– Ваше высочество, нам не позволено никого впускать, – с неохотой проговорил караульный. – Сама королева-мать послала нас сюда.

Стражники Екатерины. Конечно.

– Как хорошо, что королева-мать отправила стольких мужчин защищать замок от тринадцатилетней девочки, – бросила Мария презрительно. – Какие вы, должно быть, храбрые и сильные.

– В-в-в-ваше высочество, – заикался стражник.

– Откройте уже, наконец, дверь, – перебила его Мария. – Здесь содержится заключенный Франции, а я королева Франции. Ей будет позволена встреча с сестрой, пока ее судьба не решится.

Повозившись с тяжелой связкой ключей, стражник открыл дверь камеры Алис и отошел в сторону. Мария поняла, что они напуганы. Они боялись девочку-подростка, потому что кто-то сказал, что так и должно быть. Страх – ужасная сила, неудивительно, что Екатерина так хорошо умела манипулировать ей.

Алис сидела в темной камере в полной темноте. Она свернулась в клубочек, голова уткнулась в колени. Как будто она вернулась назад в Осер, в хлев. После всего, что она пережила, ей было суждено встретить ту же судьбу.

– Алис, – прошептала Мария, ее глаза привыкали к темноте. Свечи, которые принесли они с Адой, едва освещали кромешную тьму ночи в клетке. – Это я, Мария. Привела сестру повидаться с тобой.

Она услышала звук в дальнем углу комнаты, но Алис продолжала молчать.

– Погоди минутку, – сказала Мария. – Я сейчас вернусь.

Вернувшись в коридор, Мария увидела, как напуганные стражники столпились вместе.

– Что такое? – потребовала она. – Почему вы не на своих постах?

– Дверь не должна открываться, ваше высочество, – ответил стражник, который впустил ее. – Мы должны держать ее закрытой, чтобы не дать ведьме наслать еще больше заклятий на дворец.

– Думаете, ведьме нужна открытая дверь, чтобы насылать заклятия? – спросила Мария. – С чего вы это решили? Если она может убить, не прикасаясь, то закрытая дверь для нее не помеха. Теперь зажгите дюжину ламп, принесите их сюда и постарайтесь не верить во все, что слышите.

Один за одним стражники входили в камеру, огромные вооруженные мужчины, трясущиеся перед двумя маленькими девочками. Как только они оставили свечи и ушли, Мария встала на колени рядом с Алис и крепко обняла ее, когда та начала рыдать. Тьма успокаивала. Она уносила прочь дневной свет и проходящие часы. Теперь Алис видела, как рассветные лучи отбрасывали тени на пол открытой камеры, и она знала, что уже утро. Пришло время встретить свою смерть.

– Я не знаю, что сказать. – Мария гладила девушку по волосам и укачивала ее на руках. – Если бы я могла хоть что-то сделать… Баш все еще пытается доказать твою невиновность, но у нас заканчивается время.

Алис посмотрела на королеву, ее голубые глаза были налиты кровью, кожа вокруг носа содрана.

– Клянусь, – сказала она, словно Мария и так не верила ей, – я не причиняла никому вреда. Ни в Осере, ни в замке.

– Понимаю, ты дважды оказалась не в том месте и не в то время, – сказала Мария. – В Осере, а потом здесь. Я не верю, что ты причастна к чему-то из случившегося.

Все трое сидели тихо, в камере раздавался лишь треск свечей и ламп.

– Тебе принесут завтрак? – спросила Ада, нарушая тишину. Мария посмотрела на девочку, которая сидела, скрестив ноги, напротив одной из ламп, осторожно тыкая пальцем в стекло. – Я есть хочу.

– Ада, – сказала Мария тихо, не желая упрекать девочку. Иногда горе проявляется очень странно. – Хочешь поговорить с сестрой наедине?

– Мы постоянно говорим наедине. – Малышка вытянула длинную прядь волос и зажала ее между носом и верхней губой, как усы. – Я хочу свой завтрак.

Алис посмотрела вверх, вытирая глаза рукавом грязного платья.

– У тебя был сон? – спросила она сестру. – Или ты сошла с ума?

– Много снов, – снова сказала Ада, улыбаясь. – Они почти здесь.

– Кто почти здесь? – спросила Мария, а Алис отодвинулась от нее и уставилась на Аду. – О чем ты говоришь?

Ада пожала плечами и жестом указала Марии приблизиться. Она прижала ручку к ее уху, будто собиралась рассказать секрет.

– Если хочешь, – прошептала малышка. – Я могу быть твоей маленькой девочкой. Все мальчишки ужасные.

Испуганная Мария выпрямилась.

– Они все уже почти здесь, – повторила Ада, раскачиваясь из стороны в сторону. – Но не думаю, что я скоро получу свой завтрак.

Прежде чем Мария и Алис успели расспросить ее побольше, дверь в камеру с треском распахнулась, и появились несколько новых стражников с мужчиной, которого Мария уже видела раньше. Это был священник, который наблюдал за казнями во дворце.

Нахмурившись, Мария поцеловала Алис в лоб, отстранилась, взяла Аду на руки и встала.

– Мы все еще молимся, – прошептала она, оставив Алис для ее последней исповеди.

Глава 16

– Она не должна здесь находиться, – сказал Франциск, когда Мария и Ада вышли во внутренний двор.

– Я просила ее вернуться в покои, но она отказалась, – сказала Мария, посмотрев вниз на девочку. Улыбка покинула ее лицо, но она оставалась спокойной, излучая странную уверенность, которую Мария практически почувствовала, когда взяла ребенка за руку. – Это ее сестра. Если бы сегодня казнили члена твоей семьи, разве тебя бы здесь не было?

– Но она не член нашей семьи, – напомнил Франциск. – Это девочка, которая прибыла сюда несколько дней назад, подозреваемая в колдовстве. Почему ты не можешь это запомнить?

– Удивлена, что ты не собираешься сжечь ее на костре, – сказала Мария, не отвечая на его вопрос. – Разве обезглавливание работает на ведьмах? Или ты ожидаешь, что она подберет свою голову и улетит на метле?

– Алис казнят не как ведьму, – ответил он, глядя как оранжевые и розовые полосы рассекали бледно-голубое рассветное небо. – Ее признали виновной в убийствах.

Мария не могла отвести взгляд от палача, высокого и надменного, уже надевшего свою черную маску-капюшон. По спине побежали мурашки от мысли, что она могла проходить мимо него в коридорах и даже не знала его имени. Она даже могла улыбаться ему и отвечать на его приветствия. И могла продолжать делать это, так и не узнав, что он отнял жизнь невинной девочки.

– Ты знаешь, что у меня не было выбора, – сказал Франциск, делая еще одну попытку получить прощение жены, прежде чем все случится. – Я не жду, что ты меня поддержишь в этом, но скажи, что, по крайней мере, понимаешь меня.

– Я не поддерживаю это решение и не примирюсь с ним, – сказала Мария. – И если бы у меня был еще один день, чтобы доказать причастность действительно виновного в смерти слуг, то у нас был бы совсем другой разговор, Франциск. И если честно, я не знаю, какой исход был бы лучшим для нас обоих.