Прежние руководители станции освобождены от должностей. Бывшие директор АЭС В. Брюханов и главный инженер Н. Фомин в сложной обстановке аварии не сумели обеспечить правильное, твердое руководство, должную дисциплину, проявили безответственность и нераспорядительность. В самый сложный момент заместитель директора АЭС Р. Соловьев покинул свой пост. Заместители директора АЭС И. Царенко и В. Гундар без должной ответственности отнеслись к своим служебным обязанностям. До сих пор часть работников АЭС находится «в бегах».
«Правда», 15 июня 1986 г.
Киев и Украина ответили на события в Чернобыле мощной вспышкой юмора. Острое, соленое словцо особенно ценится среди тех, кому приходится работать в опасной зоне.
«Литературная газета», 4 июня 1986 г.
Анастасия беседует с шофером Колей об эвакуации и вообще о жизни
Анастасия проснулась задолго до рассвета. Как только в комнате стало светлеть, она тотчас поднялась со своей раскладушки и босиком прошла на кухню. Достала из холодильника бутылку минеральной воды, чтобы сварить кофе, яйца и стала готовить завтрак, с нетерпением прислушиваясь, не звонит ли будильник в комнате, где спали хозяева.
В половине седьмого они с Алексеем, наконец, вышли из дома.
– Придем на санэпидемстанцию пораньше, пока из коллег никого еще нет, – сказал ей Алексей еще за завтраком. – Не хочу лишних расспросов. Оставлю записку начальству, что выехал за пробами в сельские районы, вот и все. Главное, выписать для тебя бумажку. Да не забыть прихватить халат – для пущей убедительности. Контроль везде очень строгий, повсюду расставлены посты. Ну, да ничего, проберемся куда надо.
– Мы что, в случае чего, сможем и в Чернобыль поехать?
– Ну, нет, в Чернобыль и вообще в зону въезд по особым пропускам Туда даже московские киношники пока не смогли пробиться. Хотели хронику снимать, но наше начальство не пропустило – куда там! Да нам в зону и не надо, там же никого нет, кроме тех, кто на ликвидации последствий работает. Аленку твою надо в районах искать, куда эвакуированных свозили. Туда вот мы и направимся.
На санэпидемстанции они пробыли около часа. Алексей выписал себе и Анастасии путевки и выхлопотал машину с шофером Взял нужные карты.
– Шофер у нас надежный и осведомленный, – шепнул он Анастасии, когда они шли к зеленому «газику». – Он сам участвовал в эвакуации, людей вывозил. К властям настроен скептически и язык за зубами держать умеет. Зовут Колей.
Коля оказался здоровенным дядькой за сорок с лицом добродушного выпивохи.
– Куда сперва двинем, начальник? На море?
– На море, Коля. Возьмем пробы, а там поедем дальше по районам.
«Морем» киевляне звали Киевское водохранилище, догадалась Анастасия. Они довольно скоро к нему подъехали. Алексей взял бутылки для проб и пошел к зеленой зловонной воде, а Коля с Анастасией остались ждать его на прибрежной дороге.
– Алеша говорил, что вы участвовали в эвакуации жителей из района аварии, – сказала Анастасия, которой не терпелось узнать у Коли, как это все происходило.
– Угу, вывозил людей. В автобусных парках шоферов не хватало, так нас туда вызвали.
– А правду пишут газеты, что эвакуацию начали уже через два часа после аварии?
– Брехня, – спокойно ответил Коля и закурил папиросу. – А вы чего интересуетесь, по делу или так? Я, по правде говоря, не люблю любопытных не по делу.
– По делу, Коля. Я с первых дней аварии разыскиваю свою сестру. Муж ее работал на станции. У нее два мальчика и третьего ребенка ждет. А муж погиб, умер уже в Москве от лучевой болезни.
– Тяжелый случай. Тут была такая неразбериха, что полно людей порастерялось. До сих пор многие найти друг друга не могут. Да оно и понятно, если вспомнить, как они, власти то есть, всю эту эвакуацию провернули.
– Может, мы присядем, Коля, и вы мне расскажете, как она проходила?
Коля снисходительно улыбнулся.
