Мы шли через Судеты на Прагу. Трое суток не спали. Непрерывные стычки с немцами. Все дороги заминированы, леса по обочинам спилены. Немецкие зенитки с гор бьют по нашей колонне.

Ночью остановились на привал. Вдруг крики со всех сторон: «Победа! Ура! Конец войне!» Солдаты плачут от счастья, стреляют в воздух…

У меня первая мысль в голове мелькнула: «Как конец войне?! У меня же полный боекомплект?!» Но расстрелять этот боекомплект по врагу мне еще представилась возможность. Наш полк вел бои в чешских горах еще пять дней после объявления о капитуляции фашистской Германии.

И несколько ребят из полка погибли в боях уже после Победы…

Четырнадцатого мая сорок пятого года был мой последний бой на войне.

И когда он закончился, я сказал себе: «Все, теперь точно отстрелялся… Скорей бы домой…»

Полонский Лев Маркович (Интервью Г. Койфмана)

начальник радиостанции 35-го гвардейского артиллерийского полка 1-й гвардейской мотострелковой дивизии

И тем не менее в этом наступлении только частям 1-й гвардейской Пролетарской Московской дивизии удалось зацепиться за окраину Кенигсберга и захватить форт «Понарт», или, как тогда говорили, форт № 9 или № 10 (нумерация согласно различным источникам), во внешнем обводе южного кольца немецкой обороны в районе Альтенберга.

В генеральских мемуарах Галицкого взятие форта «Понарт» представлено как очередное гениальное достижение нашей полководческой мысли. Но у Галицкого все мемуары написаны в подобном духе, и как их матерно комментируют фронтовики, мне уже приходилось неоднократно услышать. И что-то мне слабо верится, что форт был взят в результате классически подготовленной войсковой операции.

Я был одним из первых, кто ворвался в «Понарт». Форт был захвачен не в результате какой-то стратегической операции, а по стечению невероятных и счастливых для нас обстоятельств. Во внешнем полукольце обороны у немцев было 15 фортов, каждый в 3–4-километрах друг от друга. Стены трехметровой толщины, бункеры, казематы, все напичкано орудиями, зенитками, пулеметами всех мастей.

Каждый форт – настоящая крепость. В гарнизонах таких фортов находилось по 300–400 подготовленных бойцов. Вся местность между фортами простреливалась фланговым и перекрестным огнем и контролировалась пехотой, зарывшейся в землю и бетон по обводу обороны. Внутренний обвод обороны состоял из 12 фортов.

К форту мы, разведка 3-го артдивизиона, подошли темной ночью, первыми, вместе с разведротой дивизии. И поубивали бы нас там всех за считаные минуты, но тут помог то ли Бог, а то ли случай. Послушайте, как иногда на войне людям везет.

Когда мы ворвались в укрепления перед фортом, то увидели перед собой крутой откос, а далее глубокий ров с водой, шириной примерно 20 метров. Немцы прямо перед нашим расположением забыли убрать переходной мостик! Попытаться перебежать по этому мостику не было смысла: мостик почти упирался в глухую стену и хорошо простреливался с боковых казематов. И тогда появился какой-то лихой старшина, то ли из разведроты, то ли из саперов, который прикатил небольшую бочку с динамитом и имел с собой детонаторы и запальные фитили. Эта бочка ровно покатилась по мостику и взорвалась у самой стены. Через несколько мгновений раздался еще один взрыв чудовищной силы. Стена форта исчезла в дыму и пламени. Когда мы, оглушенные и контуженые, снова стали что-то соображать, то увидели, что ров перед нами засыпан глыбами земли и обломками стены. Какой-то разведчик крикнул: «В форт! Бегом!» Быстро перебежали и ворвались в огромный проем в стене.

По всей территории форта мы наталкивались на оглушенных и обезумевших от взрыва немцев, которые даже не пытались сопротивляться. Их просто пристреливали на бегу, не было времени брать кого-либо в плен.

От форта уходили подземные ходы в сторону города. Мы проскочили по ходам и даже захватили еще один укрепленный пункт, расположенный за западной стеной форта. В этом укреплении находилась стационарная зенитная батарея с центральным управлением. Батарею развернули в немецкую сторону и стали бить по пригороду Кенигсберга. Пригородные дома находились в километре от нас! В этом укреплении мы просидели больше полутора месяцев. Я захватил себе еще один личный «трофей» – БТР с пушечкой

Так что же произошло в форту?.. Выяснилось, что от взрыва заряда, направленного, героем-старшиной через мостик к стене, сдетонировал и взорвался огромный склад боеприпасов, находившийся прямо в этом месте под землей, этот взрыв и разнес стену форта, обломки которой засыпали глубокий ров, позволив нам перебраться в форт. В другой оконечности форта находился еще один большой склад снарядов и патронов, но он не взлетел на воздух и уцелел.

В мемуарах командарма и еще в нескольких сборниках воспоминаний взятие форта представлено как организованный и подготовленный штурм с массированной артподготовкой и поддержкой с воздуха. Но на самом деле ничего этого не было. Просто нам крупно повезло в ту ночь…

В самом Кенигсберге пришлось нелегко. Был очень тяжелый бой, когда брали Южный Вокзал. Бились с немцами на железнодорожных путях, в здании вокзала. На подходе к вагонному депо и мы, и немцы оказались разделены между собой высокой четырехметровой стеной. Кидали друг в друга гранаты через эту стену…

Дошли до городского зоопарка. Здесь произошел курьезный случай. Ведем бой, а между нами бегают звери, выпущенные из клеток и загонов. Во время боя на них даже не обращали особого внимания.

В районе здания биржи переправились через реку Прегель на подручных средствах, и только тут немецкое сопротивление стало ослабевать.

Уже после того как гарнизон Кенигсберга согласился на капитуляцию, в подвалах и в домах засело множество недобитых групп, не согласных на сдачу в плен. В основном это были эсэсовцы и офицеры. Эти бились до последнего патрона. Зачистка города продолжалась еще трое суток.

Помню один момент во время зачистки. Шли группой, человек двенадцать, по огромному подвальному помещению. Широкий длинный коридор, слабый свет. С двух сторон коридора было множество дверей. Шли с боем. Вроде всех немцев в подвале поубивали. Стрельба затихла. На какое-то мгновение в самом конце коридора мы расслабились. И тут неожиданно открывается дверь. В проеме двери стоял высокий здоровый немец без кителя. В вытянутой руке пистолет, который он направил прямо на Мишу Богопольского. Расстояние между ними – один метр. Я успел срезать немца автоматной очередью. Он рухнул прямо в ноги к Богопольскому. А тот поднял пистолет с пола и сказал мне: «Держи «трофей»! Спасибо, что спас!» Пистолет оказался тринадцатизарядным «Вальтером», уважаемой всеми фронтовиками моделью. На другой руке у убитого сверкали золотые часы. Командир второго дивизиона Богопольский снял их с его руки и подарил мне эти часы.

Порядочные люди честно воевали до последнего дня войны, не думая ни о каких «трофеях». Но были всякие, с позволения сказать, «товарищи»…