– Но я ничего не помню, – заныла Ангелина.
– Мы должны знать, что Ева делала или говорила перед тем, как ты заметила, что она исчезла, – продолжал Тимур, игнорируя реакцию девочки. Он осторожно взял ее за руку и попросил:
– Закрой глаза, Ангелина.
Девочка бросила в сторону дверей затравленный взгляд, видимо, ища поддержки у матери, но, поскольку та все еще была на кухне, послушно закрыла глаза. В следующее мгновение ее окутало слабое зеленое свечение, и девочка заметно расслабилась, слегка откинувшись на спинку кресла.
– Ангелина, мне нужно, чтобы ты представила себе тот день. Постарайся вспомнить, какие там были звуки. Вспомни, чем пахло. Людей было много? – бархатным обволакивающим голосом заговорил Тимур.
И тут до меня дошло – он как-то воздействует на нее. Я, конечно, далеко не специалист в области магии, тем более той, которая доступна в земном измерении, – но воздействие показалось мне похожим на навыки инкубов.
– Было шумно, – покорно ответила Ангелина.
– Шумно из-за людей или других звуков? – продолжал допрос мой друг.
– И то, и другое, – отвечала девочка. – Какой-то мальчишка кричал на игру. Он проигрывал. Он кричал так громко, что у меня разболелась голова, и я присела на стул, чтобы попить воды.
– Ты сидишь на стуле. Вода теплая или холодная?
– Холодная.
– Тебе стало легче?
– Да. Немного.
– А теперь вспомни, во что была одета Ева, – попросил Тимур. Он слегка дотронулся до ее ладони, и детская ручка дрогнула.
– На ней были синие джинсы, розовый джемпер, белые кроссовки. В волосах две ярко-розовые резинки, – все так же послушно отвечала девочка.
– Что делала Ева?
– Ева потеряла свой рюкзак и сначала искала его сама, а потом попросила помощи у воспитателя. Они искали его, но не нашли. Ева плакала, – маленький носик чуть наморщился: видимо, девочка действительно силилась вспомнить, что было дальше. – А потом я не помню… – разочарованно выдохнула она и открыла глаза.
– Ты очень хорошая девочка, – широко улыбнулся Тимур.
Черничные глаза просто засияли от такой пусть и скупой, но все же похвалы.
– Да?
– Да, Ангелина, – еще раз улыбнулся Тимур. – Скажи, вы часто играли с Евой?
– Конечно, они ведь дружили, – ответила вместо девочки вошедшая мать.
В руках женщины был поднос, на котором стоял чайный сервиз и вскипевший чайник. Женщина поставила его на стеклянный журнальный столик, разливала напиток по чашкам. Не люблю чай, – но этот почему-то очень хотелось выпить. Наверное, из-за запаха. Насыщенный аромат ладанника и мяты так и призывал сделать хотя бы глоток.
– Знаете, нам уже пора уходить, – неожиданно резко встал Тимур.
Он как-то совсем невежливо вцепился в мою руку так, что мне даже стало больно.
– Как пожелаете, – сухо улыбнулась ведьма.
Тимур, не проронив больше ни слова, буквально силой потащил меня к выходу. Эльвира даже провожать нас не стала.
– Я хотела попробовать хотя бы глоточек, – заныла я, как совсем недавно Ангелина.
На руке остались покрасневшие следы от пальцев, и я была обижена на Тимура. Но тот лишь обреченно закатил глаза, не ответив ни слова. Всю дорогу он молчал, сосредоточенно глядя строго перед собой, вцепившись в руль ничуть не слабее, чем в мою руку. Удивительно, как он может меняться за долю секунды. То веселый и доброжелательный, искренний, обаятельный и располагающий к себе, а в следующее мгновение – полная противоположность. Радует, что, в отличие от Артура, он хотя бы не кровожадный, и склонности к убийствам я за ним пока не замечала. Если сравнивать Веронику, Аврору и Даниэля – они тоже абсолютно разные, но в конечном итоге все они действуют одинаково. Интересно, это применимо к Тимуру и Артуру? Хочется верить, что нет. Не хочется терять возможного друга.
Пока я проводила сравнительный анализ обоих зеленоглазых мужчин, Тимур припарковался у семейного торгового центра, в котором похитили маленькую Еву. В том, что это похищение, никто уже не сомневался.
Тимур все так же хранил молчание и даже подземную парковку пересек, ни разу не оглянувшись, чтобы узнать, иду ли я за ним. Такое ощущение, что он вообще забыл про меня. Лифт поднял нас на самый верхний этаж; затем мы поднялись по служебной лестнице и зашли в помещение охраны. Никто нас не остановил и даже не спросил, кто мы такие. Такое впечатление, что здесь всем наплевать, что происходит вокруг. Неудивительно, что шестилетняя девочка потерялась, а от охранников толку в поисках не было.
Белая дверь с черной табличкой «Служебное помещение для сотрудников службы безопасности СТЦ «Апельсин»» была наполовину приоткрыта. Внутри находился всего один охранник, торопливо щелкающий кнопками перемотки видео. Тимур вошел без стука – даже не поздоровался и не представился. Лишь выжидающе поднял левую бровь, достав из кармана свое служебное удостоверение с красной корочкой. Мужчина в черной форме торопливо поклонился, словно крепостное право все еще действовало, и расстелил на столе план здания, жестом пригласив нас подойти ближе.
– Сто сорок семь магазинов, восемнадцать подсобных помещений, восемь мужских туалетов, восемь женских, выход на крышу, выход на подземную стоянку, три лифта, подвалы, воздуховод, бойлерные. Абсолютно все было проверено в течение четырех часов с момента обращения потерпевшей. Девочки нигде не было, – щелкнув на начало видеозаписи, начал рассказывать он.
– А почему вы искали девочку в подвале или бойлерной? – не поняла я.
– Потому что мы просмотрели все записи у дверей, но девочка не выходила. Следовательно, либо ваш похититель – супергений и провернул какую-то нехилую аферу, чтобы скрыть свой уход, либо я даже не знаю… но вероятность, что она все еще здесь, остается, пока мы не поняли, как им удалось выйти незамеченными. Хотя прошло уже столько дней… – ответил охранник, почёсывая подбородок. – Хотя наши до сих пор отслеживают выходы, и мы просматриваем записи повторно.
«Либо похититель – из таких, как мы, – прошептал внутренний голос. – Либо просто эти сотруднички отслеживают все так же недисциплинированно, как и работают».
– Это – камера у выхода из детского зала, – продолжал охранник, тыча пальцем в экран.
Черно-белое изображение не лучшего качества. И как он там вообще что-то видит?
– А другой ракурс есть? – поморщилась я.
– Ты не в Лондоне, – ухмыльнулся Тимур. – Что есть, то есть.
– Видно, как девочка выходит и идет в толпе. Она пошла на север. Но понять, с кем, невозможно. А затем она просто исчезла. Больше ни одна камера ее не зафиксировала, – комментировал охранник.
– Всего лишь семь секунд – и ее нет. Зная наш мир, можно подумать все что угодно. Нам это ничем не поможет. Здесь даже непонятно, с кем конкретно она идет, – возмутилась я.