Жюстина не знала, что думать об этой странной женщине и об ее не менее странном сыне. Они живут вдвоем в этой квартире? Есть ли в семье мужчина? Прислушавшись к голосу своей интуиции, Жюстина готова была поспорить, что нет. Ее собственный отец покинул семейный очаг, когда ей было только пять лет. Она всегда хорошо ладила с матерью, но плохо переносила, когда какой-нибудь мужчина пытался вмешаться в их тесный союз. Тогда она начинала вести себя очень агрессивно по отношению к возможному претенденту.
– На самом деле я здесь потому, что мне необходимо увидеть вашего сына и задать ему несколько вопросов.
– Его сейчас здесь нет.
– Если он вышел, я могла бы подождать или прийти попозже… Разумеется, если вас это не побеспокоит.
Ответ прозвучал категорично, на повышенных тонах:
– Стефан сегодня не придет.
– В самом деле? Он ночует у подружки?
– Нет… На самом деле его не будет несколько дней.
Что она этим хочет сказать? Здесь и правда происходит что-то странное. Должно быть, заметив, что Жюстина в некотором замешательстве, мадам Лоран добавила:
– Стефан взял несколько свободных дней.
– Посреди недели? Но сейчас же занятия.
– Послушайте, лейтенант, мальчик очень взволнован и подавлен от того, что произошло в лицее.
– В тот день он не произвел такого впечатления.
– Мой сын прекрасно умеет прятать свои истинные чувства. Он вовсе не ребенок, как другие.
– Но где же он сейчас? Нет ли номера мобильного телефона, по которому с ним можно связаться и поговорить? Это очень важно.
– Что вам, в конце концов, надо? Стефан сказал все, что знает. Оставьте его в покое, он такой хрупкий мальчик…
Он – хрупкий? Этот здоровенный парень?!
На этот раз Жюстина решила больше не сдерживаться, а прямо выложить все как есть:
– Вы говорите, что в курсе того, что произошло, но я, тем не менее, собираюсь освежить вашу память. Два дня назад восемнадцатилетний парень был заколот в лицее, который считается элитарным и уважаемым учебным заведением. Не удовлетворившись содеянным, преступник сбросил его с галереи через ограждение. Его тело разбилось о бетонный пол. Можете себе представить, что чувствовали его родители, увидев изуродованное тело сына в морге? И это убийство я не хочу оставлять безнаказанным. Полагаю, ваш Стефан знает многое, что может нам оказаться чрезвычайно полезным.
В рассеянном свете комнаты мать походила на женщин с голландских картин, известных своей мягкой игрой светотеней.
– Когда я сегодня пришла к вам, я толком не знала, за что ухватиться. Просто хотела задать вашему сыну несколько вопросов. Но теперь ваше недоброжелательное отношение, не скрою, интригует меня все больше и больше.
В первый раз с начала разговора мать Стефана немного ослабила оборонительную позу и попыталась оправдаться:
– Мой сын не имеет никакого отношения к этому делу, даже если он и был знаком с тем мальчиком. У него никогда не было в лицее настоящих друзей, он не вмешивается в чужие дела. Почему же вы хотите впутать его в это убийство?
– Я ни разу не сказала, что он в нем замешан или что может быть причиной этого преступления.
Перейдя от не допускающего возражений тона к задушевному, Жюстина продолжала наступление, выделяя голосом каждое слово:
– Мадам Лоран, я знаю, что вашему сыну не в чем упрекнуть себя в этой истории, но я должна его увидеть, так как он может помочь мне добраться до виновного. Молодой человек из лицея, который был задержан, вероятнее всего, невиновен. Именно поэтому мне нужно действовать как можно быстрее.
Не произнеся ни слова, женщина медленно встала, прошла по комнате и остановилась перед окном. На этот раз в тусклом дневном свете она походила на женщину с картины Каспара Давида Фридриха [26] . Там, снаружи, крыши квартала тонули в темно-синем сумрачном свете. Некоторое время Жюстина не осмеливалась произнести ни слова. Она чувствовала сострадание к этой женщине, которая, судя по всему, пыталась защитить своего сына: но тогда от какой же опасности? Может быть, она считает, что Стефан тем или иным образом связан со смертью Кордеро? Знает ли она – как теперь точно знала Жюстина, – что он должен был стать жертвой этого убийства?
– Стефан вернется через два или три дня, вы сможете его допросить. А теперь я устала и…
– Нет, вы не понимаете. Я не могу ждать два или три дня. Я должна увидеть вашего сына как можно скорее.
– Но я же не знаю, где он сейчас. У него привычка исчезать на некоторое время, ничего мне не сказав. У него много друзей, у которых он гостит…
– Но еще недавно вы сказали, что у него их очень мало.
– Я больше не знаю, – растерянно произнесла женщина. – А сейчас, пожалуйста, оставьте меня в покое.
Жюстина больше не колебалась ни одного мгновения. Если она сейчас отступит, то рискует загубить все расследование. Она выложила на стол последний козырь:
– Я знаю, что Стефан не причастен к смерти своего товарища, но я также уверена еще в одном: жизнь вашего сына в опасности. Я думаю, что в тот вечер хотели убить именно его, а того юношу случайно приняли за него.
Мадам Лоран медленно повернулась. На ее лице не отразилось особенного удивления, как если бы она была полностью уверена в том, что сейчас услышала от Жюстины.
– Вы ничего не знаете ни о моем сыне, ни обо мне. Стефан никогда не искал себе неприятностей.
– Почему вы не удивлены тем, что ваш сын в опасности? Любая другая мать на вашем месте потребовала бы объяснений, а вы остались невозмутимой…
С глубоко огорченным видом женщина подошла к кушетке и уселась на нее. Жюстина увидела, что на глазах у нее выступили слезы: в первый раз с начала разговора она обнаружила подлинные чувства, как если бы ее броня вдруг пошла трещинами.
– Как я устала от всех этих историй…
– О чем вы говорите?
Мать Стефана сделала рукой неопределенный жест, будто давая понять, что не хочет об этом говорить. Но Жюстина не отставала:
– Где Стефан? Вы обязательно должны мне помочь?
– Он уехал к своему отцу, – бросила она, чтобы положить конец этим непрекращающимся вопросам.
А вот на этот раз она говорит правду; видно, что отец где-то в другом месте.
– Где он живет?
Мадам Лоран вздохнула, но было заметно, что она наконец-то решилась заговорить:
– Теперь он больше нигде не живет.
– Что вы хотите этим сказать?
– Его отец умер пять дней назад. Его убили.