он почему-то заколочен наглухо. Там можно и посмотреть…
Ух, как загорелся служебным рвением стажёр, только два дня как впервые получивший табельное оружие! Вскочил, глаза блестят, руками размахивает.
– Давайте! Показывайте лестницу на чердак!
Даже его временный наставник скривился, на это посматривая. Показалось ему, что курсант смотрится рядом с ребятами как малолетка рядом с матёрыми мужиками. Потому и не удержался от вопроса:
– Ляля, а сколько лет твоему и этому Константину?
– Да по шестнадцать обоим. Просто выглядят по-разному: один чуть старше своего возраста, а второй – младше. Друзья – неразлейвода. А уж как любят разные спектакли устраивать да розыгрыши!..
– Угу, я заметил… – участковый сделал вид, что встаёт вслед за ушедшей молодёжью, да хозяйка его остановила.
– Куда же вы, Игорь Леонидович? Вот уже самовар закипел, давайте чайком побалуемся, да вы мне расскажете, чего тут у вас в Малиновке творится. А то мне страшно на улицу выйти, и соседи, молоко приносящие, сами ничего толком не знают. А по чердакам пусть детвора сама пыль протирает! Не нам же с вами этим заниматься!
Горбушин опять опустил свой зад на стул, сам поражаясь собственным мыслям.
«Тоже верно девка глаголет, чайком – оно всяко лучше… Хотя я бы с ней совсем иным чем побаловался… Ох как и побаловался бы!..»
Чай оказался ароматным, пирожки – восхитительными, творожок со сметанкой да с вареньицем – вообще пальчики оближешь. Ну и слово за слово участковый всё про нынешние обстоятельства выболтал. Даже про те детали, кои следовало утаивать в интересах следствия. А в итоге горячо заверил, что Ларисе Фёдоровне бояться нечего, сам лично возьмёт её под личную опеку. Чуть ли не сегодня заставит дорогу к усадьбе подправить и будет заезжать так часто, как в том возникнет необходимость. Хоть десять раз на дню, включая проверку здешнего спокойствия глубокой ночью.
Красавица ахала, мило улыбалась, щедро благодарила и словно не замечала, что крепкий ещё, пусть и достаточно пожилой мужчина, готов не то что на ночь заглядывать, но прямо сейчас остаться тут навсегда.