Замечательный бред.
— Знаете, кто Антихрист? — полюбопытствовал Джек, пока она переводила дух, припомнив нескольких политиков, вполне отвечающих описанию.
— Пока нет. Впрочем, скоро все узнают. Только не каждый намерен сидеть и ждать. Праведники будут до конца бороться. Сатана помечает миллионы своих сторонников особыми микрочипами. Работают на шестисот шестидесяти шести мегагерц, знаете, три шестерки — Знак Зверя. Оснащенные чипом получат возможность бесплатной покупки продуктов, проезда, а отказавшиеся праведники умрут с голоду или будут брошены в лагеря.
Вполне готов согласиться на чип, решил Джек.
— Настанут ужасные времена, — с кивком предсказала она, успокаиваясь и понижая тон. — Ужасные, ужасные.
— Откуда вам известно?
— Повторяю: так говорит Библия и ежедневные газеты.
— Ну конечно.
Наверняка такой не уродилась. Интересно бы знать, когда с катушек съехала. И хотелось бы выяснить, настолько ли съехала, чтобы выступить против Мелани Элер.
— Когда же вы впервые увидели картину в целом?
Олив потянулась к нему:
— Могу назвать точное время, когда увидела в мировых событиях руку дьявола. До той поры просто наравне с другими слепо делала свое дело, думала, что все прекрасно, несмотря на серьезную проблему с лишним весом, который никак не могла сбросить. Однако не имела понятия, что ожирение связано с Сатаной.
— Он вас есть заставлял? — не удержался Джек.
— Смеетесь, мистер Шелби? Если вы...
— Зовите меня просто Джек. Я вовсе не смеюсь.
Надо с ней обращаться помягче.
— Продолжайте.
— Хорошо. Не сумев справиться с лишним весом, я обратилась к чудесной целительнице. Она бросила на меня один взгляд и сказала: вы в детстве подверглись насилию, поэтому толстеете. Подсознательно наращиваются защитные жировые слои.
— Сразу диагноз поставила, ничего не спросив? Обычно с пациентами принято обращаться иначе.
— Это не обычная женщина. Я, конечно, сперва посчитала ее сумасшедшей, но она меня уговорила пройти курс восстановления памяти. И, к моему бесконечному ужасу, оказалась права. Ко мне вернулись детские воспоминания о гнусных сатанинских ритуалах.
Джек промолчал. Он читал статью в «Таймс», утверждавшую, что оживляющая память терапия скорее внушает, чем восстанавливает воспоминания.
Олив вытащила из кармашка пиджака в цветочек платок, промокнула глаза.
— Родители все отрицали до последнего дня своей жизни, поэтому не удалось узнать, не вживили ли мне какой-нибудь чип 666.
— Почему вы считаете...
— Потому что они меня мучили! — Глаза вновь наполнились слезами. — Я вспомнила! Увидела, как вокруг меня стоят фигуры в черных хламидах, вы же слышали про людей в черном, про них сняли смешную комедию, но те были самыми что ни на есть настоящими, и, поверьте, в них не было ровно ничего смешного!
— Олив, успокойтесь, — попросил Джек, боясь, чтоб она не пошла в полный разнос. — Все в порядке.
— Ничего не в порядке! Сатанинские культы требуют человеческих жертв, мне просто повезло уцелеть. Я с тех пор думаю, что не зря уцелела. Наверняка вживили чип 666. Он будет мной управлять до конца света. На мне стоит печать. Я не вознесусь на небеса, меня постигнет кара.
— Надо попросту сделать рентген...
— Рентген их не показывает! Мне без конца просвечивали легкие, делали УЗИ, сканировали — якобы безрезультатно.
— Якобы?
— Начинаю подозревать, что врачи в сговоре с ЦРУ и Сатаной вживляют эти самые чипы в кого только можно. Поэтому я должна знать, когда придет конец света... приготовиться... очиститься... Если Мелани вновь с вами свяжется, спросите насчет конца света, ладно? Пожалуйста! Мне надо знать.
Презрительно-насмешливое настроение Джека улетучилось при виде неподдельно страдальческого выражения ее лица. Глупые страхи, но перед ним сидит женщина, глубоко озабоченная серьезными проблемами. Хорошо бы на пару минут повидаться с той самой целительницей, которая ее наставила на этот путь.
— Конечно, — тихо сказал он. — Если свяжется, первым делом спрошу.
— Спасибо, — просияла она, — ох спасибо. И скажите, что дискетки у меня. — Олив вытаращила глаза, зажав рукой рот.
— Какие дискетки?
— Никакие, — поспешно сказала она. — Ерунда. Забудьте.
Он вспомнил пустую папку ТВО в компьютере Мелани.
— Компьютерные? — Пошла чистая импровизация. — Мелани мне рассказывала о файлах с Теорией Великого Объединения. Говорила, что переписала из предосторожности, отдала на хранение верному человеку. — Дальше дело темное. — Случайно, не вам?
— Теорию? Дело всей ее жизни? — Олив застыла, пристально на него глядя.
Джек кивнул:
— Надеюсь, они в надежном месте.
— Да, хотя я не разбираюсь в компьютерах, не знаю, что там записано. И никак не пойму, почему она их не оставила Лью. Может, не доверяет ему, как считаете?
Хороший вопрос. Почему она не оставила дискетки мужу?
— Не знаю, Олив. Я ведь с ней никогда не встречался и с Лью познакомился только во вторник.
— Мы с Мелани очень близки. Она славная, добрая, никогда ни о ком плохо не отзовется. Мне почти как сестра.
Не слишком похоже на нарисованный Лью портрет женщины, которая ни с кем не дружит, ни с кем не общается.
— Если с ней что-то случилось... — Олив шмыгнула носом, сморгнув слезы.
— Знаете, — медленно, осторожно вымолвил Джек, — я немножечко разбираюсь в компьютерах. Может, удастся помочь вам с дискетками...
— Нет, — качнула она головой и прищурилась. — Почему вас так интересуют дискеты?
— Ну, — снова принялся импровизировать Джек с недоверчивой дамочкой, — Мелани как-то обо мне узнала. Интересно, откуда. Вдруг нашлась бы какая-нибудь подсказка...
— Нет-нет-нет, я дала обещание, что их никто не увидит!
— Хорошо, — уступил он, примирительно подняв руки, чтобы снова не заводить ее. — Правильно. Надо оправдать доверие. О дискетках еще кто-нибудь знает?
— До этой минуты никто.
— Прекрасно. Пусть и в дальнейшем никто не узнает. Я никому не скажу, даже Лью.
Она вытерла глаза, взяла себя в руки, встала.
— Спасибо. Вы хороший человек. Извините за сцену, нечаянно вышло. Часто плачу в последнее время. Может быть, потому, что нутром чую приближение конца света. Что скажете по этому поводу?
— Ничего, Олив. Только могу поклясться, времени еще очень много.