– Куда ж ты, мать моя, присядешь? На травку, что ли? Так ведь сначала надо Алексея Иваныча с дозиметром звать, чтоб он травку эту проверил, а то ведь и задницу обжечь недолго, не говоря о чем поважнее. Айда в машину.
Они сели в машину. Коля положил обе руки на руль и оперся на них подбородком.
– Про эвакуацию спрашиваешь… Ну, я расскажу, что сам видел, где сам был. Вызвали меня в воскресенье утром 27 апреля и говорят: «Поедешь в Припять с колонной. Готовься». Выехали мы с утра, порастянулись на несколько километров. Едем, кругом посты понаставлены, но пропускают нас без запинки. Подошли мы к Припяти, но в поселок не вошли, а расставили нас так, чтобы из поселка не очень-то заметно было. Велели ждать, мол, людей к эвакуации готовят, мы вышли из машин ноги поразмять и обалдели прямо: люди-то, похоже, знать не знают, что им готовят какую-то эвакуацию! Там пацанье в футбол гоняет, там баба белье на просушку вешает, там рыбак с ведерком с реки идет. Рыбки радиоактивной наловил и радуется, а подсказать некому…
– А что же, взрыва никто не слышал? Не глухие же они все были…
– Взрыв-то в самом блоке произошел. Слышно-то было чуть-чуть. Про взрыв только те знали, кто был на станции. Ну, потом нас развели по городу и поставили возле домов, к подъездам Милиции кругом понагнали, дома все враз оцепили. Прямо будто военный десант город захватил. Люди бегут к своему дому, а их менты в охапку и в автобус, кто в чем был. Потом начали людей из домов выводить. Кто сам идет, а кто кричит: «Не поеду!» Бабы в рев, без детей не поедут. Все одно запихивают в автобус без разговоров. Иные сообразительные мамаши детишек одели, как в дорогу полагается, а других в коротких штанишках так и вывели. День-то жаркий был. Иные, что порасторопнее, хотели вещи с собой взять, с сумками и чемоданами вышли. Ну, им велели все бросить, ничего с собой не брать: «Эвакуация всего на день-два. На местах для вас все приготовлено». Я уж старался не глядеть, у меня и без того руки дрожать стали: ну, будто со скотом бессловесным обращались! Это они все паники боялись, вот и постарались врасплох захватить, чтоб никто не успел ни подумать, ни спросить.
Да… Ну и повезли мы их, куда велено. Колонна ползет медленно, детишки за спиной ревут, бабы рыдают, мужики ругаются. Я много в жизни поездил, на севере в лагерях за баранкой сидел, в аварии попадал, но такой поездки у меня еще не было. Ну, развезли мы их по местам…
– А по каким местам?
– Кого куда. Вообще-то первый рейс был в Полесский и Иванковский районы. Но там уж кого куда: автобус туда, автобус сюда. И сразу же с людьми пошла неразбериха. Первыми-то сажали матерей с детьми и тех детишек, что вовсе без родителей вывозили. Из садиков, яслей. И только мы людей из автобусов выпустили, как тут же крик поднялся: «Где мои дети? Куда мою жену отвезли?» На местах их тоже милиция да местные власти встречали и тут же по домам местных жителей разгоняли. Тем приказ дали: хочешь не хочешь, – бери в дом эвакуированную семью и устраивай на жительство. Ну, надо сказать, бабы-то наши сердобольные, они эвакуированных ласково встретили, повели по своим хатам. Не все, конечно. Полно было и таких, что жаловаться обещали, в дом пускать не хотели: «От них зараза идет, радиация! Они мне моих детишек заразят! Не пущу и точка!» Ну, этих живо усмиряли. На каждого есть управа не у милиции, так у местной власти. При мне председатель в одной деревне обещал у одного мужика и дом отнять, если не возьмет к себе семью. Не знаю уж, каково у таких эвакуированным жить. Да и то понять людей можно: ведь не война, так легко ли в дом пустить сразу чужую ораву с ребятами, кормить, устраивать? Это наши власти сообразили живо, что можно всю работу на других спихнуть поначалу, а там уж видно будет.