Схожим образом, когда нам объяснили, что мы должны научиться маршировать, так как это «наилучший способ переместить группу солдат из одного пункта в другой в кратчайший период времени», то опять же не дали ни малейшего шанса спросить, какой толк видит сержант, да и армия вообще, в быстрой переброске войск.
В ходе нашей подготовки обнаружилось немало подобных нелепостей, но был один момент, против которого мы серьезно возражали. Само собой, мы по возможности старались не демонстрировать оригинальность своего мышления, но в один прекрасный день она все же привлекла всеобщее внимание, и случилось это на стрельбище.
Армия учит нас стрелять из арбалетов… что вполне понятно, так как для сносного обучения стрельбе из большого лука требуется немалый срок, не предусмотренный при начальной подготовке. Праща – и того хуже, так как, пока научишься с ней более или менее управляться, натворишь кучу бед. Короче, этим оружием проще удавиться, чем запулить из него камень туда, куда надо. Однако даже слабаки способны за один день достичь пристойного уровня эффективности при стрельбе из арбалета, поэтому армия и избрала это оружие для ознакомления рекрутов с тонкостями стрелкового боя.
– Как видите, при этом упражнении вы будете стрелять по мишеням, сделанным в виде человека в натуральную величину, – сказал сержант Лыбби, уже наоравшись наконец по поводу безопасной дистанции и правильного обращения с арбалетом. – Армия предпочла тренировать вас на них, а не на кругах с яблочками, так как это лучше подготовит вас, в том числе и эмоционально, стрелять из своего оружия по живому противнику. В ходе этого упражнения вы должны все время внушать себе, что чучело перед вами – это живой враг, который хочет вас убить, и вести себя соответственно. Я ясно выразился?
– ДА, СЕРЖАНТ!!
Группа теперь отлично усвоила нужный ответ… и потребовалось ей для этого всего несколько дней тренировки. Мы с Нунцио, само собой, не отстаем от остальных, хотя некоторые моменты предлагаемой тактики нашего обучения все же проблематичны.
Например, идея, стоящая за применением таких мишеней, сама по себе интересна и, возможно, даже достойна восхищения, но за все годы работы в Синдикате я никогда не видывал противника, который был бы так любезен, что стоял бы перед тобой как скала, на открытом месте, выпрямившись во весь рост и расправив плечи, беря тебя на мушку. Они больше склонны скрючиться и распластаться, спрятаться за чем-нибудь и двигаться незаметно, дабы свести к минимуму твои шансы на успех. Поэтому думать, будто ты умеешь стрелять, потому что способен всаживать стрелы в соломенное чучело любой формы, кажется мне опасным проявлением излишней самоуверенности, которую никак не следовало бы поощрять. Но я пока с этим не высовывался, сделав скидку на первый раунд ознакомления новобранцев с оружием.
Вскоре группа, выстроенная по линейке, принялась пускать стрелы по мишеням, в то время как сержант и капрал метались взад-вперед позади строя, поощряя некоторых и надрывая глотку при виде медленно усваивающих науку. Этот стиль руководства, похоже, общий для армии и Синдиката, и сводится он, попросту говоря, к убеждению, что достаточно наорать на тех, кто делает что-то не так, чтобы они тут же исправились.
Мы с Нунцио не лезли в первую команду стреляющих, так как не сомневались в успешной сдаче данного зачета. А сосредоточились мы в основном на наблюдении за остальными членами группы, с тем чтобы вовремя помочь отстающим.
Братья Слеппни стреляли на удивление хорошо, оба они не только попадали при каждом выстреле в цель, но и засадили своими стрелами участок площадью всего в две пяди. Однако мишени стояли достаточно близко, чтобы попасть в них даже камнем, и посему эта демонстрация меткости не произвела на меня особого впечатления. С другой стороны, сержант Лыбби, похоже, искренне был доволен их результатами.
– Вот такое обращение с оружием мне нравится! – сказал он громко, чтобы его слышали все. – Кто научил вас так стрелять, ребята?
– Папаша, – ухмыльнулся Шу Слеппень. – Может, вы даже слыхали о нем. Его зовут Куро Слеппень.
– Хотя мамаша стреляет получше его, – добавил Хи Слеппень. – Ее зовут Ос Слеппень.
С этого момента я перестал следить за разговором, потому что у меня от него заболел живот и потому что Нунцио знаком подзывал меня к себе.
– У нас проблемы, – объявил он, но я и сам уже видел, что он обеспокоен.
– В чем дело?
– Это все Трутень, – сказал он, указывая на юного мага. – Он, наверное, не смог бы попасть и в стенку амбара, если б даже сам в нем находился.
Я бросил взгляд через плечо, и как раз вовремя, потому что Трутень пустил стрелу, которая разминулась с мишенью футов на пятнадцать плюс-минус миля. Капрал тут же очутился рядом с ним и уже снабжал его советами во всю силу легких.
– Вижу. Ну, ему, похоже, стрелять и не придется, раз он числится магом.
– Может, и так, – пожал плечами Нунцио, – но нам полагается сегодня всем сдать норму, иначе задержится вся группа… помнишь?
– Это может стать проблемой, – кивнул я. – А разве у него нет каких-нибудь там заклинаний или чар на этот предмет?
Кузен завращал глазами и фыркнул, демонстрируя отвращение.
– Шутишь? Он знает всего два заклинания, и ни одно из них ничем здесь не поможет.
– Два заклинания? Какие именно?
– Давай-ка посмотрим. Он знает заклинание «Развей», которое позволяет ему видеть сквозь всякие чары.
– От этого толку мало, – признал я. – А другое?
– «Навей», – поморщился Нунцио. – Это те же чары личины, но с дурацким названием.
– Значит, он может всего-навсего надеть на себя личину и видеть сквозь чары, – сказал я, прокручивая все это в голове.
– Вот именно. Ничего такого, что могло бы помочь ему сегодня сдать норматив.
– Может, и так… а может, и нет, – задумчиво проговорил я. – Вот что я тебе скажу. Не смог бы ты как-нибудь уединиться с ним на несколько минут?
– Нет проблем. Когда он провалит этот круг, ему придется ждать следующей очереди. Тогда и можно его увести. А что? У тебя есть какая-то идея?
– Угу, – усмехнулся я. – Просто убеди его применить свое заклинание личины… как он там его называет? Ах да, «Навей»… чтобы вы могли поменяться местами. Ты сдашь норматив за него, поменяешься обратно, и все будет шито-крыто.
– Не знаю, – потер подбородок Нунцио. – Капрала-то мы, может, и одурачим, но у сержанта глаз-алмаз. Он может заметить, что Трутень какой-то не такой.
– Я возьму сержанта на себя, а ты постарайся стрелять не слишком хорошо… только чтобы сдать норматив. Уловил?
Далее нам оставалось только ждать начала задуманной операции. Наконец капралу надоело орать на нашего юного мага, и он отправил его прочь с рубежа на «перерыв» – наверное, чтобы дать отдохнуть своим голосовым связкам.
Пытаясь особо не привлекать к себе внимания, я слежу уголком глаза, как Нунцио кладет руку на плечо Трутня и заводит с ним серьезный такой разговор, незаметно для всех увлекая его за палатку, где хранится оружие. После томительных минут ожидания из-за палатки снова появляется Трутень, шагающий очень знакомой мне походкой вразвалочку, и я вижу, что сила разума и логики снова восторжествовала. Я дождался его выхода на линию огня для новой попытки, а затем приступил к отвлекающему маневру.