Радость еще ярче засветилась в глазах мнимого нубийца, который вторично склонился на одно колено перед королем.
Когда же он встал, Ричард тяжело опустил свою руку на его плечо и строго сказал ему:
– Я должен предупредить тебя, мой черный посол, об одном: если ты почувствуешь, что чарующий взор той, которую тебе предстоит увидеть, снимает с твоего языка оковы немоты, или узы, связывающие твой язык в слоновых палатах, как выразился храбрый султан Саладин, то остерегись и не поддавайся искушению. Не смей произносить ни одного слова в ее присутствии, каким бы чудесным образом ни была возвращена тебе способность говорить. И знай, что если ты забудешь о моем предупреждении, то я, верь мне, велю вытянуть тебе язык и не оставлю камня на камне в твоих слоновых палатах, то есть, попросту говоря, я велю вырезать тебе язык и вырвать все зубы до единого. А затем еще раз советую тебе быть осторожным и внимательным, чтобы как-нибудь не проговориться! – закончил свою речь Ричард, снимая руку с плеча нубийца.
Нубиец несколько раз утвердительно кивнул и приложил палец к губам в знак своего молчаливого послушания.
Король Ричард вторично, но приветливее положил ему руку на плечо и сказал:
– Такое приказание мы даем тебе как рабу. Конечно, будь ты рыцарь или человек благородного происхождения, то мы бы ограничились твоим честным словом, которое является необходимым условием нашего доверия к рыцарю.
При этих словах нубиец выпрямился и, смело взглянув в глаза королю, приложил руку к сердцу.
Ричард позвал своего камергера, рыцаря Невила, и тот немедленно явился.
– Невил, – обратился он к нему, – проводи этого невольника в шатер к нашей супруге-королеве. Доложи ей, что мы желаем, чтобы этот раб был допущен к свиданию с глазу на глаз с нашей кузиной, принцессой Эдит. Ты покажешь ему шатер принцессы, если это понадобится, так как я заметил, что он слишком хорошо знаком с расположением нашего лагеря. – А ты, мой черный друг, – заключил Ричард, обращаясь к нубийцу, – побыстрее исполни свое поручение и через полчаса приходи сюда.
«Я разоблачен, – мысленно говорил себе мнимый нубиец, направляясь с потупленным взором и скрещенными на груди руками вслед за Невилом к шатру королевы Беренгарии. – Король Ричард, несомненно, узнал меня. Впрочем, похоже, его это тоже ничуть не тревожит. Если я не ошибаюсь в смысле его слов, а ошибиться в них почти невозможно, он предоставляет мне возможность загладить мою вину, победив в поединке с этим вероломным маркизом Монсерратским, доказательством виновности которого стали и его смущение, и его дрожащие губы, когда король обвинил его. Да, ты сослужил большую службу, мой верный Росваль, и нанесенная тебе рана получит должное возмездие. Но что означает это позволение короля увидеть ту, которую я отчаивался когда-либо встретить?
Зачем и для чего Ричард Плантагенет поручил мне предстать перед его родственницей, этой божественной принцессой? В качестве кого, я сам не знаю: то ли посла Саладина, то ли преступника, только что им изгнанного из лагеря, дерзкое признание в любви которого к принцессе еще более отяготило его вину. Король Ричард соглашается, чтобы она получила письмо от влюбленного в нее мусульманина и получила бы его из рук другого влюбленного… Это непонятно. Может быть, он хочет подчеркнуть неравенство нашего общественного положения? Однако, когда Ричард действует не под влиянием своих бурных страстей, он всегда щедр, великодушен и благороден. Нет, ничего не могу понять… Лучше точно исполню его поручение, не доискиваясь причин, которыми он руководствуется, – время покажет. Я обязан безоговорочно повиноваться тому, кто дает мне возможность восстановить мою честь, и, чего бы мне это ни стоило, я выполню свой долг!
И что же, – продолжал он мысленно размышлять, – этот гордый король, это Львиное Сердце, как его называют, верно, судит о чувствах других по своим чувствам. Неужели я могу представиться принцессе, когда я не сказал ей ни единого слова и тогда, когда она вручала мне награду! Неужели я могу явиться перед ней в этом позорном виде невольника… Да, да, я не что иное, как невольник, раб. О, король Ричард, если бы ты знал, какие страдания я испытываю теперь! Но нет другого выхода и надо покориться судьбе».
Погруженный в такие размышления, рыцарь Спящего Барса приблизился со своим проводником к шатру королевы.
Стража их нигде не задерживала, и Невил, оставив нубийца в маленькой передней, весьма памятной рыцарю, вошел в помещение, служившее королеве приемной. Он сообщил ей королевское повеление тихим и почтительным голосом, так отличающимся от грубого голоса де Во, для которого король Ричард был все, а прочие придворные особы и сама королева Беренгария – ничто. Сообщение Невила было встречено громким хохотом.
– А как выглядит этот нубийский невольник, присланный султаном Саладином? – спросил женский голос, несомненно, принадлежавший королеве. – Не негр ли он с черными как смоль и курчавыми, как баранья шерсть, волосами, нос у него, наверное, сильно сплющенный, а губы толстые и мясистые! – И снова раздался тот же веселый хохот.
– Вы забыли добавить, Ваше Величество, – послышался другой голос, – и ноги кривые, как сарацинская сабля.
– Или как лук амура, – добавила королева, – это сравнение более подходящее, так как он посланник любви. Любезный мой Невил, вы всегда были внимательны к бедным женщинам, которые к тому же не знают, куда им девать свое время. Дайте нам возможность взглянуть на этого посланника любви. Я много видела турок, мавров, но мне ни разу еще не пришлось видеть негра.
– Я готов исполнить волю Вашего Величества, – отвечал любезный рыцарь Невил, – только если вы вступитесь за меня перед моим повелителем. Впрочем, я должен вам заявить, что вы будете разочарованы.
– Тем лучше, – воскликнула Беренгария, – значит, он еще безобразнее, чем я ожидала!.. О, тем более интересно видеть его в качестве любовного посла.
– Умоляю, Ваше Величество, – раздался голос третьего лица, леди Калисты, – позвольте сэру Невилу отвести этого невольника прямо к леди Эдит, к которой он и прислан с письмом султана. Вспомните, Ваше Величество, какие могла иметь страшные последствия наша недавняя шутка.
– Вы все сказали? Последствия? – повторила раздосадованная Беренгария. – Впрочем, вы правы. Итак, Невил, пусть этот нубиец сперва выполнит данное ему поручение и встретится с нашей кузиной Эдит. Да, вы, Невил, кажется, говорили, что он немой.
– Да, Ваше Величество.
– Как счастливы восточные женщины, – воскликнула Беренгария, – им служат люди, при которых они могут говорить все, что им вздумается, тогда как у нас в лагере, как говорит прелат, птицы, летя по воздуху, разносят все, что слышат!
– Это оттого, Ваше Величество, что в лагере вместо каменных стен полотняные перегородки, – позволил себе улыбнуться Невил.
После слов рыцаря Невила голоса стихли, слышался только шепот.
Невил вышел от королевы и сделал знак нубийцу следовать за ним. Нубиец повиновался, и они направились к небольшому шатру, расположенному рядом с шатром королевы, который занимала леди Эдит со своими приближенными. Невил сообщил одной из египетских невольниц о повелении короля и немедленно получил разрешение ввести нубийца. Молча последовали они за невольницей в шатер Эдит. Дойдя до шатра, Невил удалился, а нубиец в сопровождении невольницы вошел и предстал перед Эдит Плантагенет.