– Ну вот. Тебе легче? Хорошо. Меня не убили. Взорвался Федька, мой старинный приятель, а не я. Ну, ты должна помнить его, он работал грузчиком в магазине напротив. Помнишь?
– Не помню, – вымолвила потрясенная Лариса. – Ты кто?
– Вася я, Вася, – потерял терпение Черкесов. – Неужели ты так глупа, что думаешь, будто я не я, а призрак? Почему ты мне не веришь? Я не призрак, я настоящий!
– О! О! – застонала она, закрыв ладонями лицо. Потом резко убрала руки, всматриваясь в него. – Как же так… Почему?
– Боже! – взревел он, подскочив. – Знаешь, это уже выходит за всякие рамки… Ну, посмотри на меня! Потрогай! Я теплый! Покойники теплыми не бывают!
– Васька… – протянула она, все еще не доверяя своим глазам. – Невозможно…
– Еще как возможно! – воскликнул он. – Лариса, я прятался. Сообщить не мог. Меня хотели убить, взорвали машину, но не убили. Представь, вышел на минуточку… а машина взлетела на воздух! Так что не удалось меня убить. Потом второй раз хотели… – У Черкесова чуть не вырвалось, где именно его хотели убить второй раз. Он подсел к ней, обнял. – Я жив. Милая моя… я так скучал… Знаешь, мне тебя не хватало. Я понял, что ты и дети – самое дорогое на свете для меня… А где ты была? Почему вернулась так поздно?
– У подруги… тебя поминали.
Лариса отстранилась, пересела в кресло напротив и теперь сама налила в бокал виски. Выпила, разглядывая мужа по частям, с головы до ног и качая головой. Постепенно до нее доходило, что муж на самом деле жив, она медленно отходила от шока. Налив себе третью порцию спиртного и выпив, Лариса глухо выговорила:
– Ты рехнулся? Я чуть разрыв сердца не получила. Нельзя было подготовить? Ой… – схватилась она за грудь. – Это просто… Где же ты ошивался? Почему не сообщил мне? Мы же тебя похоронили!
– Я был в деревне, в доме моего отца. Понимаешь, я сам был потрясен. «Самурай» взорвался прямо у меня на глазах… Не осталось ни денег, ни телефона, ни ключей, ни документов. Лариса, что об этом говорят? Следствие идет?
– Конечно, идет, – буркнула она сердито. – А говорят… разное. Будто тебя заказали конкуренты. Некоторые считают, что из-за депутатской деятельности… Только я не вдавалась в подробности, кого именно подозревают. Знаешь, мне было не до того. Похороны – это дело не из приятных. Тебя похоронили в закрытом гробу на почетной аллее на военном кладбище.
– Спасибо, – язвительно буркнул он. – Так сказать, погиб на поле битвы за демократию. А где дети? Почему их нет дома? Каникулы уже закончились…
– Они уехали к моей маме. Отдохнуть после стресса. Как-никак убили их отца. С директором школы я договорилась, приедут через месяц.
– Так… – хлопнул руками по коленям Черкесов. – Хорошо, что их нет. Значит, тебе неизвестно, что послужило причиной моего убийства?
– Я же сказала, – раздраженно бросила Лариса. – Ничего не знаю. Что ты собираешься делать? Как будешь выпутываться?
– Хороший вопрос… – В возбуждении Василий Романович заходил по гостиной. – Только выпутываться предстоит тем, кто меня заказал, а мне выпутываться не из чего. Завтра ты пригласишь домой следователя, мне нельзя показываться в городе, за мной уже охотятся. Представь, как-то узнали, что я жив. Ну, те, кто меня убивал, хотели вторично прикончить… Лариса?!
Прямо перед собой он увидел дуло пистолета. Его жена, с которой он прожил столько лет, с которой нажил двоих детей, которая высасывала из него деньги на всякую дрянь, как жирная пиявка, которую он вывел в люди, одел-обул, золотыми цацками забросал… Вместо благодарности его благоверная наставила дуло пистолета на своего мужа!
