– Да? – насмешливо и колко отозвался он. – Знаете, а я думал, что у кого-то амнезия.
– Да. Так и есть, – ответила я холодно.
Бездна, да за что Ян меня так не любит? С этим Ашерро вообще разговаривать невозможно! И как только Лилит его терпела! Как он меня бесит!!!
В приступе злобы я с размаху бросила ложку. Еще и пару воздушных волн выплеснула – видимо, на эмоциях. Кружка треснула, и капучино потек по столу.
Архан не отреагировал, хотя жидкость уже вовсю капала на его новенькие штаны. Даже не поднялся и не отодвинулся с места.
– Я просто уточнил, – очередная ехидная усмешка. – Вдруг что-то поменялось, а я не в курсе, – тон был холоден, как сердце Арктики.
Бросив на него взгляд, полный презрения, я устало махнула рукой: думай, что хочешь, а я пошла. Расплатившись на выходе, вернулась в машину. Архан пришел только через полчаса. Ехали в полной тишине.
Красивая и знаменитая площадь Ковент-Гарден – скопление трех шумных рынков, на которых продают все – от ремесленных изделий и продуктов до антиквариата, – встретила нас толпами туристов, местных жителей и приезжих. —
В первом же взятом на входе буклете я прочитала, что Яблочный рынок отлично подойдет для покупки подарков, сделанных британскими ремесленниками. Здесь продавали поделки для детей, украшения и антикварные изделия. Рынок работал ежедневно. Рынок Восточной колоннады состоял из целого ряда киосков, торгующих мылом ручной работы, бижутерией, сумками, детской одеждой ручной вязки, карнавальными костюмами, сладостями, картинами и домашней утварью. На последнем рынке, Южной площади, товар каждый день менялся. В понедельник торговали антиквариатом, со вторника по пятницу – одеждой и товарами для дома, а по выходным – предметами декоративно-прикладного искусства.
Нашей целью был рынок Восточной колоннады, павильон девятьсот тридцать шесть. Купив пару безделушек и черканув пару строк в книгу жалоб и предложений, я все так же молча отправилась в свое поместье. Архан также не делал даже попытки завести разговор. В своих раздумьях он неотступно следовал за мной, словно тень.
К тому времени, как мы вернулись в поместье, перевалило далеко за полдень. Настроение у меня было уже ни к черту. Я молча поднялась по лестнице на второй этаж.
– Выход в восемь, – небрежно бросила я архимагу, прежде чем скрыться за дверями своей спальни.
– Могу я взять… – начал было Архан.
Но я грубо прервала его, постаравшись вложить в слова как можно больше небрежности и безразличия, – в лучших традициях, перенятых от Артура:
– Берите все, что пожелаете. В пределах разумного.
Последнее слово далось мне с трудом, – пришлось как-то незаметно проглотить подкативший к горлу комок. Закрыв за собой дверь, я наконец-то смогла спокойно выдохнуть.
Ну почему он так ненавидит меня? Ну да – это я вернула его. Может, он не хотел возвращаться? Конечно, не хотел. Кому надо жить с такой болью?
Я бы точно не захотела. Несмотря на то что это не моя боль – все равно на душе так неспокойно, что хочется кричать. Но мне нельзя. Постепенно сползая по стене на пол, я вытирала слезы и старалась всхлипывать не слишком громко. Чтобы он не услышал. И не узнал, что мне тоже больно.
Бессонная ночь дала о себе знать. Я так и заснула, даже не поднявшись. Сон был беспокойный, серый, наполненный странными отголосками прошлого. Чужого прошлого. Ее и его. Я проснулась, чувствуя себя чужой и никому не нужной. Одинокой.
Ровно в назначенное время я спустилась в холл, но Арханиэлиуса не было. Закрыла глаза, раскинула сеть и просканировала территорию поместья – мага нигде нет. Паника охватила меня, но я попыталась взять себя в руки.
Так, о чем он там спрашивал?
Звонок вывел меня из оцепенения. Я взяла трубку и хрипло ответила:
– Да.
– Леди Камелия, я не успел вернуться. Простите. Давайте встретимся на условленном месте, – сказал тот, кого я уже собиралась искать.
Ровный, спокойный, отчужденный голос Ашерро заставил мое сердце биться быстрее. Я взяла себя в руки и размеренным тоном продиктовала адрес. Дрожь в руках постепенно уходила, и я осознала, что очень рада слышать его голос. Рада знать, что с ним все в порядке. Несмотря ни на что.
Спустя полтора часа я бросила ключи от машины парковщику и, придерживая подол вечернего платья, вошла в ночной клуб «RubyLo». Фейс-контроль здесь был достаточно жесткий. Это я помнила еще с тех пор, как листала описание собственности, доставшейся мне в наследство. Заведение для элиты – поэтому золотистое платье в пол, с жемчужного цвета вышивкой, состоящее из жесткого корсета на шнуровке сзади и юбки, плавно разлетающейся от бедер, пришлось очень кстати. С другой стороны – явись я сюда в помятых джинсах, меня бы, наверное, тоже пропустили. Просто не хотелось афишировать свое присутствие. Я надеялась, что персонал не знает меня в лицо.
Как оказалось позже, в клубе меня действительно никто не знал. Никто не обратил на меня особого внимания. Венецианские своды, готические постаменты, подсвеченные мягкими лиловыми огнями, создавали атмосферу уединения, несмотря на то что посетителей было много. В основном – мужчины. Я придирчиво оглядела зал и поняла, что назначенной еще с утра встречи долго ждать не придется.
Я без приглашения присела рядом с выпивающим за барной стойкой бледным мужчиной средних лет. Заказала себе порцию зеленого ангела.
– Константин, – я чуть склонила голову в вежливом приветствии.
Мужчина не удивился. Значит, я угадала.
– Радость моя, Ками, рад, что ты… все еще жива, – наигранно весело ответил он на чистом русском.
Среднего телосложения, в уголках впечатляюще пронзительных серых глаз заметно проступают морщины. Наполовину седой, светло-русый.
Мужчина обшарил меня взглядом с ног до головы. Кто он, я знала из дневника, найденного мною в беседке «Екатерининского каприза». Дать ему знать, что у меня амнезия, непозволительно, – буду и дальше играть роль расчетливой стервы.
– Рада, что тебя… – пауза и брезгливая улыбка, как у удава, смотрящего на кролика, – еще хоть что-то может порадовать в этой жизни, – на английском произнесла я.
Это мой способ обозначить, что правила здесь – мои.
Мужчина сделал глоток бурбона. Тоскливо покачал стакан из стороны в сторону, передвигая остатки льда.
– Мне известно, зачем ты пришла, – сказал он.
Он допил виски так, будто дорвался до воды после месяца в пустыне. Заказал еще.
– Блондинка с золотыми кудряшками пришла по твою душу шесть дней назад. Мы не трогали. Ждали тебя, – еще глоток. – На моих глазах она голыми руками убила двадцать человек, не испортив себе даже прически.
Он взял новую порцию алкоголя и тут же опрокинул полностью.
– У меня убытки, но я сдержал данное тебе слово. Думаю, ты возместишь.