А тут пришел ведь.
И ничего не пожалел для войны.
Ни денег, ни людей…
Зато у них грызня… Ежи уже чуть по — другому оглядел толпу придворных шляхтичей.
К ногтю бы вас всех… умники!
Ему и в голову не приходило, что на него внимательно смотрел король. А что?
Ежи — вариант хороший. Неглуп, предан — и не лидер. В первые никогда не полезет, это не Собесский. А ему надобно свою шляхту создавать, чтобы сейм королем не крутил, как хвост собакой…. и ума‑то как в хвосте, ни о чем договориться не могут, а туда же!
Ничего!
Он их еще согнет в порошок!
А сейчас объявить, что вечером пир в честь героев — победителей — и позвать командиров на совет.
Узнать хоть — что и как было…
* * *
Фронтовые новости Корибута обрадовали.
Дорошенко извели, на Сечи теперь хозяйствует Степан Разин — нарочно ждал, и войско собрал, чтобы всех приближенных прежнего гетмана в единый миг передавить. Так, глядишь, и всю Сечь объединит, под руку Московского царя пойдет — и сам гетманом станет. А то и царем.
Этот — сможет.
Собессский, конечно, доволен собой. Как же, русские пришли, да ушли, а он останется в памяти у всех, как полководец, который турок разбил… не рассчитывай, родной мой. Даже не надейся!
Марфа молодец, сплетни по всему дворцу гуляют…. как же ему повезло с женой. А вот тебе — не повезло, Ян.
Ты, конечно, любишь ее без памяти, но сможешь ли ты понять и простить, когда вся шляхта будет обсуждать размер и качество твоих рогов? Сможешь ли ты в живых‑то остаться?
Это в варварской Руси дуэли не приняты, а у нас — очень даже.
Дальше шло скучное перечисление трофеев. Казалось бы — скучное, но глаза у Михайлы разгорались все ярче.
Русские просили им выделить немного — десятка два пленников, сорок турецких пушек, да лошадей и повозки — дотащить до дома. Что‑то еще?
Да нет, своего хватает. Разве что по простым воинам пройтись — не могут же там все быть бесполезны. Вдруг кого еще захотят из незнатных пленных?
Михайло тут же дал зятю согласие.
Ежи Володыевский предоставил его величеству свой план. Мол, хорошо, конечно, что турок нынче отбили, а ну как еще полезут? Нам бы границу укрепить, сигнальные башни поставить, валы насыпать, пушки, опять же, кое — где расставить, чтобы броды прикрывать… Вот подробный список — и что, и как…
Король тут же согласился его просмотреть. Судя по усмешке зятя — там без его помощи не обошлось, ну и ладно! Дело полезное!
Им сейчас надо бок о бок стоять.
Собесский отчитался по потерям и трофеям, а заодно сообщил, что хотел бы получить для лучшей защиты крепостей. Михайло кивнул и попросил все в письменном виде — подумать. Ян обещал предоставить.
Потом король отослал всех — и остался пообщаться с зятем.
Достал из шкафчика дорогие серебряные кубки, разлил вино…
— Алексей, спасибо тебе…
Алексей пригубил красную жидкость.
— Михайло, ты на моей сестре женат, ты мне братом стал. Братья плечом к плечу стоять должны, коли дружбы нет, так их поодиночке кто хошь переломает.
— Верно ты говоришь…
— Я отца попрошу, как приеду. Нам бы договор заключить, чтобы помогать друг другу с басурманами сражаться.
— У вас еще крымчаки…
— Да, у нас. Селим Гирей не дурак. Он и на елку влез, и не укололся… и войска сберег, насколько смог, и с султаном не рассорился, теперь скажет ему, что татары наткнулись на превосходящие силы, а то и про его разгром услышали — и ушли.
— Это он может. Склизкий, как змей…
— Он и мудрый, как змей.
— Да… с ним сложно сладить будет.
— Так и с турками, казалось, сложно. Погоди, пройдет лет пять — мы получше подготовимся. Он нас пока недооценивает, а вот в набеги не ходить не сможет. Ему войско кормить надо, ему пленных брать надо… придет. А как придет, так и не уйдет.
— Думаешь?
— Уверен. Кто с мечом на русскую землю пожалует — в ней удобрением и останется. Мы тебе поля удобрили… почитай, тысяч тридцать врагов лежать осталось. Да еще сколько в плену…
— Ты денег потратил… много я должен?
— Нет. Я свое уже взял с трофеев. Хватит и отцу вернуть, и себя не обидеть.
— Тебе точно более не надобно?
— Нет, Михайло… тебе нужнее.
— Это верно, в казне — тараканов разводить можно, казначею украсть нечего. Стыд и позор…
— Ничего, тут главное — не размотать трофеи, а грамотно пристроить.
— Да уж… Шляхта, сейчас, конечно, начнет свое требовать…
— Перебьются! Тебе границы укреплять надобно, пушки покупать, опять же, что б тебе школу не открыть?
— Школу?
Алексей усмехнулся.
— Знаешь, я тогда совсем малявкой был, а свою выгоду понял. У меня сейчас несколько сотен верных мне людей, которые счету, грамоте обучены, наукам разным, опять же… сейчас кто писарем служит, кто еще где… понимаешь, о чем я?
Михайло понимал.
— А где ты их набирал‑то?
— Да по первости — взяли тех, кто по углам нищенствовал, да милостыню просил. Потом, почуяв свою выгоду — быть моими приближенными, я ведь в этой школе и дневал, и ночевал — и остальные подтянулись. А ведь хороший учитель — он многое в голову вложить может…
— Это не на один год задача…
— Так и ты не завтра умирать собираешься. А твоему сыну что останется? Сейм зажравшийся?
— Да…. сыну… Марфа сказала, что кажется непраздна она!
Поляки свою королеву называли Марией, но Михайло, из уважения к собеседнику, именовал ее старым православным именем — Марфа. Алексей, судя по глазам — оценил.
— Михайло! Поздравляю!
Алексей радовался совершенно искренне. Чем раньше у сестрицы появится наследник — тем лучше. Потому что гадючник тот еще… случись что — этот ребенок на место своего отца сядет. Пусть на русских саблях, но сядет.
И впервые Алексей задумался, что у него‑то наследника пока нет… а, неважно!
Братья есть. А еще уже есть небольшая, но его команда. Люди, которые и его брата воспитают, и помогут, и подскажут. А вот у Михайлы такого пока нет… а жаль. Ему бы пригодилось.
Но это мы Марфуше подскажем, и намекнем, и даже людей пришлем. И учителей для школы.
А то как же!
Грамотно составленная программа — это вещь! Можно такое вложить людям в головы, что им потом и мысль не проглянет на Русь нападать. Будут уверены, что это их лучшие и исконные друзья.