– Так точно, вашбродь. Спасибо, вашбродь.
Я, конечно, немного преувеличил произведенное нами впечатление, однако, учитывая, куда мы попали, не вижу в этом ничего плохого.
– Ну, – сказал офицер, отставив наши личные дела в сторону и погрузившись в ворох других бумаг у него на столе, – давайте посмотрим, что же мы можем подыскать для вас в смысле назначения.
На самом-то деле я бы удивился, если бы он смог отыскать в этом кабинете собственные ноги. Мне лишь несколько раз доводилось видеть столько бумаг, заполнявших столь малое пространство кабинета… и все эти случаи приходились на кабинеты, куда я тыкался, разыскивая этот. Бумаги лежали везде: на стульях и на полу, на подоконниках и на шкафах с документами… не говоря уже о кипах их поверх документов, уже лежавших в выдвинутых ящиках шкафов. Разумеется, и стол офицера, с которым я разговариваю, завален кипами разных бумаг, и именно в них он сейчас и рылся.
– А! Вот кое-что, – объявил он, разглядывая один из перебираемых им листов. – Что скажете, если вашей команде поработать операторами санузлов?
– Кем-кем?
– Ну, знаете, – пояснил он, – это копать и закапывать отхожие места.
Я прикинул, что в такой работе, возможно, и заложен некоторый потенциал для развала армии, но я почему-то не горел желанием к ней подключаться. Дело в том, что Нунцио все еще подкалывает меня по поводу моей работы с «собачьими безобразиями с натуральным запахом, сжимающим вас в своих объятиях», выпавшей на мою долю в недавнем задании для корпорации М.И.Ф.; поэтому я предпочел бы на этот раз избежать экспериментов с чем-либо подобным.
– Наряд этот вроде как дурно пахнет… вашбродь. – Эти слова вырвались у меня сами собой. Я тут же попытался исправить дело, добавив: – Если позволите так выразиться… вашбродь.
Это чтобы он знал, какой я воспитанный.
Я ожидал, что моя прямолинейность немного его расшевелит, но он просто слегка пожал плечами.
– Ну разумеется, – доверительно произнес он. – Но вспомните, где вы находитесь, сержант. Это же штаб… мозги армии. Вполне естественно, что эта мозговая мощь направлена главным образом на поиски более приятных и легких назначений… то есть, я хочу сказать, все не так просто… если я ясно выразился.
– Да вообще-то не совсем, вашбродь.
Офицер вздохнул:
– Давайте тогда попробуем иначе. Здесь у всех связи, и каждый использует их для получения работы получше. Чем выше связи, тем лучше работа. Вы же с вашей командой только что прибыли и никого здесь не знаете… стало быть, вам какое-то время придется довольствоваться работой, за которую никто больше не хочет браться. Когда вы обзаведетесь связями, то получите задание получше, но на какое-то время придется смириться с этим.
Я подумал было упомянуть о моих связях с Синдикатом, но потом решил, что при данных обстоятельствах от них мало проку, да и к тому же их могут воспринять как угрозу. Наконец в голову мне пришло еще кое-что.
– А генерал Плохсекир сгодится, вашбродь?
Это живо привлекло внимание офицера.
– Вы знаете генерала Плохсекира? – произнес он из-под вскинутых до небес бровей.
– Немного, вашбродь, – признал я. – Встречались как-то мимоходом.
– О… Ну, вообще-то генерал, конечно, здесь, в штабе. Однако, к сожалению, он нездоров… по крайней мере не находился в добром здравии последнюю пару недель.
– А это недомогание, случайно, не связано с женщиной, вашбродь? Очень, очень крупной… с уймой косметики и драгоценностей?
За это я заработал куда более пристальный взгляд со стороны офицера. Он помедлил с ответом.
– В общем, да, – признал наконец он. – Для только-только прибывшего в штаб вы замечательно хорошо осведомлены… или вы знакомы также и с этой… молодой дамой?
По нескольким причинам я решил не признаваться в истинном характере наших с Нунцио отношений с Машей.
– Она была с генералом, когда я встретился с ним при дворе, вашбродь, – объяснил я в какой-то степени правдиво.
– Вы бывали при королевском дворе?
– Так точно… но это было давно… как раз перед тем, как король женился на королеве Цикуте.
– Понятно, – задумчиво произнес офицер, а затем отложил в сторону бумагу, которую держал, и снова начал рыться на столе.
– Ну, в таком случае, пожалуй, подыщу для вас назначение поприятней.
– Не спешите, вашбродь, – сказал я. – Я вполне понимаю, в какой беспорядок могут прийти дела при таком вот исчезновении генерала.
– Да вообще-то нет, – рассеянно проговорил офицер.
– Простите?.. Вашбродь?
– Что? – спросил он, снова сосредоточиваясь на происходящем. – Вероятно, мне не следовало бы этого говорить, но поскольку вы уже в какой-то степени в курсе…
Он умолк и быстро огляделся кругом, словно кто-то мог ошиваться среди бумажных завалов… что, впрочем, учитывая их грандиозность, вполне возможно.
– Если вы знакомы с генералом Плохсекиром, то тогда, вероятно, уже знаете, что он, при всей его компетентности, занимает довольно негибкую позицию по части того, как следует вести дела. То есть он хочет, чтобы все делалось его способом, независимо от того, лучший это способ или нет.
Это описание подошло бы ко всякому встреченному мной в армии в звании выше капрала, но я довольствовался кивком в знак согласия.
– Многие из нас, офицеров, участвующих в нынешней военной кампании, первоначально служили под командованием Большого Джули, когда тот возглавлял армию вторжения в Поссилтум. В некотором смысле оно и хорошо, потому что нам гарантировались чины в армии Поссилтума, но наш боевой опыт, он ведь тоже объясняется этим же, и он подсказывает нам порой далеко не худшие, а то и много лучшие по сравнению с исходящими от генерала Плохсекира решения проблем. Беда в том, что до сих пор мы были не в состоянии что-либо изменить или улучшить, не нарушая приказов генерала.
– А теперь? – поторопил я его, даже не трудясь добавить к этому «вашбродь».
– А теперь генерал занемог, – многозначительно улыбнулся офицер, погружаясь в собственные мысли, – и мы практически предоставлены самим себе и действуем по-своему. Если Плохсекир не будет донимать нас еще несколько недель, то мы успеем привести армию в надлежащий вид и взяться за дело по-настоящему. Скажу вам откровенно, служить под началом Большого Джули, возможно, бывало порой тяжеловато, но этот человек, безусловно, знал, как управлять армией. Интересно, как там он теперь поживает в отставке?
– Когда я видел его в последний раз, дела у него шли великолепно.
Если бы я сказал, что в дверь только что вошел Бог собственной персоной, то и тогда бы не смог произвести на офицера более сильное впечатление. Он внезапно выпрямился на стуле, и глаза его, потеряв мечтательность, сосредоточились на мне… заметно выкатившись из орбит.