Наверное, это было вызвано родившейся уверенностью в том, что предложение профессионального фотографа – шанс, который ни в коем случае нельзя упускать. Робби всегда знал, что для него лучше, и она не вмешивалась, просто поддерживая и выслушивая его, если он делился с ней мыслями. Артур был другим, он еще не знал, что для него лучше, и она страстно хотела ему помочь.
– Два месяца не такой уж и большой срок, – заметила она.
– Мне бы хотелось согласиться, – поднимая на нее глаза, серьезно сказал он. – Мне бы хотелось фотографировать так же красиво или даже еще лучше, но я не могу себе этого позволить. Разве можно бросить кондитерскую, прогулять два месяца, израсходовать все деньги, а потом вернуться обратно, если ничего не получится?
– Совсем не обязательно думать о том, чего может и не быть.
– Я о том же говорю.
– Нет, я говорю о том, что твое обучение может стать началом новой жизни, а не концом всех надежд.
– А если не получится? Что я буду делать, когда он закончит меня учить? Какая польза от этих знаний?
– Это ты уже сам решишь. Впрочем, ты и сейчас абсолютно свободен в выборе.
– Ну а если я хочу учиться, если хочу в один прекрасный день прийти и сделать ваш портрет, а потом с гордостью показать его вам? Что если я хочу, но не могу на это пойти?
Он впервые показывал ей свои эмоции и сомнения. Артур хотел чего-то большего, и его привлекала перспектива обучения, но он боялся того, что совершит непоправимую ошибку. Такие решения не принимаются за несколько дней – для них нужно больше времени.
– Артур, – она положила руку на стол, повернув ее ладонью вверх. Он принял ее жест, накрыв ее пальцы своими и легко сжимая их. – Артур, ты не должен привязываться к чему-то одному. Если тебе тесно в этой кондитерской, то хотя бы попробуй.
Он опустил глаза, сильнее сжимая пальцы.
– Я боюсь нищеты, Рита. Я так ее боюсь, просто не могу объяснить этого. Не хочу оказаться на улице, потерять все, что имею и перебиваться с хлеба на воду.
Рита улыбнулась, крепче смыкая пальцы и поддерживая его движение.
– Видишь рододендрон? – спросила она.
Он поднял лицо, и в его глазах явственно читалось удивление.
– Я поставила его здесь, среди своих любимых цветов. Смотри, какой он красивый.
– Он все еще маленький, но выглядит гораздо лучше, чем в то время, когда я его только купил, – по-своему согласился он.
– А почему ты его купил?
– Потому что хотел подарить его вам.
– У меня был свой рододендрон.
– Его разбили воришки.
– Помнишь ту ночь, когда это произошло?
– Да, конечно.
– Что ты сказал в ту ночь Филиппу?
– Я не помню.
Было ясно, что он помнит все до последнего звука, но ожидает, что она сама скажет правильные слова.
– Ты сказал, что я не одинока, и в этот дом нельзя забраться безнаказанно. Я не совсем поняла, что ты имел в виду, поскольку в действительности я живу одна, но сейчас я все вижу довольно отчетливо. Ты был прав, Артур, я не одинока, потому что ты всегда рядом. Не знаю, как так получилось, но ты всегда рядом со мной, и ты знаешь почти все обо мне.
– Не все. Я хотел бы знать намного больше.
– Все еще впереди. Знаешь, к чему я это говорю? Я всегда поддержу тебя, так же, как и ты всегда будешь готов помочь мне. Ты не останешься на улице, даю слово.
Его ресницы дрогнули, но он ничего не сказал.
– Я не могу заставить тебя принять решение, но прошу тебя – поверь мне.
– Я должен подумать, – прошептал он. – Я верю вам, но мне нужно еще поразмышлять.
– Не торопись, – сказала она. – Не нужно спешить, у тебя еще очень много времени, и я ни на чем не настаиваю.
Он огляделся, пытаясь отвлечься и сберечь свои слезы для более подходящего случая.
– Здесь красиво, – все еще шепотом сказал он. – Самое подходящее место для того чтобы пить чай. Лучше просто найти невозможно.
– Я впервые это делаю, и рада, что могу разделить этот момент с тобой, – просто сказала она.
Глава 24 Артур. Решение
Что имела в виду Рита, обещая, что он не останется на улице? Говорила ли она о том, что позволит ему жить в своем доме, если у него не будет денег на оплату собственного жилья? Впервые Артур жалел, что так безрассудно потратил деньги на мотоцикл – теперь они могли бы пригодиться для того чтобы заплатить за комнату на полгода вперед и не беспокоиться хотя бы об этом.
Он хотел заниматься фотографией, сменить профессию и попробовать жить иначе, но страх перед неудачей останавливал его. Артур слишком долго прожил в нищете, страдая от голода и унижений, и теперь ему не хотелось лишаться единственного заработка и стабильности. Работа в кондитерской приносила настоящие деньги и уверенность в том, что завтра все будет так же хорошо, как и сегодня. С другой стороны, он не мог сказать, что любил эту профессию – он просто выполнял свои обязанности, но не стремился к большему. Он не смог найти друзей в кондитерской, не видел ничего приятного в ежедневной суете большой пекарни и даже не знал, сможет ли работать там всю жизнь. Никто из окружавших его людей не загадывал наперед, но при этом их судьбы отличались поразительным постоянством. Они не искали большего, стараясь держаться за старое, но проверенное добро, которое отпустила им жизнь. Они рождались, ходили в школу (или не ходили вовсе), получали места на фабрике, в магазинах, лавочках и кафе, а после женились или выходили замуж. На этом все перемены заканчивались – оставалось лишь рождение детей. Женщины рожали столько, сколько могли, а мужчины работали до поздней ночи. Они становились почти одинаковыми, но при этом каждый из них по праву гордился собой. Эти люди вели жизнь, в которой им нравилось почти все.
Рита, очевидно, хотела, чтобы он использовал свой шанс и доверился Готлибу. Ей было просто судить – там, откуда она пришла, не принято сидеть в углу, ожидая, когда наступит твое время. Богатые люди совершают подчас непонятные поступки, идут на авантюры, и им все сходит с рук. Взять хотя бы ее бывшего супруга, Антона. Чем он зарабатывает на жизнь? При таком достатке он наверняка может позволить себе подобную роскошь – отлучиться от бизнеса на пару месяцев и попробовать себя в новой профессии. Если ничего не получится, он просто снова начнет вести дела. Артур не мог так поступить – ему было необходимо знать, что он не совершит промах, и ему не придется за это расплачиваться.
Размышления и сомнения жгли его голову еще три дня, прежде чем он решился рассказать об этом Юдифи. Дождавшись, когда все уйдут на перерыв, он вернулся на кухню, зная, что найдет ее за столом – обычно она отдыхала, читая книгу или просто глядя в окно, выходившее на задний двор.