— При верном расчете времени повлияли бы. Я уверен, что точные сведения об Эль-Ниньо сотворили бы чудеса с популяцией ягнят. А теперь мы вынуждены гадать о причинах Эль-Ниньо.
— Выхлопы НЛО, — заявил Джек. — Я получил авторитетное подтверждение.
— Тогда этим кто-то должен заняться. Как минимум, оборудовать их конвертерами-катализаторами.
— Или действие солнечных отражателей ЦРУ.
— ЦРУ, — кивнул Эйб, — как же я не догадался. Впрочем, суть в том, что накопленные за тысячелетия знания в принципе отодвигают тьму дальше и дальше. По мере появления новых естественных объяснений прежде необъяснимого боги и демоны отступают. Чудеса исчезают. Но — определенная доля случайностей остается.
— Всякое дерьмо по-прежнему происходит.
— Сегодня ты очень красноречив.
— Такой уж у меня талант, — пожал Джек плечами.
— Завидую. Хотя, верно, дерьмо действительно происходит по-прежнему. Поэтому люди, не пользующиеся «бритвой Оккама», идут двумя путями. Одни все опровергают, отбрасывают полученные за сотни лет логические и научные доказательства, ищут прибежища в ортодоксии, наивно верят в креационизм [42] .
— В СИСУПе есть такие. Я видел рекламное объявление о какой-то книжке, разоблачающей «миф об эволюции».
— Обязательно с Дарвином в качестве главного заговорщика. Но если ты успел попасть под дурное влияние Оккама и предпочитаешь не прятать в песок голову, можно предложить новые краткие объяснения неприятных мировых событий, догадавшись, кто дергает ниточки, распоряжаясь твоей жизнью. Расчудесным злодеем полвека служил мировой коммунизм, а когда СССР пришел полный капут, возникла колоссальная пустая брешь, которую необходимо заполнить, поскольку всем известно — там в тени что-то прячется. Кинга и братьев Кеннеди убили не безумные одиночки, семейная и общественная жизнь меняется не под влиянием времени — все предусмотрено неким планом. В результате при содействии пресыщенной, жаждущей сенсаций публики и стремящихся ей угодить средств массовой информации на первое место выходят всевозможные экстремальные группировки. Мы ищем утешения в сумасшедшей белиберде.
— Не знаю, — возразил Джек. — Инопланетяне, антихристы, Новый Мировой Порядок... Какое тут может быть утешение?
— Для многих совершенно конкретное и немалое. Очень даже утешает возможность ткнуть пальцем, указать причину, объяснить происшедшее, пускай даже неубедительно. Если причина в заговоре, его можно раскрыть, обезвредить, после чего жизнь в мире снова войдет в колею.
— Что нас опять возвращает к проблеме контроля. Знаешь, — продолжал Джек, вспоминая беседы с разными сисуперами, — кажется, страх перед психоконтролем играет немалую роль в их теориях.
— И перед теневым правительством. Для руководства волей избирателей и введения психоконтроля требуется теневое правительство.
— Угу. Олив боялась чипа 666. Залески рассказывает о психотропных устройствах, которые имплантируют инопланетяне, Кенуэй постоянно толкует о программах ЦРУ, контролирующих сознание.
— Немыслимо страшно лишиться контроля над мыслями и поступками. С ужасом думаешь о возможности причинить вред любимым.
— Как только речь заходит о психоконтроле, сразу же вспоминаю Грязного Эдди, — сказал Джек, имея в виду вечно шатавшегося по Коламбус-авеню бездомного неопределенной расы и возраста.
— Где теперь Эдди? — улыбнулся Эйб. — Я его, как минимум, год не вижу.
— Я тоже. Помнишь, он носил кепку из алюминиевой фольги? По его утверждению, она глушила голоса, которые постоянно указывали, что ему надо делать.
— Наверняка любая теория заговора имеет своих шизиков-параноиков, на которых они прямо скроены. Но для тех, кто не окончательно порвал с реальностью, культовый аспект важен, пожалуй, не менее самих заговоров. Истинно Верующие братья образуют своего рода интеллектуальную коммуну. Ты не только разделяешь одну с ними Истину, но и приобщаешься к знаниям, которые выделяют тебя из тучи хлопотливой трудящейся мошкары, пребывающей во мраке. Принадлежишь к элитному корпусу. Вскоре начинаешь общаться только с другими Истинно Верующими, которые не станут оспаривать Истину, что ее, в свою очередь, вновь и вновь укрепляет. Наверняка немало народу увлекается ради забавы и выгоды, но ядро верящих к чему-то стремится.
— К власти.
— Да... однако, возможно, и еще к чему-то. К тому, чего не находит в современном обществе. По-моему, хочет войти в семью. Верующие составляют нечто вроде семьи. А в возникшем в Америке обществе без корней и традиций, с серьезными культурными проблемами семью трудно найти.
Семья... Джек задумался, как насильственная смерть широким взмахом выбрасывает его из собственной семьи, отец, сестра, брат рассеялись по Восточному побережью. Новой семьей для него стали Джиа, Вики, Эйб, Хулио — якоря, не позволяющие дрейфовать к темной безлюдной земле.
— Да, — кивнул он. — Наверно, каждому нужна какая-то семья.
— А эти самые щи...
— СИСУП.
— Да бог с ним... большая семья. И, как в любой семье, там случаются ссоры.
— Смертельные? — уточнил Джек. — Со свернутыми шеями, выколотыми глазами, отрезанными губами?
— Ох, — передернулся Эйб. — Когда полиция находит мертвое тело, кто первый подозреваемый? Член семьи. А ты попал в настоящую чокнутую семейку.
— Может быть. Признаюсь, я засомневался после всего случившегося.
— Серьезно? Начинаю думать, что ты слишком долго среди них околачиваешься.
— Что-то происходит, гораздо более серьезное, чем заседание помешанной на заговорах кучки, обсуждающей свои теории. Я чую, Эйб. За сценой кто-то действует. Не знаю, то ли какая-нибудь мифическая секретная организация, то ли правительственное агентство...
— Если правительственное агентство, немедленно, даже еще быстрей, убирайся оттуда. Не связывайся с правительством. Пусть пропавшую леди ищет кто-то другой.
— Нельзя, — вздохнул Джек, сам желая убраться, но помня слова Мелани Элер.
— Почему, черт возьми?
— Разве я тебе не рассказывал? Потому что найти ее могу только я. Один я пойму.
Джек закрыл за собой дверь собственной квартиры и застыл на месте. Оглядел переднюю комнату, вытаскивая «земмерлинг» из кобуры на лодыжке.
Что-то не то.
Он прислушался. Ни звука, кроме гула вентилятора в системном блоке компьютера, тиканья разнообразных настенных часов — «Шму», «Кот Феликс», «Спящий гном». Никакого незнакомого запаха.
В квартире не чувствуется чужого присутствия, только все-таки что-то не так. Держа пистолет у бедра, он быстро осмотрелся кругом, зная каждое место, где можно спрятаться, — везде пусто. Окна заперты на двойные шпингалеты, никаких следов взлома. В такие минуты жалеешь, что не поставил решеток, но, с другой стороны, вполне может возникнуть момент, когда в окно захочется вылезти.