– Лариса, – проговорил он недоуменно, – это неудачная шутка.
– Как и твоя с воскрешением, – огрызнулась она. – Ну, вот что, дружочек, вали отсюда, и как можно дальше, пока я не прикончила тебя.
– Ты в своем уме? Дорогая…
– Я тебе давно не дорогая, – не дала ему говорить Лариса. – Тебя нет, убили? Вот и замечательно, пусть тебя и не будет. Пошел вон! Я выстрелю, если не уберешься. Считай, я даю тебе шанс.
– Лариса… – глупо хохотнул Черкесов. – Ты? Это ты? Нет… это не ты.
– Я, Вася, я, – жестко и четко выговорила она. – Сомневаешься, что смогу убить тебя? Напрасно. От выстрелов людей сдерживает одна-единственная вещь: найдут, будет суд, затем тюрьма. Но тебя-то нет! Никто не будет искать убийцу покойника.
– Ты пьяная, лапонька. Проспишься, и все будет хорошо.
– Пьяной легче убить. – И Лариса прицелилась. – Уй, как мне хочется выстрелить в тебя, просто непередаваемо. Убирайся, пожалуйста, а то я за себя не ручаюсь.
– А куда ты денешь мой труп? – выкрикнул Черкесов.
– Да куда угодно. Закопаю. Или расчленю, а потом выкину.
– Ты не сделаешь этого, – погрозил он пальцем.
– Почему же, милый? – ядовито сказала Лариса, хищно прищурившись. – Еще как сделаю! И буду получать удовольствие, кромсая тебя на части. На меленькие части.
– Лариска! – обалдел он. – За что ты меня ненавидишь?
– За подлость, Васенька. Всю жизнь я с тобой провела, как на пороховой бочке. Да я благодарна тому, кто тебя убил! Вернее, попытался убить. К сожалению, попытка не удалась. Ты всегда относился ко мне как к дешевой тряпке. А я не тряпка. Я пережила твои попреки и твои похождения, когда после банкетов ты возвращался как свинья пьяный, а пахло от тебя духами и…
– Ну, я же танцевал на банкетах…
– Ты не только танцевал. Думаешь, я не знаю твоих любовниц? Последняя – намазанная певичка, пошлая, грязная и бездарная. Мы встретились с ней в одной компании, она не знала, что сплетничает с женой любовника, но похвастаться своей связью с тобой не преминула. Алла мне много чего рассказала, а также поведала, что ты – лох в постели.
– Неправда! – неуверенно возразил он.
– Правда, правда, – ухмыльнулась жена. – Я это подтвержу где угодно и под присягой. Ну, не половой гигант ты, Вася, а туда же, по бабам бегаешь. Ты же только о себе заботишься, на женщину тебе плевать. Почему-то уверен, что ты осчастливил бабу тем, что лег с ней. А потом – отстрелялся и дрыхнешь…
– И это моя жена? – негодовал Черкесов. – «Отстрелялся»! Фу, мерзость!
– Еще она рассказала, как ты отзывался обо мне, матери твоих детей. Пошляк! Такие подробности она не могла получить с потолка. И думаешь, мне приятно было ложиться с тобой в одну постель? Думаешь, я не знала, кому и что ты покупаешь? А родному сыну запрещаешь сидеть за компьютером…
– Я берегу его глаза!
– Дорогой, это дерьмовая отговорка. Просто тебе постоянно нужно показывать свою власть. Хоть над кем-нибудь власть. И в этом смысле семья – подходящий полигон для тебя. Как же, ты нас содержишь, имеешь полное право унижать, запрещать, наказывать, попрекать… Ишь, благодетель! Ты забыл, что содержать семью – это твоя обязанность, как всякого нормального мужчины. И вдруг тебя убивают. Я не рыдала, поверь, потому что почувствовала освобождение. Мне нравится жить без оглядки на тебя, пользоваться деньгами, которые ты нахапал, потопив множество партнеров. И ты удивлен, что кто-то посмел тебя убить? Короче, исчезни. И живи как сможешь. Начни сначала.