Собравшиеся загудели, кто-то негромко выругался. Макгинти достал из кармана жилета листок бумаги.
– «ЗАКОН И ПОРЯДОК!» – так он это озаглавил. «ЦАРСТВО УЖАСА В ДОЛИНЕ УГЛЯ И ЖЕЛЕЗА. Прошло уже двенадцать лет со времени первых убийств, которые доказали, что в нашем краю существует преступное общество. И с тех пор насилие не прекращается. Кровавый произвол превратил нас в позор для всего цивилизованного мира. Неужели ради этого наша великая страна раскрыла свои объятия, приглашая к себе всех бегущих от европейской тирании? Неужели эти люди сами превратились в тиранов для тех, кто предоставил им кров и дал возможность спокойно жить и трудиться? Неужели власть беззакония и террора установится под священным звездным флагом свободы; та власть, которая, как нам до сих пор казалось, существует только в самой жалкой и загнивающей из восточных монархий; та власть, которая заставляет нас холодеть от ужаса, когда мы читаем о ней в газетах? Имена тех, кто стоит за этим, известны. Они не скрываются, более того, их общество существует вполне легально. Долго ли еще мы будем это терпеть? Неужели мы будем продолжать жить…» Ну хватит. Я больше не могу читать этой дряни! – вскричал председатель и швырнул газетную страницу на стол. – Вы слышали, что он говорит о нас. Теперь я спрашиваю: что мы скажем ему?
– В расход его! – закричали несколько гневных голосов.
– Я возражаю, – заявил брат Моррис, тот самый чисто выбритый мужчина с широким лбом. – Говорю вам, братья, наша рука слишком тяжела в этой долине. Если мы не начнем действовать осторожнее, все эти люди объединятся и пойдут против нас. Джеймс Стейнджер – человек в возрасте. Его уважают в городе и во всем районе. Его газету знают все. Если мы пустим его в расход, во всем штате начнутся волнения и это закончится гибелью для нас.
– И что же они с нами сделают, мистер Осторожность? – воскликнул Макгинти. – Пойдут в полицию? Но вы же знаете, что половина фараонов нами подкуплена, а вторая боится нас как огня. Или они станут судиться с нами? Мы это уже проходили, и что из этого вышло?
– А если дело попадет в руки судьи Линча? – спросил брат Моррис.
От подобного предположения зал взорвался гневными криками.
– Да мне стоит только поднять палец, – загремел Макгинти, – и здесь соберутся две сотни человек, которые прошерстят этот город от края до края так, что ни одного вонючего пса, который открывает на нас рот, в нем не останется. – Потом, сдвинув брови, он вдруг добавил: – Знаешь что, брат Моррис, я к тебе уже давно присматриваюсь. Мало того, что ты сам труслив, как заяц, так ты еще и остальных братьев с толку сбиваешь. Смотри, пожалеешь, когда на очередном заседании твое имя попадет в повестку дня. А я как раз начинаю над этим задумываться.
Моррис побледнел, ноги его подкосились, и он безвольно опустился на стул. Прежде чем ответить, он дрожащей рукой поднял бокал и выпил.
– Прошу прощения у вас, великий владыка, и у всех братьев ложи за то, что сказал больше, чем нужно. Я преданный член общества, вы же все это знаете, и если и говорю тревожные слова, то только потому, что переживаю о безопасности ложи. Я ни на секунду не сомневался в мудрости вашего руководства и обещаю, что больше не стану ставить под сомнения ваши слова.
Взгляд владыки потеплел.
– Что ж, хорошо. Мне и самому было бы очень неприятно, если бы пришлось преподать тебе урок, брат Моррис. Но до тех пор, пока я занимаю это место, наша ложа останется сплоченной как на словах, так и в деле. А теперь, ребята, – он обвел взглядом присутствующих, – я вот что скажу. Если поступить с этим Стейнджером так, как он того заслуживает, могут возникнуть проблемы, которые нам вовсе не нужны. Редакторы всех газет знают друг друга, так что тут же поднимется шум, они сразу побегут в полицию, в общем начнется большая заваруха. И все же мы должны сурово предупредить его. Ты справишься с этим, брат Болдуин?
– Конечно! – с готовностью воскликнул молодой человек.
– Сколько людей тебе нужно?
– Полдюжины и двое, чтобы стеречь дверь. Пойдешь ты, Гоуэр, ты, Мэнсел, и ты, Сканлан. Оба Виллаби, вы тоже готовьтесь.
– Я обещал нашему новому брату, что он тоже пойдет, – сказал председатель.
Тед Болдуин взглянул на Макмердо, и по глазам его было видно, что он ничего не забыл и не простил.
– Если хочет, может идти, – безразлично бросил он. – Этого хватит. Чем раньше примемся за работу, тем лучше.
Компания расходилась шумно, с криками, взрывами хохота и пьяным пением. Бар все еще был полон засидевшихся посетителей, поэтому многие братья решили остаться. Группка избранных для дела выходила на улицу по двое и по трое, чтобы не привлекать к себе внимание. Ночь была ледяной, на стылом звездном небе ярко горел полумесяц. Мужчины вновь собрались во дворе напротив высокого здания, с надписью золочеными буквами между ярко освещенных окон: «Вермисса Геральд». Изнутри доносился лязг печатного станка.
– Эй, ты, – обратился Болдуин к Макмердо, – станешь у двери, будешь следить, чтобы никто не сунулся и не помешал нам выйти. С тобой останется Артур Виллаби. Остальные идут со мной. Бояться нечего, ребята, десяток свидетелей подтвердит, что мы в это время находились в баре Дома Союза.
Время близилось к полуночи, поэтому на улице не было почти никого, лишь пара-тройка припозднившихся гуляк шли домой нетвердой походкой. Компания перешла через дорогу. Болдуин, не останавливаясь, ворвался в здание и вместе со своими людьми помчался вверх по лестнице, которая начиналась прямо от двери. Макмердо с одним из Виллаби остался внизу. Из кабинета наверху донесся крик, призыв о помощи, после этого послышался топот ног, грохот падающих стульев, и на лестницу выбежал седой старик.
Но прежде чем он успел сделать шаг вниз, его схватили и повалили на пол. Звякнув о пару ступенек, к ногам Макмердо шлепнулись его очки. Лежащего ничком мужчину стали избивать палками. Звук частых глухих ударов слился в жуткую дробь. Несчастный скорчился от боли, его длинные руки и ноги судорожно задергались. Когда через какое-то время остальные наконец оставили жертву, Болдуин со звериной улыбкой на лице продолжал осыпать ударами голову мужчины, у которого теперь едва хватало сил на то, чтобы прикрываться руками. По седым волосам старика струилась кровь, но это, казалось, только распаляло Болдуина. Он все еще стоял над своей жертвой и наносил короткие и мощные удары, как только замечал незащищенное место на голове несчастного, когда Макмердо взбежал по лестнице и оттолкнул его в сторону.
– Хватит! – крикнул он. – Ты убьешь его!
Болдуин не поверил своим глазам.
– Что? – взревел он. – Какого дьявола? Кто ты такой, чтобы вмешиваться? Тебя только сегодня приняли в ложу, а ты будешь указывать мне, что делать? А ну в сторону!
Он замахнулся на него своей палкой, но Макмердо молниеносным движением выхватил из кармана револьвер.
– Сам отойди! – грозно крикнул он. – Еще одно движение в мою сторону, и я тебе рожу разнесу. Что касается ложи… Владыка дал четкое указание не убивать этого человека. А ты хочешь забить его насмерть?