Егорыч кивнул. Вопрос важный, по каждой цифре нужно провести обоснование, а грязный кайф-базар не место для столь серьезного занятия. Есть места, где можно обстоятельно поговорить на эту тему, там все и решится.
И обязательно решится, потому что выхода у Роберта нет. Тут или платить, или с ворами воевать. Он оказался перед серьезным выбором. И все из-за Ченцова. Если бы не он, может, Егорыч и не вышел бы на него.
За такие дела наказывают – если не смертью, то деньгами. А идея интересная…
Марина дома, под присмотром. Хоть и смутно, исподволь, но все-таки ее тянет на что-то такое остренькое. Она все понимает, а желания стать наркоманкой у нее нет, поэтому все под контролем. Со временем влечение к запретному плоду исчезнет, все наладится. А с Женей все куда серьезней. Сидит, бедная, в машине, квелая, притихшая. Совсем никакая девчонка, возможно, уже без шансов. Наркотик не просто иссушил ее изнутри, он выжег там все. И не душа у нее, а вихревая воронка, требующая только одного. Человек в таком состоянии готов на все, и некоторые мрази, вроде Роберта и Ченцова, этим пользуются.
– Твой дом?
Егор смотрел на двухэтажный дом из белого кирпича. Ухоженный палисадник перед каменным забором, пышные голубые ели, кованые ворота. Если Женя не врет, то ее родители живут неплохо. И не отказывались они от нее, помочь ей хотели, а она всякий раз сбегала из наркологии. Однажды ее даже заперли в психушку, но Женя сдернула и оттуда.
– Мой… Я не хочу! – умоляюще посмотрела она на Егора.
Он сам направился к дому. Отдал девчонку на попечение Дилижанса, подошел к калитке, нажал на клавишу звонка. Открыл ему полнотелый мужчина. Вроде бы еще не старый, а волосы уже в серебре. Полные щеки, двойной подбородок, большой живот, но при этом никак не выглядит сытым, довольным жизнью человеком. Во взгляде непроходящая тоска, смешанная с обреченностью.
– Сергей Борисович? – сухо спросил Егор.
– Ну, допустим.
– Женя – ваша дочь?
– Женя?! – Мужчина, широко вскинул руки, растопырив пальцы, словно хотел наброситься на Егора.
– Проблемы у нее.
– Где она? – Мужчина шагнул к машине, но Егор не позволил себя обойти.
– Я знаю, она убегала из дома.
– Где она?
– Больше она не должна убежать. Еще раз, и все!
– Что значит все?
– Подвал в доме есть?
У Сергея Борисовича был подвал, как и желание вытащить дочь с того света. Егор посоветовал подержать ее несколько дней под наркотой, откормить, пока она ведет себя покладисто, показать врачу, а потом поместить в подвал. И стены там обить чем-нибудь мягким, и пол, и потолок, если он низкий. В припадках Женя запросто могла расшибить себе голову. А в клинику можно потом, когда самое страшное будет позади.
Егор не настаивал, всего лишь советовал. За жизнь дочери отвечать отцу, и он должен принять правильное решение. А еще Егор оставил номер своего телефона. Раз уж взял шефство над этой девчонкой, то должен довести дело до конца. Если она вдруг снова сбежит, он сделает все, чтобы ее найти.
Но всем несчастным помочь невозможно. И убивать Роберта нет смысла. Исчезнет одна мерзость, и ее место тут же займет другая. Роберт хотя бы поддается контролю, а если на его месте окажется безбашенный отморозок, не имеющий никакого представления о законах и понятиях…
А вот Ченцова надо было грохнуть. Нельзя было его прощать. Егор уже жалел, что повелся на просьбу Марины. Штраф ему назначил, но это такая мелочь по сравнению с тяжестью его вины. Может, потому Егор и сделал такой ход конем – и Роберта в зависимость от себя поставил, и на Ченцова его натравил. Роберт не дурак, он поймет, кто его подставил под удар. Поймет и накажет Ченцова – по всей строгости и с летальным исходом. А если нет, значит, судьба хранит этого подонка…
Кто-то берет своей силой, кто-то – трудолюбием, умом и сообразительностью. Карьял выгрыз себе место под солнцем зубами. Был никем, а стал бандитским авторитетом со своей территорией. Молодой он еще, только-только разменял вторую четверть века, а Ченцову же под сорок, он человек солидный, состоятельный, а приходится идти на поклон к этому бандиту. Есть в этом справедливость? Пожалуй, есть. Карьял поднимался, рискуя жизнью и свободой, он лил свою и чужую кровь, да и сейчас ходит по лезвию ножа… Вот с кого нужно брать пример!
Карьял вразвалку сидел в кресле, в одной руке он держал сигарету, в раздумье разглядывая ее, в другой – зажигалку. Может, ему жить осталось совсем немного, а он о своем здоровье беспокоится. И хочется покурить, и колется. Курить или не курить – вот, в чем вопрос. А на Ченцова он посматривал с усталой небрежностью, как будто не человек перед ним, а грязь из-под ногтей.
Ченцов кое-что знал про него. Работал на его базе один товарищ из бывших, он ему про Карьяла и рассказал. Был пацан рядовым «быком» в движении небезызвестного Куприяна, потом возглавил бригаду в этой же системе. В девяносто пятом году коса нашла на камень, и Куприяна не стало, говорят, Егорыч счеты с ним свел. Карьял и Турок потянули общее одеяло на себя, но вмешался Школяр и вернул порядок в танковые войска. Но самостоятельности у Карьяла сейчас гораздо больше, чем при Куприяне. И неизвестно, считает ли он Егорыча своим врагом. Вроде должен, но как оно на самом деле? Не знал Ченцов, как отреагирует Карьял на его визит, но все-таки рискнул закинуть удочку. Вдруг авторитет вспомнит старые свои обиды, поднимет волну, которая смоет Егорыча. Вдруг этот разговор станет камушком, который сорвет с горы целую лавину…
А если вдруг ему самому достанется, значит, не судьба… Хватит бояться, нужно быть смелым и решительным, а иначе удачи не видать. А Ченцов очень хотел прогалопировать перед Егорычем на белом коне и расплатиться с ним не деньгами, а, как минимум, навозом. Но еще лучше пулей… Пусть не думает этот урод, что круче него никого нет.
– Значит, наехали на тебя, говоришь?
– Наехали.
– Кто?
– Егорыч.
Карьял не дернулся, даже в лице не изменился, но в душе что-то дрогнуло. И о своем здоровье он забыл – вставил сигарету в рот, высек огонек.
– Триста тонн «зеленью» требует.
– По какому праву?
– Штрафные санкции выставил.
– Санкции? За что?
– Да ни за что, считай… Я с его девушкой любовь закрутил.
– С его девушкой? – Карьял заметно расслабился и даже вздохнул с чувством облегчения.
– Ну, там секс был… Это ему не понравилось.
– И он выставил счет?
– Триста тысяч.
– А не много за девушку?
– Вот и я о том же.
– Чего ты от меня хочешь?
– Ну, решить вопрос. Ты же моя «крыша», мог бы заступиться за меня.
– Я в личные дела не лезу. Если бы Егорыч мою «крышу» перебивал, а так сам разбирайся.