— Сробел, малый? Оно и понятно…
Любопытство и гонор оказываются сильнее страха.
— И ничего я не сробел. А вот это… что было? Они ж нас должны были увидеть! Мы рядом шли!
Казак ухмыляется.
— А вот это… знаешь, как нашего атамана татары с турками называют?
— Урус — шайтан.
— Именно. И не зря.
— А…
— А остальное — не твоего ума дело.
Федька насупился. Можно подумать, он совсем глупый. И так ясно, что врагам глаза отвели! Слыхал он о таком, просто тогда людей меньше было, но одному — двоим глаза отвести — несложно.
Деды говорили…
Но не хотят говорить? И не надо. Он тоже помолчит.
Теперь оставалось только ждать.
* * *
На рассвете русские и поляки принялись собираться. Сегодня их ждало сражение за Бахчисарай.
Там была столица ханства, а на высотах, впереди, их ждал Селямет Гирей, калга и младший брат Селима Гирея. Впрочем, блистательного ума старшего брата, говорят, ему Аллах не отпустил.
Алексей посмотрел на выстроившиеся полки, на решительные лица людей…
— Да благословит нас Бог, воины!
И первым, подавая пример, опустился на колени. Молитва была короткой, а потом войско быстрым маршем двинулось в сторону расщелины между холмами.
Сегодня и решится, чьей власти быть на земле крымской.
Татары встретили русских пушечным огнем. Первые ряды дрогнули, но не отступили. Падали, но шли вперед, упрямо, в 'мертвую зону', куда уже не достреливали пушки. И все же…
Алексей находился сейчас в арьергарде. Он с радостью шел бы впереди, но кто ж ему разрешит? Наследник! Царевич!
Оставалось только ждать, сжимая кулаки и смотреть, как падают люди. Его люди. Православные.
Где же Сирко!?
* * *
Федька даже чуток придремал, едва ли не в обнимку с Данькой, когда сильная рука встряхнула его за плечо.
— Вставай… конек. Бой начался.
Сна как ни в одном глазу не бывало. Над мальчишками склонялся Иван Сирко. А глаза у него были желтые — желтые, волчьи, умные и хищные.
— Пора.
Федька подскочил, вытянулся, зная, что рядом так же вытянулся во фрунт Данька.
— Разрешите приступать?
— Разрешаю. Эти ваши игрушки далеко ли летят?
— Как добросим, воевода.
— А взрываются скоро ли?
— Секунд десять погорят, а потом жахнут так, что чертям в аду жарко станет.
Федька был уверен, что атаман все знает. Просто дает им время прийти в себя. Мало ли…
— Сейчас пойдете, куда я скажу, а с вами пойдут Петро и Оглобля. Они ваши штучки куда как дальше докинут.
— А…
— Мешкать они не будут, просто силы у вас пока детские. Обидно будет зазря такую мощь потратить.
Еще бы не обидно.
Федька кивнул.
— Разрешите начинать?
Желтые глаза одобрительно сощурились.
— Начинайте.
* * *
Селямет Гирей смотрел вперед. В душе калги бушевал вихрь гнева. Наглые твари! Сволочи! Шакалы православные, не знающие Аллаха и истинной веры!
Да как посмели они!?
Селим Гирей ушел в поход — и как это часто бывало, его брат остался за старшего. И вот тут…
В столицу начали приходить плохие известия.
Русские появились в Крыму. То здесь, то там… спасшихся было немного. Тех, кто смог добраться до столицы и сообщить обо всем государю — еще меньше. К тому же Селямет Гирей был не настолько умен, как брат — вот и не принял все всерьез.
Забеспокоился он пару недель назад, когда прилетел голубь из Кафы.
Город был захвачен. И все чаще в Бахчисарае объявлялись беженцы…
Сначала Селямет не беспокоился. Ну, набег — бывает. Приходили сюда уже и казаки, и русские, да только убрались несолоно хлебавши. Селим же как раз под Азовом, вот возьмет он крепость — и пройдется победоносным маршем, захватывая неверных и превращая их в своих рабов, ибо на что они еще могут сгодиться?
Только в меру своих сил и умения служить правоверным.
Но…
Все складывалось не так хорошо. Селим молчал, а вскоре пришло и известие пострашнее. Русские шли к Бакчэ — Сараю. Шли уверенно, не останавливаясь и с понятными намерениями. И с другой стороны двигались поляки.
Это было уже серьезно.
Потрепать их стрелами издали не удавалось — у них была своя кавалерия и посылать людей было бессмысленно. Все заканчивалось долгой погоней по степи.
А вот защищать…
Бакчэ — Сарай был окружен холмами — и в город вела дорога, петляющая между ними. Вот ежели занять позицию на холмах… что калга и сделал.
Поставил пушки, расположил людей, устроил штаб… штурм не стал для него неожиданностью. А вот…
* * *
— Как только я гранату передам, так и бросай. Сразу же.
Казак, носящий говорящее прозвище 'Оглобля' кивнул. Весь нескладный, длинный, с руками чуть ли не ниже колен… понял ли?
А, коли нет, так их всех сейчас тут разнесет.
Федька чиркнул кремнем, высек искру на трут — и быстро понес тлеющую тряпку к фитилю, пропитанная маслом веревка вспыхнула мгновенно.
Граната перешла в руки Оглобли, тот, не мешкая, раз махнулся — и швырнул ее, что есть сил.
Федька проводил ее взглядом.
А ведь хорошо пошла…
Стартовав на холме, в тылу врага — Иван Сирко выбрал идеальную позицию, татары отсюда были видны, как на ладони, граната финишировала аккурат посреди большого их скопления.
БАБАХ!!!
Грохот донесся даже сюда. И сразу же…
ШАРАРАХ!!!
Данька тоже не мешкал.
Мальчишки переглянулись — и протянули к труту по второй гранате. Их всего десятка полтора, так что поспешать будем, пусть ни одна не пропадет…
* * *
Не заметить удар в спину татарам было бы сложно. Гранаты грохотали так, что эхо на день пути вокруг разносилось. Да и татары, которые только что стреляли, глумились над атакующими и были вполне в себе уверены, вдруг замешкались.
И вот тут русичи своего не упустили. Рванулись наперегонки с поляками, словно крылья на ногах выросли. Расстояние до холмов преодолели в несколько секунд, полезли вверх, словно за ними черти гнались…
И стоило замолкнуть гранатам, как откуда‑то, за спиной у татар раздался грозный волчий вой. А потом и…