— Звучит многообещающе.
Я подумала, что нам еще предстоит посмотреть, как пройдет сегодняшний вечер, и то еще нескоро куда-нибудь выберемся танцевать, но зато хотя бы мы выяснили, что есть такая вещь, которая нравится обоим.
— Кино я тоже люблю, — сказала я. — А на спортивных событиях… кажется, не бывала ни разу, если не считать школьных соревнований. Но на эти я хожу. Футбол, баскетбол, бейсбол… На все хожу, когда работа позволяет.
— А сама в школе спортом занималась? — спросил Квинн.
Я созналась, что играла в софтбол, а он рассказал, что занимался баскетболом. Учитывая его рост, совсем не удивительно.
С Квинном оказалось легко разговаривать. Он слушал, когда я говорила. Он отлично вел машину — по крайней мере, не ругался на других водителей, как Джейсон. Мой брат, когда ведет машину, становится совершенно нетерпимым.
Я ждала, когда упадет второй сапог. Ждала того момента — ну, вы меня понимаете, — момента, когда твой кавалер сознается в чем-то, что ты никак принять не можешь: объявляет себя расистом или гомофобом, заявляет, что женится только на баптистке (южанке, брюнетке, марафонской бегунье — вообще любое «только»), сообщает о детях от первых трех жен, говорит, как он любит, когда его бьют палкой, или пускается в воспоминания о том, как в детстве надувал лягушек и мучил котов. После этого, уж как бы весело ни было, понятно, что ничего не будет. И мне не надо даже ждать, чтобы он сам об этом заговорил: я это могу у него в голове прочитать еще до первого свидания.
И среди нормальных парней я популярностью не пользуюсь, ну никак. Признают это они или нет, а не нравится им ходить с девушкой, которая точно знает, сколько раз они гоняли шкурку, сколько раз облизывались на другую женщину или представляли себе, как учительница выглядит без одежды.
Квинн обошел машину и открыл мне дверь, когда мы припарковались на противоположной от Стрэнда стороне улицы, а потом взял меня за руку, когда мы переходили улицу. Мне такая любезность понравилась очень.
В театр шли толпы народа, и все они посматривали на Квинна. Конечно, лысый мужик такого роста не может не заработать любопытных взглядов. Я пыталась не думать о его руке: она была очень большая, очень теплая и очень сухая.
— Они все смотрят на тебя, — сказал он, доставая из кармана билеты, и я сжала губы, чтобы не прыснуть.
— О нет. Я так не думаю, — возразила я.
— А отчего еще они бы так таращились?
— На вас, — ответила я, удивившись.
Он засмеялся так громко, что у меня все внутри завибрировало.
Места у нас оказались очень хорошие — посередине и ближе к передним рядам. Квинн заполнил свое сиденье полностью, и я даже подумала, будет ли что-нибудь видно тем, кто сидит за ним. В программку я посмотрела с любопытством, увидела, что не знаю ни одного имени в составе актеров, и решила, что это мне все равно. Подняв глаза, я увидела, что Квинн внимательно меня разглядывает, и залилась краской. Сложив черную шаль, я положила ее на колени. Вдруг мне остро захотелось подтянуть топ, чтобы прикрыть вырез на дюйм.
— Определенно на тебя они смотрят, — сказал он и улыбнулся. Я нагнула голову, польщенная, но застеснявшаяся.
«Продюсеров» уже видели многие, нет необходимости пересказывать сюжет, пьеса — о доверчивых простаках и обаятельных негодяях, очень смешная. Мне каждая минута спектакля понравилась. Потрясающе интересно смотреть, как актеры играют прямо перед тобой на таком профессиональном уровне. Приезжая знаменитость, которую зрители постарше вроде бы узнали, шумно играла главную роль с потрясающей уверенностью. Квинн тоже смеялся, а после антракта снова взял меня за руку. Мои пальцы вполне естественно ответили на это пожатие, я даже не застеснялась.
Вдруг оказалось, что прошел еще час, и пьеса кончилась.
Мы встали вместе со всеми, хотя было ясно, что зал очистится далеко не сразу. Квинн взял мою шаль и подал мне, я завернулась в нее. Ему было жаль, что я прикрылась — это я прямо у него в мозгу прочла.
— Спасибо, — сказала я и дернула его за рукав, чтобы добиться его внимания. Я хотела, чтобы он знал, насколько я говорю искренне. — Это был потрясающий вечер.
— Мне тоже он очень понравился. Пойдем чего-нибудь поедим?
— О'кей, — сказала я после секундного колебания.
— Тебе пришлось задуматься?
У меня действительно мелькнула моментальная мысль сразу на несколько тем. Если бы их перечислить, получилось бы что-то вроде: «Ему наверняка понравилось, а то бы он не предложил продолжать вечер. Мне завтра на работу, но такую возможность я не упущу. Если пойдем есть, надо будет аккуратно, чтобы на новый наряд ничего не пролить. А хорошо ли его еще больше выставлять на деньги, ведь билеты такие дорогие?»
— Я прикинула, сколько могу позволить себе калорий, — ответила я, похлопав себя по заду.
— У тебя все в порядке, и сзади, и спереди, — сказал Квинн, и от теплоты в его глазах мне стало тепло, как на солнышке. Я знала, что на самом деле фигуристей, чем идеал. Я даже слышала, как Холли говорила Даниэль, что больше восьмого размера — это уже уродство. Поскольку день, когда я влезала в восьмой, был для меня редкой удачей, я аж на целых три минуты глубоко опечалилась. Я бы передала этот разговор Квинну, но он наверняка решил бы, что это я на комплимент напрашиваюсь.
— Давайте, только в ресторане угощаю я, — сказала я.
— При всем должном уважении к твоей гордости, не могу согласиться.
Квинн посмотрел мне в глаза, показывая, что говорит со всей серьезностью.
К этому времени мы дошли до тротуара. Удивленная его горячностью, я не знала, как реагировать. С одной стороны, это было облегчение, потому что мне приходится с деньгами обращаться аккуратно. С другой стороны, я знала, что с моей стороны было правильно такое предложить, и я бы с хорошим чувством восприняла, если бы он согласился.
— Но вы же понимаете, что я не хотела вас оскорбить?
— Я понимаю, что ты показываешь свое равенство со мной.
Я посмотрела на него подозрительно, но он был серьезен.
— Я верю, что ты ничуть не уступаешь мне ни в каком отношении. Но это я пригласил тебя, и потому это наше свидание финансово обеспечиваю я.
— А если бы я пригласила вас?
Он посмотрел мрачно:
— Тогда я сидел бы, не выступая, и предоставил бы тебе организовывать вечер.
Он сказал это неохотно, но все же сказал. Я отвернулась, чтобы скрыть улыбку.
Машины ровным потоком выезжали со стоянки. Поскольку мы вышли из театра не спеша, машина Квинна одиноко стояла во втором ряду. Вдруг у меня сработал ментальный датчик тревоги. Где-то близко находился мощный источник враждебности и недобрых намерений. Мы уже сошли с тротуара, направляясь к машине, я стиснула руку Квинна и тут же отпустила ее, чтобы не мешать, если придется действовать.