Book.

Все эти волны имперских экспансий, прокатывавшиеся по региону, накладывали на него свой отпечаток: мусульманские области в одном месте, католические — в другом, православные — везде; в общем, сформировалась настоящая этническая и религиозная мешанина. Новые завоеватели оставляли среди местных народов следы своих культур, но либо были не в силах уничтожить то, что сохранилось от предыдущих, либо просто не считали это важным для себя делом. В результате получилось, что эти внешние силы в среднем никак не изменили геополитические реалии взаимодействия и противостояния местных мелких и враждебных друг к другу этнических групп, которые становились все более суровыми и непримиримыми. И чем больше завоевателей проходило через земли, на которых жили эти народы и этносы, тем все более закаленными и жесткими они становились. В конце концов, если бы кто-то поставил себе задачу по искоренению либо самих этих народов, либо вражды между ними, то он понял бы, что она трудновыполнима и, скорее всего, принесет слишком много проблем.

Балканы взорвались, когда наступил редкий исторический момент ослабления внешнего имперского давления на регион: СССР распался, США не посчитали, что получат какие-то выгоды от своего прямого вмешательства, Германия была сконцентрирована на решении проблем, связанных с объединением и интеграцией восточной части в западную жизнь, Турция занималась собственными внутренними делами. В результате югославским народам была предоставлена свобода, невиданная со времен возникновения этого государства. Безусловно, имелась связь между отсутствием внешнего давления и случившимся внутренним взрывом. В эпоху холодной войны и НАТО, и Варшавский договор рассматривали Югославию как одну из арен своего противостояния. Югославы опасались слишком сильного советского влияния, которое могло перейти в диктат, поэтому НАТО воспринималось как некий уравновешивающий фактор. Вместе с тем во внутренней политике требовалась железная рука, чтобы удерживать все народы страны в едином государстве. К началу 1990-х сложилась ситуация, когда Советский Союз распался, соответственно, для НАТО Югославия перестала быть геополитической ареной противостояния, а Тито вот уже десять лет как был в ином мире. Исчезли и внешние, и внутренние сдерживающие факторы, ранее успешно подавляемый антагонизм вырвался наружу.

Балканы

Югославия была страной, испещренной внутренними разграничительными линиями, где почти все могло интерпретироваться по-разному, в зависимости от того, с какой стороны на это смотреть. Даже маленький мост между двумя берегами небольшой речушки мог быть пограничной землей. Боснийский писатель Иво Андрич получил Нобелевскую премию по литературе за свою книгу «Мост на Дрине». В ней он описывает мост, вокруг которого крутилась жизнь и христиан, и мусульман:

На мосту и на его балконах, возле него и во взаимосвязи с ним течет и развивается, как мы увидим, жизнь обитателей городка. Хроника событий личного, семейного и общественного характера изобилует ссылками на мост. И в самом деле, дринский мост — место первой прогулки и первых игр всей здешней детворы. Дети христиан с левого берега Дрины в первые же дни своей жизни проделывали путь через мост, ибо в ближайшее воскресенье их несли крестить в церковь. Но и все другие дети тоже, и те, что родились на правом берегу, и дети мусульман, вообще не знающих обряда крещения, по примеру дедов и отцов, большую часть детства проводили возле моста.

Андрич сознательно, но вместе с тем и иронично передавал ощущение порядка и мира. Он прекрасно представлял себе различия между двумя народами, ту скрытую неприязнь, возможно, даже ненависть, которые они испытывали по отношению друг к другу в равной мере. Пограничная территория может быть пугающим местом. Но пограничная область «второго порядка» (то есть «вложенная» в другую, бóльшую пограничную территорию) пугает вдвойне: вырвавшись из центра одной конфронтации, человек попадает в другую, в другое неблагополучное место. Люди цепляются друг за друга из опасения потерять то, что для них привычно, то, что они любят. Этот страх заставляет их ополчиться и нападать на тех, иных, кто на другой стороне моста. Абсолютно иррациональный страх перед другими людьми, находящимися, может быть, очень далеко, имеющими свои, но другие страхи. Или перед теми, кто настолько силен, что не боится ничего. На пограничных территориях жизнь не такая беззаботная, а страхи не такие уж и беспочвенные.

Как мы видели уже очень много раз, последствия таких страхов и озлобления могут отражаться на жизни всей Европы. В 1912 году Сербия и Черногория в союзе с Грецией начали войну с Турцией, которая все еще имела какие-то владения на Балканском полуострове. Конфликт закончился достаточно быстро. В результате него Турция продолжила свое медленное — в течение века — отступление с когда-то завоеванных позиций. В 1913 году война разгорелась снова. На этот раз Болгария, не удовлетворенная итогами предыдущих войн, напала на Македонию. Греция присоединилась к Болгарии. Румыния, наоборот, выступила в союзе с Турцией против Болгарии. Небольшие страны, даже отдельные регионы этих стран, которые смогли действовать более или менее самостоятельно, образовывали калейдоскоп постоянно и быстро меняющихся союзов. Никто не верил никому, каждый имел опасения насчет намерений каждого. Убийство эрцгерцога Франца Фердинанда и его жены в июне 1914 года членом сербской тайной группы «Единство или смерть» [36] Гаврило Принципом послужило толчком к началу Первой мировой войны. На Балканах все боялись друг друга, все готовились к худшему. Как показала история, эти страхи не были напрасными.

После окончания Первой мировой войны победители пришли к соглашению о том, что на западных Балканах необходимо создание многонационального государства. Католические Словения и Хорватия, православные Сербия и Македония, Босния и Герцеговина (которая считается мусульманской, но в которой имелось и имеется большое сербское православное население) были объединены в одну нацию. Хотя этническая и религиозная рознь была единственным фактором, общим для них всех. Положение усугублялось еще и тем, что повсюду все эти народы были перемешаны друг с другом в различных пропорциях, не существовало сколько-нибудь обширных этнически «чистых» территорий. Везде имелись национальные и религиозные анклавы. Господствовало всеобщее разделение.

Решение балканских проблем крупнейшие европейские державы видели в создании союза, который должен был опровергнуть пророчество Бисмарка. Государство, основанное в 1918 году, первоначально называлось Королевством Сербов, Хорватов и Словенцев, что само по себе наглядно демонстрировало степень разделенности народов. (Просто невероятно, как можно было в то время, когда повсеместно рушились монархии, а остававшиеся короли были лишены реальной власти, привести на трон столь неоднородного государства именно короля Сербии.) Тем не менее король Александр сохранял и видимое, и реальное единство страны практически диктаторскими методами вплоть до нацистского вторжения в 1941 году. Под ударами Гитлера союз развалился, все загнанные вглубь чувства взаимной ненависти выплеснулись наружу. Одни группы стали союзниками немцев, другие начали бороться с оккупантами, третьи, игнорируя внешнее вторжение, открыто возобновили местную вражду, воюя друг с другом.