И все начнется по-новой.
3.
Все будто заразились бесшабашным весельем: пьянели с одной рюмки и орали «Какой хороший парень» по-английски и «Пусть долго живет» по-немецки – у кого-то из иностранцев был день рождения.
Клим поднялся из-за стола: «Ну вас к чертям собачьим!» и направился к выходу. У него не было никакого желания присутствовать на пиру во время чумы.
Когда он проходил через бальную залу, его взгляд вдруг выхватил из толпы знакомый силуэт: это была Нина – она танцевала с каким-то военным.
Фантастическое зрелище – красный командир и дама в роскошном платье скользили по паркету под звуки джазового оркестра. Кавалер улыбался ей восторженной улыбкой и касался Нининой обнаженной спины, вдоль которой спускалась тонкая цепочка с блестящим камушком.
Клим замер в оцепенении и тут же одернул себя: «Ну что – налюбовался? Можешь быть свободен».
Он повернул ручку на застекленной двери и вышел на широкий балкон, украшенный статуей химеры. Отсветы бальных огней подрагивали на ее каменном теле, и казалось, что она слегка ворочается на своем постаменте.
Пьяный, со съехавшим набок галстуком и мокрыми от пота волосам, Оскар тоже заглянул на балкон. В руках у него была рюмка с коньяком.
– Вас-то мне и надо! – воскликнул он, завидев Клима. – Вы слышали, что компания Форда собирается помочь русским построить автомобильный завод под Нижним Новгородом? Скоро сюда приедут инженеры и промышленные архитекторы – им надо произвести разведку местности. Как насчет того, чтобы написать об этом пару очерков? Нам надо раздуть шумиху в американской прессе и показать, что СССР – это страна новых возможностей.
Клим покачал головой.
– Как только закончится Шахтинский процесс, я возьму отпуск. Моя дочь болеет, так что мы с ней едем на юг.
– О, сочувствую…
Дверь снова распахнулась и на пороге показалась Нина.
– Оскар, тебя все ищут! Ты же обещал, что будешь играть в бридж!
– Сейчас иду.
Он допил коньяк и вышел.
Нина и Клим долго смотрели друг на друга – как враждующие соседи, случайно встретившиеся на границе владений.
– Что с Китти? – наконец произнесла Нина. – Она плохо себя чувствует?
– День на день не приходится, – нехотя признался Клим. – У нее иногда бывают отеки и головные боли.
– Ты водил ее к доктору? – встревожилась Нина. – Что он сказал?
Она сыпала вопросами, Клим отвечал и чувствовал, как в нем поднимается глухое раздражение. С чего это Нина начала изображать из себя заботливую мамочку? Совесть проснулась?
– Куда именно ты хочешь отвезти Китти? – спросила она.
– Куда будут билеты, туда и поедем.
– То есть, билетов еще нет?
Нина хотела что-то добавить, но на балконе вновь показался Оскар.
– Ну вот – сама позвала меня и сама тут застряла!
– Ладно, еще увидимся… – проговорила Нина и ушла, оставив Клима в обществе каменной химеры.
Он покосился на скорчившееся на постаменте чудище: голова львицы, вдоль хребта – гребень, тело вообще ни на что не похоже… Химера – химера и есть: дурная фантазия, сочетание несочетаемого. Именно в это превратилась его любовь.
4.
Иностранные журналисты чуть ли не в полном составе явились на очередное судебное заседание – всем хотелось узнать, чем закончится допрос Скорутто.
Судья вызвал его к микрофону, и тот ровным и тихим голосом сказал, что полностью признает свою вину.
– Я отказался от показаний только из-за жены.
По залу пронесся едва слышный вздох разочарования.
– Не надо было ей ничего кричать, – шепнул Зайберт на ухо Климу. – Она выдала чекистам, что они с Николаем любят друг друга, а это лишняя точка давления. Скорутто небось пригрозили, что если он не признает вину, его супругу арестуют.
Клим мрачно кивнул. Все это напоминало «пляску смерти» – был такой аллегорический сюжет во времена Средневековья: ухмыляющийся скелет вел в хороводе людей всех званий и состояний, и что бы человек ни делал, силы рока все равно сводили его в могилу.
Сопротивление большевикам было абсолютно бесполезным.
5.
Клим вышел из Дома Союзов и сразу увидел Нину. Она приблизилась к нему – легкая и нарядная в своей маленькой соломенной шляпке и белом платье в цветочек.
– Добрый день! Как Китти?
– Нормально, – отозвался Клим, не поднимая глаз.
Не сговариваясь, они пошли к Охотному ряду. Навстречу им тек народ и, пропуская прохожих, Клим и Нина то соприкасались плечами, то расходились в разные стороны.
– Я знаю, куда надо отвезти нашу дочь, – сказала Нина. – Элькин прислал мне письмо… Он сейчас в Коктебеле – это маленькая болгарская деревня в Крыму. У его тетки там дом, и она сдает комнаты постояльцам. Элькин давно звал меня туда.
– Представляю твоего рафинированного муженька посреди крымской деревни! – хмыкнул Клим.
– Это я еду в Коктебель, а Оскар еще вчера отправился в Германию. Над улицей раздался грохот, и в воздухе повисло облако известковой пыли. Клим оглянулся: за забором, оклеенным театральными афишами, ломали церковь Параскевы Пятницы. Золотых куполов уже не было, а в стенах зияли дыры, через которые виднелись головы рабочих.
– У меня есть знакомый в Наркомате путей сообщений, и он заказал для меня купе, – продолжила Нина. – Вы с Китти можете поехать вместе со мной в Феодосию, а дальше мы автобусом доберемся до Коктебеля.
Клим в изумлении посмотрел на нее. Какое купе? Она думает, что он согласится куда-то с ней ехать?
– Дорогая моя… Между нами все кончено.
Лицо Нины исказилось – словно от боли.
– Ты же сам сказал, что Китти надо отвезти на юг!
– Я не приму от тебя никаких подношений.
– Почему?
– Потому что ты спишь с Рейхом! – в сердцах отозвался Клим.
Нина опустила голову.
– Так ведь и ты со своей Галей не пасьянсы раскладываешь.
– Побереги-и-ись! – раздалось из-за забора, и с церковной крыши с грохотом сорвалась балка.
– Ты хотя бы выслушал меня для начала… – с запинкой произнесла Нина. – Хотя чего я тут распинаюсь? Если ты готов из-за своей дурости угробить ребенка…
– Не шантажируй меня Китти! – рявкнул Клим, но Нина его перебила:
– В пятницу в два часа я буду на Курском вокзале: поезд на Феодосию, второй вагон, четвертое купе. Если захочешь – приходи.
Она развернулась и пошла прочь.
6.
Клим вернулся домой в полном смятении. Что Нина задумала? Ведь это безумие – ехать куда-то вместе, а уж тем более – в одном купе! Китти узнает, что «мама нашлась» – а дальше что?