Джек кивнул, мысленно умоляя не спрашивать, присутствовала ли она во сне.
Джиа снова погладила шрамы.
— Надеюсь, когда-нибудь это останется страшным сном. Хотя напоминание навсегда сохранится.
— Скорей будет служить подтверждением реального существования тех самых тварей.
— Да кому оно нужно? — Джиа крепче прижалась к нему. — Хочется напрочь забыть об их существовании.
— Ведь они настоящие, правда? Мы их не выдумали?
Она взглянула на него:
— Ты серьезно? Разумеется, настоящие. Зачем спрашивать?
— Затем, что для участников конференции, на которой я присутствую, НЛО, пришельцы, Антихрист тоже настоящие. Если кто-то кого-нибудь спросит о реальности пришельцев, тот глянет на него точно так же, как ты на меня, и скажет: «Ты серьезно? Конечно, они настоящие. Зачем спрашивать?» Понимаешь, к чему я клоню? Люди абсолютно уверены в подлинном существовании заговорщиков, инопланетян, секретных организаций.
— Массовое помешательство, — медленно кивнула Джиа, принимаясь намыливать ему грудь, покрывая шрамы мыльной пеной. — Понимаю.
— По-моему, они ненормальные. Поговоришь с кем-нибудь пять минут, сразу видно — связь с реальностью больше не оплачивается. А если бы мы с тобой начали кругом болтать о ракшасах? Разве о нас не сказали бы то же самое? И были бы абсолютно правы, потому что у нас, черт возьми, не имеется никаких доказательств, никаких надежных свидетельств, за исключением моих шрамов, которые, как всем известно, я сам мог себе нанести.
— Это действительно было, Джек. Мы это пережили — с большим трудом — и поэтому знаем.
— Правда? Действительно пережили, но что запомнили? Воспоминания — главное для самосознания. А то, что я читал о памяти в последнее время, свидетельствует о ее ненадежности.
— Перестань, ты меня пугаешь.
— Я сам себя пугаю.
— В конце концов, мы же не утверждаем, что ракшасы намерены завладеть миром, не сваливаем на них вину за все беды.
— Пока нет...
— Ну и хватит об этом. — Она легонько толкнула его в грудь. — Мы отличаемся от твоих чокнутых именно тем, что не зацикливаемся на подобных проблемах. Произошло нечто ужасное, мы его пережили и, поверь мне, забыли. Я изо всех сил стараюсь забыть. А у них вся жизнь на этом сосредоточена, они на мир смотрят с такой точки зрения.
— Угу. Зачем это кому-нибудь надо? Реальная жизнь недостаточно сложная?
— Может быть, дело именно в этом, — заметила Джиа. — Я почти всегда вижу в реальной жизни чересчур много сложностей. Иногда что-то случается из-за того, иногда из-за этого, иногда из-за того и этого плюс еще чего-нибудь.
— И очень часто, — добавил Джек, — что-то случается, черт побери, вообще безо всякой причины.
— Вот именно. А теория всеобъемлющего заговора все упрощает. Больше нечему удивляться. Незачем по кусочкам складывать головоломку — дело и так уже ясное. Кто-то, возможно, блуждает в потемках, а тебе все известно.
— Если подумать, в этом самом СИСУПе немало болванов, — вздохнул Джек. — Однако, несмотря ни на что, они очень на меня похожи...
— Да ну тебя.
— Правда. Постоянно поглядывают через плечо, и я тоже без конца поглядываю.
— Не напрасно.
— Дай закончить. Они одиночки, и я до нашей встречи был в основном одиночкой. Такие же изгои, как я.
— Поди ты.
— В нормальном обществе считаются ненормальными, и я попаду в ту же самую категорию, если общество обо мне когда-нибудь узнает. За исключением того факта, что я держу язык за зубами, можно ли утверждать, что хоть настолечко отличаюсь от них? — Джек чуть расставил большой и указательный пальцы.
— Ничего подобного, говорю я тебе, — заявила Джиа и поцеловала его.
Если бы этого было достаточно, думал он, закрыв глаза, крепко прижав ее к себе, нуждаясь в тепле, в присутствии, в самом существовании Джиа на свете. Это якорь, привязывающий его к реальности, к здравомыслию. Кто знает, в какую пучину безумия канул бы он без нее и без Вики.
Джек снова бросил взгляд на косые покрасневшие шрамы, и вдруг перед глазами встал Рома на вчерашнем приеме с коктейлями, скрючивший три средних пальца на манер трехпалой лапы ракшасы, которые процарапали в воздухе точно такие же диагональные линии.
— Ты чего? — спросила Джиа, чувствуя, как у него инстинктивно напряглась спина.
— Ничего. Мышцу потянуло.
Он обнял ее крепче, пряча лицо, зная, что на нем написано ошеломление и растерянность.
Неужели Рома знает? Что он сказал? Как мы легко забываем. Я ничего не забыл. А он никак знать не может.
Тогда что означает дурацкий жест тремя пальцами в точном направлении? Другого объяснения невозможно найти — знает. Откуда?
Не имеется никакого понятия, но надо выяснить.
Однако, если Рома знает об оставленных ракшасами шрамах, может быть, знает и о Джиа с Вики? Не следил ли за ним до их дома?
Он протянул руку за спину Джиа, отвернул горячий кран. Вода вдруг показалась холодной.
Договорившись насчет бейсбольной тренировки с Вики попозже, Джек вернулся в отель. Войдя, почувствовал вновь нарастающее напряжение в атмосфере. Огляделся в поисках Ромы — хочу задать пару вопросов, дружище, — но не увидел. Добравшись до второго этажа, заметил стоявшую в общем холле рядом с залом заседаний парочку: Лью с Ивлин. Направился к ним.
Ивлин с расстроенным, озабоченным видом взволнованно потирала крошечные пухлые ручки.
— Случилось что-нибудь?
— Олив так и не можем найти? — заверещала она. — После вчерашнего приема никто ее не видел? Я уже беспокоюсь?
— В номере были?
— Я звонил и стучал, — сказал Лью, — нет ответа.
— Может, администратора попросить, чтоб открыл, посмотрел, вдруг она там лежит в обмороке или еще что-нибудь, — предложил Джек.
Ивлин зажала ладонью рот.
— Вы и правда так думаете? А мне даже на ум не пришло? Может, она обо всем позабыла? Пошла гулять по городу или еще куда-то? И как отнесется к тому, что мы вошли в ней в номер?
Любой другой, думал Джек, был бы тронут заботой. Но вся эта компания кругом видит злодейские заговоры.
— По-моему, стоит рискнуть.
Ивлин глянула на часы:
— Дам ей еще часок? Если не появится к тому времени, пойду к администратору? Пусть проверят? Что скажете?
— Неплохой план, — одобрил он.
Когда она упорхнула, Лью обратился к нему: