– Hi, Cathrine, – услышала она. – Sorry for disturbing you. [171]
– Джош, – колени Катрин подкосились. – Боже мой, Джош… здравствуйте…
– Как я рад слышать ваш голос. Как вы?..
– Хорошо, – опять эти проклятые бабочки бьются под сердцем! – А вы?
– А я – без вас, – коротко ответил он, и Катрин покраснела. Слава богу, он ее не видит.
– Вы в Москве, – спустя мгновение спросил он. Даже не спросил, а, скорее, констатировал факт.
– Да, – еле слышно ответила она.
– Вы придете завтра на похороны? – вопрос был настолько неожиданным, что она не сразу поняла, про какие похороны речь, и молчала. Молчала так долго, что он снова позвал ее:
– Катрин… Вы меня слышите?
– Да, – наконец до нее дошло, о чем он говорит. – Да, конечно. Откуда вы знаете?
– Мне звонила Анна, – сказал он. – Я обязательно должен там быть.
– Зачем? – потрясенно спросила Катрин.
– Рыков появится на кладбище. Уверен, он придет.
– Почему вы так уверены? Что ему делать на этих похоронах? Любоваться на дело рук своих? Не думаю, что он гордится тем, что сделал.
Джош не сразу ответил. А Катрин, в ожидании того, что он ей сейчас скажет, явственно услышала голос Олега: «Я ни за что не пропущу его похорон». Что это – она сейчас пытается его защитить? Однако Катрин повторила, воспользовавшись возникшей паузой:
– Нечего ему там делать. И, скорее всего, он прекрасно понимает, что там может быть засада.
– Засада? – удивился Нантвич. – Как интересно…
– Что вам интересно? – у нее возникло смутное ощущение, что она сболтнула не то и это «не то» может быть понято превратно.
– Интересно, что вы пытаетесь ввести меня в заблуждение, и особенно интересно, зачем вы это делаете.
– Что вы говорите, Джош? – ахнула Катрин. – Я пытаюсь ввести вас в заблуждение? Вы меня неправильно поняли!
– Допустим, – согласился он неохотно. – Мне казалось, Катрин, вы хорошо знаете вашего друга. А получается, что…
– Ничего не получается! – вспылила Катрин. У нее было чувство, что ее поймали с поличным. – Если вы так уверены, что он придет на похороны, значит, действуйте, как считаете нужным. Вам мои комментарии не нужны.
– Почему вы сердитесь? – спросил Джош. – Я что-то не так сказал?
– Подождите, – вдруг вспомнила Катрин. – Вы ведь прекрасно знали, что Рыков жив, а усиленно делали вид, что вам это неизвестно! Вы обманули меня, – возмущенно констатировала она, – выпытывали информацию, чтобы использовать ее в своих целях.
– Это моя работа, – сухо ответил он. – Я добываю информацию и использую ее, как сочту нужным. В данном случае моя цель – поймать Рыкова, отправить его в Штаты, чтобы там его казнили. И никто не сможет мне помешать. Даже вы.
– Почему вы решили, что я собираюсь вам мешать? – недоумевая, спросила Катрин.
– Потому что вы очень добрая, – спокойно ответил Джош. – И вы никому не желаете смерти.
– Вы ошибаетесь, – Катрин постаралась, чтобы голос ее звучал максимально искренне. – Наверно, когда-нибудь я могла бы простить ему мою измученную душу и опоганенное тело… Но я никогда не прощу ему убийство Антона. Никогда. Невозможно.
– Вы уверены? – мягко спросил он.
– Уверена, – отрезала она тоном, не допускавшим возражений. – Никогда.
– Never say never [172] , – услышала она в ответ и вздрогнула – именно эту фразу произнес Рыков всего несколько часов назад. Одна и та же фраза – об одном и том же. Как странно они мыслят, мужчины – практически одинаково – теми же самыми словами… Интересно, и смысл они вкладывают в эти слова одинаковый?
– О чем вы думаете, Катрин? – услышала она.
– Неважно, – какой смысл говорить ему, о чем она думает? Он ее не поймет. Опять скажет «Уж этот ваш британский английский, Катрин» Как удобно, однако, списывать все недомолвки и недоговоренности на британский английский. Только почему-то она его понимает, а он ее – нет. Или делает вид, что не понимает. А может быть, ей всего лишь кажется, что она его понимает?..
– Вы думаете, что вам никто не говорит правды: ни ваш муж, ни ваш бывший любовник, ни я…
– По какому праву? – поразилась она.
– По праву мужчины. Есть вещи, о которых женщине лучше не знать. Хотя я неприятно удивился, когда меня попросили не говорить ни вам, ни вашей подруге, что этот кровосос жив.
– Кто попросил?..
– Мои коллеги из Москвы. Странная просьба.
– Более чем, – согласилась она. – Но вы не возражали.
– А у меня был выбор? Некий майор Глинский дал ясно понять, что если я буду много болтать, не видать мне от него информации. Он и ваш муж решили, что это станет слишком сильным ударом для вас и для Анны.
– Какое вы имели право… – прошептала она. – Вы все… да как вы посмели решать за нас – что нам нужно знать, а что не полагается!
– Этого уже не исправить, – его голос зазвучал примирительно. – Но позвольте мне сменить тему, Катрин. Я хочу попросить вас…
– О чем?.. – холодно поинтересовалась она.
– О встрече, – ответил он и замолчал.
– Мы встретимся завтра на похоронах.
– Вы же понимаете – я не о такой встрече говорю, – недовольно заявил он, а потом решительно добавил: – Я хочу видеть вас – privately. [173]
Катрин колебалась. Она представила на мгновение, что она встретится с ним – где, кстати? На улице? В отеле? Здесь?.. И чем чревато такое свидание? Захочет ли он держать себя в руках и сможет ли она? Им лучше не встречаться, а тем более – наедине.
– Вы молчите? – услышала она. – Вы слышите меня, Катрин? Я так соскучился. Давайте пообедаем вместе завтра. Нет, сегодня. Пожалуйста.
– Я не могу, – еле слышно прошелестела она, пытаясь унять паническое биение сердца.
– Что? – переспросил он. – Когда и где?
– Мне муж запретил выходить из дома, – сделав над собой усилие, ответила она, стараясь, чтобы голос ее звучал сдержанно. – А пригласить вас к себе я, по вполне понятным причинам, не могу.
– Я понял, не трудитесь объяснять, – его тон стал немного резок. – Больше я не потревожу вас, Катрин. Прощайте.
И он отключился так быстро, что она даже не успела сказать в ответ «До свидания». Катрин охватило неприятное чувство, что она только что обидела его, и этот человек потерян для нее навсегда. Как ни странно, ей было грустно, даже не по себе. После возвращения из Парижа она часто вспоминала о нем, причем кровь приливала к ее щекам, и руки начинали дрожать, и это пугало ее. Поэтому, когда пару раз Катрин видела его имя на определителе, она сбрасывала звонки – а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Больше всего она боялась, что это произойдет при Серже – скрыть невероятное волнение от него будет нельзя…